В объятиях жёлтых цветов (2/2)
Фриск тихо сидела рядом. Она буквально только что оправилась от истерики, которая накрыла её дома, и сейчас у неё просто не было сил, чтобы хоть как-то реагировать. Медового оттенка глаза бессмысленно смотрели на спокойное, умиротворённое лицо. Мысли казались медленными, вялыми и непослушными. Девочка была морально опустошена. Мать положила руку на плечо дочери, а после мягко обняла её.
Они подождали ещё два дня в надежде, что Гарри очнётся. Но он продолжал спать. Альфис говорила, что его состояние значительно улучшилось, по сравнению с тем, что было, когда он только попал сюда, и что он должен скоро очнуться. Только ждать больше возможности не было: лето подходило к своей середине, а путь был не близким. Добираться приходилось магическими путями, но даже это вызвало вопросы. Их легко решила выданная в больнице того городка, где они жили, справка о том, что мальчик попал под серьёзное проклятье и ему, несмотря на стабильное состояние, нужно было в полноценный госпиталь.
Англия встретила их дождём и серостью, словно и не проходило этих лет. Мать с дочерью и Гарри поселились в доме, где раньше жили, и который всё ещё на них записан. Содержать его было не дорого, а продать рука не поднималось. Как оказалось, не зря. Карла выполняла заказы на дому, Фриск почти не выходила из комнаты, в которой спал Поттер. Она рассказывала ему о различных приключениях, выпавших на её долю за это время, читала вслух книги и просто была рядом.
Гарри проснулся за неделю до своего дня рождения. Его выход на кухню был встречен счастливым визгом и тихими причитаниями. Мальчика тут же усадили за стол и накормили, только после этого попросили рассказать, что, собственно говоря, случилось. И Поттер честно рассказал весь свой первый год в Хогвартсе. Карла молча смотрела в окно. Она была настолько поражена и шокирована рассказом, который столь сильно контрастировал с тем, что помнила она, что просто не находила слов.
Они остались жить до начала учебного года. Тихо встретили день рождение, тихо сходили за покупками. Жизнь в их доме была спокойной, а лютиков на теле Гарри не прибавлялось, что очень радовало Карлу и Фриск. У обеих эти странные цветы вызывали опасения. Также мирно они проводили мальчика на поезд, подарив тёплые объятия и пообещав не пропадать, как раньше.
Гарри снова рухнул перед Фриск через одиннадцать месяцев.
У истории воистину дерьмовое чувство юмора, ведь ситуация повторилась, как по нотам. Маленьких жёлтых цветов стало ещё больше. Они покрывали руки и ноги, скапливались на висках. Даже колдомедик, которого Клара пригласила в дом, когда они оказались в Англии, не смог дать ответ, что это было: проклятье, оставшиеся после победы на Тёмным Лордом, или врождённым дар, который обернулся против носителя. В тот год они не покидали Альбиона из-за слухов о Сириусе Блэке. Нельзя выразить словами то удивление, что они испытали, когда он появился прямо на пороге, стоя на коленях и умоляя о прощении.
Карла была милосердной женщиной, но потеря мужа в гражданской войне и забота об оставшейся дочери, которая была так на него похожа, заставили её ожесточиться и стать решительной. И всё же, иногда, её доброе сердце боролось с въевшейся осторожностью и побеждало. Сириус не выглядел, как преступник, который мог жестоко убить двенадцать ни в чём не повинных граждан. Он был человеком, который искренне раскаивался в совершённой ошибке. У них был долгий и тяжёлой разговор под новорождённой луной.
На вокзал Гарри провожали мать, дочь и большой чёрный пёс. Фриск обняла его, мило краснея. Карла осторожно погладила его волосы, из которых они весь прошлый вечер убирали лютики — все остальные скрывала одежда — и попросила быть осторожнее. Бродяга ткнулся холодным влажным носом в его ладонь. Год, несмотря на наличие дементоров, которых поставили охранять школу, обещал быть лёгким.
Карла вздохнула с облегчением, когда они встретили мальчика, уже подростка, на вокзале, а не неожиданно свалившимся на голову.
Третий курс и лето после него действительно можно назвать самыми спокойными за всё время. Никаких потрясений, никаких переживаний, почти никаких проблем. Необычайно тëплый и мягкий июнь Гарри и Фриск проводили в обществе друг друга, наслаждаясь тишиной старой части города. Карла на это только понимающе улыбалась и качала головой, а Сириус, который жил с ними, благо дом позволял, в противовес ей был ехидным и просто обожал подкалывать, что выливалось в двух красных, как маки, подростков, которые очень громко возмущались.
Иногда на их тихий двор заглядывал и другой из четырёх закадычных друзей — Римус Люпин. В первый раз, когда это произошло, Карла нашла его и Сириуса спящими в окружении нескольких пустых бутылок из-под огневиски, и ещë одна стояла на столе, выпитая на половину. Она не осуждала их. В конце концов, каждый в той трижды проклятой войне кого-то потерял — они потеряли человека, которого были готовы звать братом, и его жену, а после расстались на долгие и мучительные двенадцать лет. Они были разбиты, опустошены и потеряны; Сириусу ещë помогал Гарри, но Римус был совсем один всё это время. Карла покачала головой и убрала пустые бутылки до того, как дети проснуться.
Интуиция двух друзей, двух бойцов против Пожирателей Смерти, которые не один день провели на поле брани тихо шептала, что этот год будет тяжелее, чем предыдущие три. И Сириус, и Римус своим чувствам привыкли доверять — особенно чувствам Люпина, его волк всегда был очень осторожен. Да и Карла чувствовала неясное беспокойство. Что-то было не так, что-то могло поставить жизнь Гарри под угрозу. Снова. Ощущение не отпускало и не собиралось никуда уходить, оно было рядом, грызя душу беспокойством. Взрослые внимательно следили за детьми и они смогли кое-что заметить: раз в несколько недель Гарри раньше засыпал и поздно просыпался, выглядел бледным, хотя они почти привыкли. Но на его теле появлялся новый лютик.
На вокзал они прибыли заранее, чтобы лишний раз не встречаться с большим количеством народа. Пусть прошло уже четырнадцать лет, но люди всë также желают увидеть вживую своего героя, из которого некоторые делают практически мессию. Фриск мотнула головой, отгоняя ненужные мысли. Она ещë успеет об этом подумать, но не сейчас и не здесь — есть более важные дела, чем праздные размышления. Например, проводить Гарри в очередной сумасшедший учебный год.
Девушка чуть покраснела. Видеть Поттера без жëлтых лютиков, которые вчера большую часть вечера удаляла еë мама, было непривычно, но это не делало подростка менее привлекательным. Да, со временем они отрастали обратно, не все сразу и заметить это было просто, поэтому они не беспокоились о том, что кто-то, кроме мадам Помфри, которая была колдоведьмой Хогвартса, узнает об этом. Вокзал постепенно заполнялся людьми, и Гарри пришлось уйти, чтобы занять свободное купе и спокойно доехать. Сириус в облике Бродяги — пока так, но нанятый из-за границы на сбережения рода Блэк адвокат уже работал — ткнулся холодным носом в еë руку, девушка погладила пса. Спокойная улыбка сама собой наползла на еë лицо.
Словами невозможно передать то удивление и шок, что они испытали, когда узнали из Ежедневного Пророка о том, что Поттер избран четвёртым чемпионом Турнира Трёх Волшебников.