Часть 7 (1/2)
День спустя.
Ночное небо плотно затянуто тяжёлыми мрачными тучами, на секунду озаряемыми всполохами молний и разрывающимися раскатами грома. Под ними мимолётно заметны три крылатые фигуры: самка дракона летит впереди, самец сзади, а между ними – крохотный детёныш, которому они таким образом облегчают путь, закрывая его от сильного потока ветра. Кроха щурится из-за капель дождя, его тело изредка пробивает дрожь, а в карих глазах отражается свет молний. Одна из которых резко ударила между ним и матерью, почти задев его и напугав. Детёныш теряет равновесие и быстро падает, взмахивая крыльями и отчаянно пытаясь извернуться и зависнуть в небе, пока отец «камнем» устремляется за ним. Расстояние всё больше уменьшается до крон деревьев, дракон выставляет задние лапы, но не успевает схватить ими сына. Тот ударяется спиной и крыльями о ветви, разламывая их и приземляясь на землю, потеряв сознание от боли и покатившись со склона, пока его тельце наполовину не увязло в вязкой земле. Дракон парит над деревьями, высматривая сына и ища место для приземления. Земля содрогнулась, как только он опустился на неё, а спустя полминуты следом за ним приземлилась самка.
«Где Дени?» – с отчаянием и волнением она смотрит на мужа и осматривается.
«Не знаю», – он не перестаёт принюхиваться, всматриваясь в полумрак. – «Я его ни то что не слышу, а даже не чую».
«Мы не можем продолжить путь без него», – непреклонно твердит, пробираясь чуть вперёд, осматривая каждый камешек.
«Высота была слишком большой, а удар сильным, невозможно выжить при таком падении», – тихо говорит он, замирая на месте. – «Он погиб, и эта участь постигнет и нас, если мы не продолжим путь».
«Я не улечу без сына!» – она резко оглядывается на него и качает головой. – «Я не могу потерять ещё одного своего ребёнка!»
«Подумай о том, что сейчас в твоём чреве», – серьёзно смотрит в её глаза, легко толкнув носом её едва округлённый живот, чуть мягче добавляя. – «И он погибнет, если мы не улетим прямо сейчас».
Самка низко опускает голову, прикрыв глаза, из которых медленно полились горькие слёзы, её сердце разрывается от тоски и горя по потерянному любимому сыну. Она не желает улетать, но самец осторожно подталкивает её вперёд, заставляя сдвинуться с места и взмыть в небо. Его душа болит, а вина гложет за то, что он не успел вовремя поймать сына и вынужден бросить его тело в этом лесу, спасая оставшуюся часть своей семьи.
Небо понемногу затягивают тучи, закрывая собой только взошедшее на него солнце, а по округе разносятся пока ещё тихие раскаты грома. Сон охотника крепок и спокоен, в отличие от его спутника, которому во снах пришли с годами чуть подзатёршиеся памятью воспоминания. Дени хмурится, всё крепче сжимая в руке ткань пледа, его сердца ускоряют удары, учащая этим и страхом его дыхание. Голова часто меняет положение, от чего его светлые вьющиеся волосы то и дело растрёпываются и прыгают словно пружинки. Он едва слышно мычит, утыкаясь носом в накидку под своей головой. И резко подскакивает на месте после сильного громкого удара грома, из-за которого даже земля под ними ощутимо легко задрожала. Дракон так резко дёрнулся, что этим даже сумел оторвать Натана от земли на пару сантиметров, окончательно разбудив его этим. Он спросонок непонимающе смотрит через щёлочки век, совсем медленно двигаясь и поворачивая голову в сторону оборотня. Дени никак не придёт в себя, его сон слился с реальностью, и он не понимает, спит ли ещё или бодрствует. В его голове набатом звучит «бежать и прятаться», пока синие глаза с испугом и волнением всматриваются в небо. Когда он замечает молнии, то резко поднимается, но тут же приземляется на колени, утянутый обратно весом чужого тела, к которому он крепко привязан.
– Да что с тобой не так с самого утра? – Натаниэль непонимающе хмурится, наблюдая за отчаянными метаниями парнишки.
