Часть 23 Бэнк (2/2)
– Ничего такого здесь нет! Никакого секрета в своей компании! – С улыбкой проговорил, проходя мимо, старина Ган, помощник режиссера, поправляя очки, перебив наш с мадам диалог. Вернее, ее монолог. Насчет моей не очень искусной игры.
Продолжая на ходу свои переговоры с кем-то, кто находился даже не рядом, потому что я невольно отвлекся на это и оглянулся, Ган вдруг заметил сверкающее огнями фирменное ее синее платье. «Ну, Ган, ты точно бессмертный. Тебе жить надоело? Мадам же здесь!» Увидев главную, Ган сделал виноватый жест и сразу за ним – высокий вай: «Извините, мадам» Мадам молча кивнула. Все выдохнули. В том числе, и я.
Я, конечно, вежливо улыбнулся на эти ее замечания и потихоньку свернул разговор:
– Я все понял, мадам.
Она подошла близко, скользнув рукой по моему плечу, затем по спине, затем задержала раскрытую ладонь на моей ноге… Я оторвал руку Мадам от своей задницы и нежно, насколько смог… Нежно и легко, коснулся ее потных пальцев губами. Подняв голову, я увидел странный, не понятный мне изгиб ее мясистого, красного, сверкающего блеском рта. Чем-то напоминающий улыбку. И тут же стал внутренним взором закрывать, заволакивать эти красные губы прозрачным образом розовых, тоненьких губ. Часто бывших обветренными. Потому что такая стремительная! Убегает из дома без помады. Брайт, я не могу сейчас думать о твоих губах, потому что если я продолжу думать, я выдам реакцию... Не смогу работать дальше. Я сказал, почти шепотом:
– Теперь должен пойти в свой кабинет, мадам Сира. Мне нужно разослать письма. Мистер Сира ждет сегодня отчета. И новые фото для нового проекта. Очень сильно простите, мадам. Мне нужно уйти.
«Дорогая Брайт! У меня было время, и я нашел лесного монаха. Я подал ему подношения, и мы вместе долго молились. После прочтения пяти заповедей, я задал ему вопрос. Я сказал: «Моя девушка гладила белье. И потом проклятие обернулось против нее. Ее не выпустили из страны по самому странному случаю. Рационально я не смог ничего решить. Проклятие оборачивалось всегда против меня самого. Но теперь оно сработало против нее. Чем я могу искупить свою Карму?» Монах сказал мне, что это, вероятнее всего, не связано: мое проклятие и то, что с тобой случилась эта неприятность. И что я смогу придумать для себя искупление сам, раз для меня это настолько важно. Я не мог спорить с ним. Но все же я мог еще раз задать вопрос: «Чем я могу искупить свою Карму?» Он повторно ответил: «Раз это так крепко засело в тебе, ты можешь сам придумать себе искупление» И я решил не видеться с тобой и не говорить с тобой, в твердой уверенности, что после трех месяцев у нас все будет по-прежнему. Я решил не смотреть на тебя даже на том фото, где ты спишь. И на странице в IG. Брайт! Так нужно. Доверься мне! Только больше никогда не гладь сама белье! Чтобы у нас не было никаких неприятностей»
Скоро вечер. Перекус от фанатов. Что это здесь? Не люблю снеки. Но, пожалуй, съем немного вот этих чипсов из водорослей. Потому что я очень голоден. С утра – ни крошки во рту. Так не пойдет! И еще немного манго. Манго… Брайт любит манго. How are you? I hope you are doing well, dear person. (Как твои дела? Надеюсь, у тебя все хорошо, дорогой человек)
– Так, мой дорогой, ты… И ты, Парн, вместе с ним. Вы через два часа едете в Сиам Парагон. А что у тебя в расписании, сынок?
– Помню, у меня все записано, тетушка! Вот, все записано. Брат Бэнк уже готов. Через два часа. Сейчас мы можем сделать перерыв, Пхи?
– Да, если помните. Бэнк, сынок, иди сюда, я тебя обниму! Как ты? Ты уже ел рис? Поешьте хорошенько. И не забудьте про фото с фанатами. Будьте благодарны, мальчики. Ваши поклонники столько много всего вам принесли и прислали.
– Да, тетушка!
Мы с Парном делаем «Вай», склоняя головы ниже обычного. Еще одна из учредителей. В последнее время они зачастили на съемочную площадку. Ну, мы и так не отступаем от графика. Фото с фанатами… Вон они, поглядывают на нас, сбившись в кучку. Сколько же их сегодня? Человек двадцать, не меньше. Если по три человека… По два-три кадра… Все равно это займет много времени. Хорошо тогда начать прямо сейчас и закончить скорее. Только поем потом с ребятами. Не буду сидеть с ними долго. Скажу, что устал. Пойду, поброжу по магазинам. Вдруг что-то попадется хорошее для Брайт? А потом – урок пали. Надо же будет пройти удачно собеседование.
