Пятый-девятый: Руперт (2/2)

Разделся сам, без всяких понуканий, сел голый на кровать и смотрел на меня глазами заживо свежуемой оленихи. Ну, все верно, агрессия дочь страха. Массаж ему, что ли, сделать? Так я не умею.

- О. Сиди, сейчас вернусь.

В ванной в кармашке на стене торчала целая батарея расчесок, я взял две, вернулся, кинул на кровать и скомандовал:

- Ты сидишь просто ко мне спиной, а я тебя расчесывать буду.

- Ой, нет, - поежился он, - это ж больно будет. Я три дня нечесаный.

- Не будет, - сказал я.

В этом деле главное - не торопиться. Да и таких уж и колтунов у него там не было, ну если потихонечку, очень осторожно и не лениться разбирать сложные места пальцами. Когда я понял, что он уже не зажимается коленками к груди, а сидит нормально по-турецки, я бросил расческу, разделся сам и сел у него за спиной. Одна нога справа, другая слева. Он поежился, но снова быстро успокоился.

Еще прядка... Еще. Когда волосы до пояса, вряд ли с ними легко. Я распустил еще пару поворотов косы, взял одну прядь и потихоньку ее расчесывал. Интересно, снизу они - наверное, выгоревшие. А может, сначала высветленные и потом окрашенные, чтобы цвет походил на натуральный. Выше лопаток темнее и блестят совсем по-другому. И расчесываются легче. Он повернул голову, чтобы крайние прядки пододвинулись мне в руки, и украдкой посмотрел на меня.

- Если я тебя за ногу возьму?

- Все, что хочешь, - ответил я, борясь с непослушным колтуном, - мои ноги в твоем полном распоряжении.

Пришлось бросить расческу в волосах и упереться руками, потому что он взял меня за щиколотки и переложил их себе на бедра - и потянул внутрь, так, что ступни у меня сошлись.

- Подожди, - сказал я, повертелся, пытаясь поймать равновесие, таки поймал, хотел вытащить расческу и охнул.

- Это ты называешь не стоит?

- Это случайность.

Я отодвинул ноги немного вперед - ну, случайность, не будем вмешиваться - он наклонил голову вперед, я все-таки вытащил расческу, расплел еще кусок косы и мы продолжили.

Он осторожно трогал меня, я ворчал когда было щекотно, на случайности старались не концентрироваться. Я расчесывал уже в районе шеи, сильно борясь с желанием провести по позвонкам губами а то и языком.

От уха, осторожно, медленно. Вынужденно задевая кожу - что там расстояния между его спиной и мной, а расческа не самая маленькая - все вниз, вниз. Следующая прядь, чуть правее.

- У тебя ноги волосатые.

- Ну разумеется, и не только ноги.

- А размер не очень большой.

- Да блин девчачий размер вообще, сороковой, в подростковом отделе иногда приходится искать, слушай, мне очень приятно вот так, но ты не торопи меня, ладно?

- А что, это действует?

Я немного двинул бедрами вперед.

- А как ты сам-то думаешь?

- Ой.

- Ну я могу держать себя в руках, не шимпанзе ж.

А ты не Алехандро... Но оно и к лучшему.

- Там много осталось?

- Да не очень, макушка и с боков еще.

- Тогда бросай пока.

- А что?

В ответ он взял мои щиколотки, приподнял и свел ступни повыше свод к своду. Я уже был умный и расческу успел убрать, а второй рукой опереться. В норме вещей там, конечно, было бы щекотно. Острота ощущений, в общем, и сейчас была такая, что впору заорать.

- Неа, - через некоторое, довольно запоминающееся время, сказал он, - гулять так гулять.

Выставил мои ноги как было в самом начале - одна справа. другая слева, подтянулся, сел сначала на корточки, потом на колени, пальцами уже подо мной.

- У тебя резинка далеко?

- Нет. Протяни руку, достанешь, вон, в ящике.

Он потянулся, достал, раскрыл и не глядя сунул мне.

Я взял ее и надел.

- Так. Теперь что?

- Опирайся на руки... Так, ага. И опускайся. Медленнее, ты себе повредишь так... Медленнее. Да.

Сам уперся обеими руками назад, и дальше уже процессом никак не рулил.

Потом я его все-таки расчесал до конца. Косу обратно он себе заплел сам. Оказалось, совсем просто.