Глава 10 (2/2)

— Да. Однако до того, как его запечатали, он ранил Хироюки. Сенсор в больнице. Его жизни вроде ничего не угрожает. Врачи сказали, первая помощь была оказана грамотно, так что он должен полностью восстановиться. Проблема в том, что, когда свиток распечатали, там оказался человек.

Какаши вскинулся, оторвавшись наконец от рисунка и глядя в серьезное лицо Шикамару.

— Сай клянется, что запечатывали они вот это. Что случилось потом — никто не понимает. Человек был абсолютно голым и без сознания. Пока мы определили его в темницу в зале дознания. Но пока он не пришел в себя, у нас больше вопросов, чем ответов…

— Я надеюсь, вы объяснили охране, чтобы они и близко к нему не подходили?

Над верхней губой выступает пот. Страх поднимается откуда-то из низа живота: липкий, противный, как щупальца, тянущиеся в самые глубокие закоулки души.

Потому что это существо опасно… И нельзя допустить, чтобы…

— Разумеется, — серьезно кивает Шикамару. — Камера опечатана. Мы пошлем за Сакурой и Хинатой, нужно понять, с чем мы имеем дело.

Хорошо, что Шикамару — все еще советник Хокаге. Хорошо, что он умеет верно оценить обстановку. Какаши чувствует, как его отпускает напряжение, как, словно нехотя, успокаивается кровь.

* * *</p>

— Учиха-сан, доброе утро. Проходите, пожалуйста.

В залах дознания царит полумрак. Сакуре всегда было интересно, почему не зажечь яркий электрический свет, в интересах дознания иногда это срабатывало даже лучше, чем темнота. С другой стороны, ее все это не особо касалось — обычно.

— Доброе утро, спасибо, — благодарит она.

Дверь защелкивается за спиной, и они с безымянным агентом АНБУ идут дальше по коридору, в подвалы, где содержатся особо опасные преступники.

Сакура ненавидит опаздывать.

У нее всегда все четко спланировано, она знает, где и во сколько должна быть, что должна сделать. Она успела забежать в больницу проверить сенсора. К ее удивлению, в коридоре у палаты Хироюки сидела Ханаби. Раненый шиноби на фоне белоснежных простыней выглядел буквально серым. Темные волосы рассыпались по подушке, но лицо казалось спокойно, видимо, от обезболивающего. Сакура просмотрела его карту, хмурясь от описания ран. Однако после обследования его чакрой все оказалось не так плохо, как она боялась. Большой кровопотери удалось избежать, а ранам просто нужно время, чтобы затянуться.

Он точно поправится.

Саске оказался, как всегда, прав. Она опоздала в больницу почти на час, но никто ей и слова не сказал.

На самом деле, Сакура могла бы уйти из дома и раньше. Конечно, Саске бы разозлился. Если быть честной, он и так все время злился на нее, так какая разница? Но когда она увидела его расширенные от боли зрачки, просто так уйти сделалось невозможным.

Сакура действительно знала, что Саске мучают ужасные мигрени, она всегда видела, когда ему больно. Как бы странно это ни звучало — но она действительно все еще любит его… Несмотря ни на что.

— Сюда, пожалуйста.

Коридоры кажутся Сакуре совсем безлюдными, только кое-где мелькают неслышными серыми тенями почти сливающиеся со стенами агенты АНБУ.

У одной из дверей агент, сопровождавший Сакуру, останавливается, и девушка тоже послушно замирает. Через зарешеченную дверь видно почти всю камеру: незамысловатую деревянную лавку, покрытую каким-то подобием матраса и простыней, деревянный стол, привинченный к полу, самый простой нужник в углу. А в противоположном углу сжался в комок нагой мужнина.

Неужели нельзя было дать ему хоть что-то из одежды?

Она чувствует слабое движение чакры в его теле, но, видимо, он настолько слаб, что вряд ли способен сейчас на что-либо серьезное. А несерьезного Сакура не очень боится.

— Мне нужно осмотреть его, — велит она.

Сопровождающий ее шиноби поворачивается к ней, и в прорезях в деревянной маске ей видится недоумение и удивление. Но Сакура уверена в себе. Она может за себя постоять. Видимо, АНБУ что-то видит в ее глазах, потому что все же кивает и словно нехотя складывает печать, открывая дверь.

Сакура заставляет себя помнить о том, что этот сжавшийся в углу мужчина убил семьдесят человек. Однако долг врача уже взял верх, и она осторожно кладет ладонь ему на щеку, посылая чакру.