Дени крутит головой, втягивая её в плечи, слыша раскаты грома, но он не пугает его настолько как молнии. Натан только по истечению полторы минуты понимает причину суеты малыша, и с осторожностью быстро притягивает его к себе, заключив в крепкие объятия. Дан тут же замер от неожиданности, хотел было возмутиться и вырваться, но лишь сильнее прижался к крепкой груди после очередного удара грома, неосознанно ища защиту в этих объятиях. Охотник смотрит на небо, прекрасно понимая, что вот-вот польёт как из ведра, но не собирается сдвигаться с места. В этом нет смысла, потому как им негде спрятаться, они в любом случае промокнут. Весь вчерашний день лес окутывала духота и было ожидаемо, что сегодня мог полить дождь.
Натан опускает глаза на кучерявую макушку под своим подбородком, чувствуя лёгкую мелкую дрожь тела в своих руках, а также сопение с невнятным бормотанием. Даниэль понемногу успокаивается благодаря чужому теплу и тому, что он не видит блеска молний. Натаниэль не уверен, что именно в погодных условиях настолько испугало этого кроху. Вдаваться в расспросы он не спешит, терпеливо ожидая полного успокоения парня. На кожу приземляются мелкие прохладные капли, по чуть-чуть набирающие густоту, орошая всю округу. Одежда и волосы понемногу всё больше промокают, но Натан по-прежнему никуда не спешит. Что на этой поляне, что среди деревьев, они одинаково промокнут. Он закрывает глаза и опускает голову, из-за этого его лицо оказалось зарытым в мягких пшеничных локонах. Тонкие губы невольно расплылись в довольной улыбке от приятнейших ощущений. Эти мягкие пружинистые локоны по-особому ласкают кожу, от них пахнет лёгким шлейфом пыли, какими-то растениями и словно зимней прохладой. Чужое тепло приятно, как и уже спокойное сопение в районе ключиц и начала шеи.
Дождь теряет свою густоту, продолжая мелко моросить со сдвигающимися по небу тучами, ещё пару минут и погода наладится. Как только это происходит, Дени отодвигается, выбираясь из чужих объятий с таким видом, как будто бы ничего такого и не происходило за те минуты. Натан на это только вздыхает и отвязывает верёвку, разъединяя их и думая, что он был бы не против провести так ещё хоть целый час, уж больно приятна была для него нарушенная атмосфера. И тут же отдёргивает себя, снова напоминая себе, что привязываться к оборотню и позволять себе и дальше в него влюбляться ему запрещено. Охотник намеренно не смотрит на него и спешит отогнать те чувства и ощущения, что продолжают трепетать после разорванных объятий, медленно сматывая часть верёвки. Но не только он борется с собой. Даниэль скрещивает ноги и прижимает руки к животу, возмущённо выпячивает губы.
«Опять эти ощущения в животе», – бубнит про себя, опустив взгляд на живот. – «Почему это продолжает повторяться? Мне не нравятся эти странные ощущения и чувства. Почему этот человек вообще так влияет на меня? Я говорил перестать ему это делать, но это не прекращается».
Шумно возмущённо выдохнув, Дан запускает пальцы в волосы на затылке, согнувшись и по-драконьи заурчав. Клокочущий звук из его груди привлёк внимание Натана, как и поза парня, но он быстро отводит глаза и встаёт. Чем меньше он на него смотрит, прикасается и говорит, тем лучше, проще, правильнее. Так он не привяжется к нему сильнее, а соответственно будет больше шансов, что сумеет-таки довести до конца задуманное. Вот только до этого момента придётся продолжать бороться с собой, подавлять все непозволительные чувства и не думать о том, что хоть как-то сумеет изменить его решение. Вот только это лишь кажется простым, за третий день Натаниэль убедился, что делать это трудно. Мысли об этом мальчишке то и дело лезут в голову, вытесняя все остальные, изводя и утомляя, чуточку раздражая и возмущая его. Натан больше наблюдающий, чем говорящий человек, и достаточно спокойный, И’ван не раз говорил, что нервы у того как канаты. Только вот эти канаты с каждым новым днём всё сильнее рвутся, по нитке распускаясь и натягиваясь. И что случится, когда его нервы сдадут, и сам Натан не знает.
