I'm A Wreck (2/2)

— Он не питомец, чтобы что-то ему разрешать. Мидория имеет право жить так, как считает нужным.

— Чего, блять?

На вечно застывшем лице появился намек на улыбку. Тот подошел ближе, глядя на него сверху-вниз, весь из себя лживый и манерный, будто манекен из магазина. Идеальное лицо, идеальные шмотки и никаких — мать его — эмоций. Как Деку вообще мог доверять такому человеку, как он?

— Ты не допускал мысли, что он несчастлив с тобой? Что чувствует себя так, будто заперт в клетке? Ты привык действовать так, как тебе хочется, без оглядки на его мнение. Ты хотя бы спрашивал, что он думает? Что чувствует, когда ты так поступаешь?

Произнесенные им слова хлестнули Кацуки жесткой пощечиной. Дернувшись, он застыл на месте, ощущая себя обезоруженным, нагим перед стоящим перед ним человеком. Несмотря на невероятное упрямство и нежелание признавать чужое мнение, с кристальной ясностью осознал, что Двумордый абсолютно прав. Вопросы, который тот задал так небрежно, словно говорил о погоде, пошатнули весь мир, заставили удобный и эгоистичный кокон разлететься на мелкие кусочки. Кацуки вспомнил, как Изуку всегда соглашался с ним и делал все, что он скажет. Смотрел как на Бога, а не партнера, и Кацуки позволял ему это, пользовался чужим восхищением и все решал сам. В какой же момент их отношения превратились в жалкую пародию? Когда он начал воспринимать Изуку как свое продолжение, а не самостоятельного человека?

— Ты только и делал, что отталкивал его. Держал дистанцию, не считая равным себе. Даже отношения разорвал, просто поставив перед фактом. Если бы Мидория не любил тебя так слепо, он ни за что не стал бы это терпеть.

— Заткнись, просто заткнись!

— Ты не достоин его, — безжалостно продолжил тот, вспарывая, ударяя туда, где и так уже все болело. — И никогда не был.

«Это правда», — отстраненно подумал Кацуки, опустив голову и уставившись на собственные ботинки, больше не в силах смотреть на бесстрастное лицо. Он никогда не ценил Изуку настолько, насколько тот того заслуживал. Легко добившись признания, посчитал, что это в порядке вещей, ведь Бакуго Кацуки всегда получал то, что хотел, всегда выигрывал, так или иначе. Они никогда не обсуждали школьные годы, не возвращались к ранам, что он нанес за долгие школьные годы. Кацуки просто решил, что тот не обижается, ведь задрот смотрел на него с обожанием, с чистой незамутненной любовью, в которой невозможно было сомневаться. А теперь он снова ранил его и ничего не рассказал о своих проблемах. Почему он никогда и ничем с ним не делился?

— Понятия не имею, почему ты бросил его, но думаю, это даже к лучшему. Теперь Мидория может быть по-настоящему счастлив.

— А ты поможешь ему в этом, да? — злобно выплюнул Кацуки, совершенно раздавленный своими мыслями. — Всегда знал, что ты метишь на мое место.

Прохладный смех был ему ответом:

— А оно теперь не твое, ты променял его на работу. Стоило ли оно того, а, Бакуго?