Человек в глубоком обмороке, сильно истощен. Второй рукой она осторожно ведет по голому боку, оценивая состояние внутренних органов. Но, похоже, никаких ран все же нет.

Значит, можно попробовать привести его в чувство.

— Учиха-сан, будьте осторожны, — просит АНБУ, который дежурит у двери.

Сакура игнорирует предупреждение, сконцентрировавшись на шиноби. Мягкий поток ее чакры проникает внутрь, касаясь чакры пленника, она чувствует, как вздрагивают его губы под ее ладонью — и мужчина приходит в себя.

Мутные из-за долгого обморока зеленые глаза расфокусированно смотрят прямо на Сакуру, но она уверена, что он толком ничего не видит. Не отпуская шиноби, свободной рукой она сдергивает простыню с кровати и накидывает ее на мужчину.

— Как вы себя чувствуете? — спрашивает Сакура, стараясь четко выговаривать слова. — Вы слышите меня? Вы понимаете, где находитесь?

Взгляд шиноби скользит по камере, словно ни за что толком не цепляясь. А потом вдруг его пробирает крупная дрожь, и он судорожно вцепляется в руку Сакуры.

— Я снова что-то сделал? — хрипло, прерывисто спрашивает он, голос дрожит от волнения. Сакура все еще чувствует его чакру, и не похоже, чтобы человек притворялся. — Я снова это сделал?

— Вы находитесь в деревне Скрытого Листа, — осторожно говорит Сакура. — Вы ранены? Как вы себя чувствуете? Вы что-нибудь помните?

Мужчина осторожно отпускает девушку, руки находят край простыни, он судорожно кутается, как будто ему холодно, хотя в камере тепло, даже, пожалуй, слишком.

— Я был дома, — неуверенно отвечает шиноби. — В нашей деревне. Потом — просто провал…

— Как вас зовут? Вас что-нибудь беспокоит? Я врач.

— Нет-нет, ничего не болит… — поспешно качает головой пленный. У него короткие черные волосы с более длинными прядями на лбу и на висках. Он выглядит по-настоящему напуганным. Пульс частит, Сакура чувствует это, даже не касаясь его. Чего он так сильно боится? — Меня зовут Аяши. Почему я у вас в тюрьме?

— Меня зовут Учиха Сакура. Пожалуйста, лягте, позвольте, я вас осмотрю.

Аяши послушно забирается на матрас, все еще кутаясь в простыню.

— Попросите принести ему что-то из одежды, — просит девушка, вполоборота повернувшись к АНБУ.

— Я должен оставаться с вами, — возражает АНБУ.

— Я могу за себя постоять. Принесите ему одежду, — раздельно и твердо повторяет девушка, и АНБУ наконец уходит. Сакура уже деловито начинает более внимательный осмотр.

— Вас задержала команда АНБУ. Судя по их рассказу, вы были не похожи на человека. Сильно ранили одного из наших людей. Вы не помните?

— Нет, — слабо стонет шиноби. — Ничего не помню…

У него сильно обожжена правая ладонь, даже удивительно, что Сакура заметила это только сейчас.

— У вас ожог на руке. Сейчас нанесу лекарство.

Когда Сакура шла сюда в подвалы, она была почти уверена, что найдет хоть что-то. Что-то, что поможет понять, что же произошло в той деревне. Но шиноби выглядит потерянным, испуганным, истощенным, но даже не особенно раненым. Даже в потоке его чакры нет ничего необычного. Как будто все в порядке.

Как будто это вообще сделал не он…

Сакура наклоняется к сумке с лекарствами, которую принесла с собой, перебирает баночки в поисках мази, что обычно используется при лечении ожогов.

Ее слуха касается какое-то легкое шипение, откуда-то из-за спины. Вздрогнув, Сакура разворачивается, руки все еще сжимают бесполезный флакончик.

Существо, минуту назад бывшее человеком, поворачивается прямо к ней. Горящие глаза на вытянутой морде смотрят на нее, лишая присутствия духа, — и он вдруг бросается на нее.

Сакура видит летящие в лицо острые когти и понимает, что не успевает даже сформировать чакру.

Она вскидывает перед собой руки в слабой попытке защититься — когда вдруг ее отбрасывает, впечатывая боком прямо в стену, из легких с шумом выходит воздух, от боли распахиваются глаза.

Между ней и огромным жутким чудовищем в боевой стойке застыл Шестой Хокаге.