Занимаясь их завтраком, он старательно ни о чём не думает и крайне редко смотрит на оборотня. Успевая подмечать смену его настроения, влажность одежды и кучеряшек после дождя, пару раз ловя взгляд завораживающих его синих глаз.
«Интересно, все ли драконы настолько прекрасны в своей человеческой ипостаси?» – проносится мысль в его голове, которой он тут же качает, отгоняя эту мысль и чувства.
Они молча едят, украдкой рассматривая друг друга. Натаниэль замечает, что синяк на скуле и порезы после их борьбы с ножом исчезли с молочной кожи паренька, чего не сказать о теле охотника. Укус на его ладони продолжает понемногу затягиваться, уже не боля так сильно, тонкие порезы тоже почти затянулись. Единственное, что всё ещё выделяется на теле оборотня – красноватая кожа на связанных запястьях. Верёвка всё ощутимей натирает нежную внутреннюю часть рук и даже его регенерация не успевает исцелять их. Но Дени почти не обращает внимания на дискомфорт и лёгкое жжение, его голова почти постоянно забита самыми разными мыслями. Связанными с непонятными чувствами, ощущениями и самим охотником в целом, их маршрутом и тем как усилить магию и стать драконом. Третий день он прогоняет в голове всё это, часто прыгая с размышлений над одной мыслью к другой, из-за этого сбиваясь и теряясь, так и не решив ни одной из своих проблем.
Думая над непонятными ему чувствами, дракон не обратил внимания на то, как закончил с едой, и даже не сразу заметил, что они уже десять минут идут по лесу. Он инстинктивно двигается, его звериная частичка всё это время вела вперёд и не давала врезаться в дерево или споткнуться. Даниэль бросает взгляд на задумчивого мужчину, скользя глазами по той части смуглого лица, что видна ему в данную минуту. Он не похож ни на одного человека из горного народа или тех, что Дану доводилось встречать. Слишком смуглый по сравнению с теми, которых он видал. Волосы точно уголь либо перья ворона и кажутся средней жёсткости, глаза как ясное небо, а голос мелодичный, мягкий и приятный на слух. Высокий, широкоплечий и сильный, хорош собой. Небось не одну девицу под себя подмял и любимиц среди людей своего поселения.
Дени фыркает и закатывает глаза от этих мыслей. Ему не должно быть никакого дела о том, как именно и чем живёт этот человечишка. До чего ему и должно быть дело, так это не допустить своего превращения в поселении, нужно стать драконом до прибытия туда. Что он и пытается сделать прямо сейчас, погрузившись в себя и сосредоточившись, прислушиваясь к магии и первой ипостаси глубоко внутри этого немощного тела. Он чувствует магию, что быстро циркулирует в организме вместе с кровью, и тепло пламени, что зарождается в его груди обычно перед тем, как он выдыхает его. Дракон старается усилить всё то, что так чётко ощущает и, когда у него почти получается, отвлекает голос охотника:
– Ты слышал легенду, которая так же является балладой о первенце Богов?
Неожиданно для них обоих Натан решил завести разговор, подустав от своих мыслей и молчания второй день.
– Да, – коротко кивает Дени, повернув к нему голову, – её не слышал только глухой.
Из-за вопроса охотника Дан сбился со своего занятия и теперь не может почувствовать всего того, что так чётко ощущал секундами ранее. А ведь наконец что-то да начало получаться. Удручённо выдохнув, он сосредоточил всё внимание на человеке и ранее заданном вопросе. Натан хотел было продолжить их начавшуюся беседу, но дракон опередил его, неожиданно начав напевать песню:
В самую тёмную ночь, под звуки грома и блеск молнии,
родился первенец Богов. Прекрасен был он,
но велика была в нём тьма, сжирающая его день изо дня.
Желая утолить её сжигал он всё вокруг себя,
пылала земля. Но звуки пламени и горя к несчастью
лишь ненадолго приглушали тьму и пустоту внутри него.
С тяжёлым сердцем, смилостивившись над едва уцелевшим миром,
обратили Боги любимого сына в самую высокую гору, прекратив его страдания.