– Аааа! Пи’Бэнк! Пи’Бэнк! Вы уже сегодня ели рис?
– Друг, идем, сделаем фото с девчонками!
– Кхаб, кхаб, кхо тхоот!... (Извините)
– Так… Сделайте позу! Другую! Еще, еще, вот так! Бэнк, встань теперь вот здесь и сделайте оба руками сердце. Отлично! Еще так, вот так…
«Дорогая, я в порядке. Но я не прекращаю думать обо всем, что связано с нами, об этих последних событиях. Ведь я во всем виноват. И ты с этим согласишься, когда узнаешь, что не только врожденные болезни, но и еще темная Карма висит надо мной и ведет меня не туда, куда я хочу. Я не перестаю размышлять, как это исправить, если возможно. И я нашел монаха, с которым мог откровенно поговорить. Мне часто бывает страшно. И никто, кроме тебя, Мэ и Макса не знает наверняка, насколько я сильно способен бояться»
Макияж накладывали почти час. Кожа снова становится влажной, не смотря на поздний вечер и кондиционеры, работающие на полную мощь. Я, наверное, просто очень сильно устал. Визажисты и стафф постоянно вытирают капельки пота с моего лба салфетками, а он снова выступает. Но на подиуме, даже если весь будешь в капельках пота, нельзя будет трогать себя за лицо.
– Наложи больше матирующего средства, сестра. – Прошу я у стафф. Но она делает недовольное лицо, хоть и молчит: «Все и сама знаю» Скорее всего, ее за это уволят.
«Раз, два, три, четыре, пять…» Нонг, (не помню, как ее зовут, одна из манекенщиц «Тисен-Групп», спускается в проход по ступеням, и вот… моя очередь. Стремительно выхожу. Сколько же раз говорили: не делай резких движений на старте! Не могу по-другому. Сжимаю пальцы опять. Это помогает, как всегда! Ногти впиваются в ладони, и я «заземляюсь».
Так, снижаю темп, иду уже медленнее. Крики. Вот оно, что дает мне мощную силу! Все разрастаясь, звучат эти славные звуки восторга! Даже поначалу они перекрывают громкую музыку. У Нонг (не помню ее имени) не было такого выхода! В общем-то, я прекрасен. Я – очень хорош! Как же я люблю подиум! Больше, чем что-либо другое. Десять метров иду. Потом разворачиваюсь, иду до середины, останавливаюсь. Надо стоять две минуты. Снимаю очки, складываю дужками вместе, а теперь – за вырез рубашки. Улыбка. Но не сильно выраженная. Легкая улыбка позволительна. Чтобы разбавить, увести от эмоции. Крики все еще слышны... Братья, сестры! Поддерживайте меня! «Бэнк! Сияй! Сияй!» Давайте по очереди»…
«Брайт, это – мое тридцатое письмо для тебя. Глубокой ночью я не сплю. Потому что сегодня я весь день думал про тот сон. И вот, я не дождался встречи с тобой. Я про него тебе напишу. Я видел, Брайт… Я – чрезмерно высокий, очень большой русский мужчина. Я с большой бородой. Борода светлая. Я тогда стал еще рассматривать свою руку. И мне было удивительно, что у меня такая мощная, просто огромная рука! И я весь такой огромный, словно Халк! А вокруг меня – снег. Снег повсюду, Брайт! Все вокруг, куда бы я ни посмотрел – все белое, ослепительное, все в этом снегу. И я по нему иду, иду… Мне, как ни странно, очень легко идти по нему. И я понял в том сне, что я многое могу! Это ощущение до сих пор поддерживает меня. На этом все. А мне надо пойти поспать. Фан дии, милая Брайт!»
Я такой сонный. Чуть не заснул за рулем. Я включил радио, чтобы взбодриться. Заехал в «7-Eleven» и купил себе шоколад. Брайт, ты знаешь, что я не люблю сладкое. Но ты переделала меня. И теперь я могу это есть. Правда, не очень много. (И как ты ешь это с радостью?) А также могу говорить громче, чем обычно. И делать нелепые поступки. И сильно волноваться. Что на меня совсем не похоже. Ты думаешь, мне легко сейчас? Я порой чувствую себя трусом. Что я оставил тебя в неведении. Но я гоню от себя эти мысли. Я стараюсь держаться. И, если бы я рассказал тебе обо всем, то ничего не сработало бы. О, какая радость, что прямо сейчас – в душ! А потом вот обниму Локи и буду спать.
– Привет, Локи! Ты соскучился по мне, Локи?.. Вижу, что соскучился. Иди же сюда. Скоро будем спать. А завтра – все сначала, по кругу.