[14] dr3ss & mask (1/2)

— ну и платье. — мона недовольно скривила губы и покрутилась перед зеркалом. алый явно выглядел на ней отвратительно. и этот странный фасон… фу, точно нет.

— ага, выглядишь, как дешевка. — стоящая рядом с ней люмин задумчиво разглядывала отражение в зеркале. её нежно-голубое платье а-силуэта с россыпью маленьких золотых звездочек по подолу выглядело на ней так, словно ждало только её одну.

— а вот твои тряпки превосходны. даже завидую. — мегистус окинула подругу взглядом ещё раз и вернулась к стойке с платьями.

сегодняшний день девушки решили посвятить выбору образов на бал, который, к слову, состоится уже завтра. со дня, когда альбедо согласился на участие, они посетили вместе три репетиции, что проводились относительно чаще по мере приближения торжества.

скарамучча сдержал своё слово, и после планетария они долго танцевали на детской площадке одного из дворов спального района. следующие два дня он также терпеливо обучал её, но он не делал поддержки и учил только самому танцу. мона считала эти моменты самыми сказочными — когда зажигались фонари, а снег падал крупными хлопьями, тени красиво ложились на их силуэты, а музыка из динамиков телефона девушки лишь дополняла атмосферу. во время танца она не видела ничего: ни людей, наблюдающих за парой, ни сугробов под ногами, ни насмешливых взглядов мимо идущих подростков мир вокруг останавливался, и он был таким для неё безразличным. всё это было мечтой наяву, и она была счастлива, что разделяет это именно со скаром.

несомненно, такие уроки помогли ей пощадить модные кроссовки одноклассника.  в отличие от мегистус, он быстро освоил, по его словам, примитивнейшие движения и успевал что-то ей подсказывать, особенно когда она вновь и вновь путалась в элементарных элементах, которые получались так хорошо теми вечерами во дворах домов. альбедо, хоть и танцевал восхитительно, держал её совсем по-другому, смотрел по-другому, да всё было «другое», и от этого контраста создавался дискомфорт, снова и снова заплетающий её ноги.

— думаю, тебе нужны более холодные оттенки, — блондинка окинула оценивающим взглядом свою подругу и сложила руки на груди, приложив сжатые в кулак пальцы к губам, чтобы вновь погрызть ногти, — на тебе хорошо смотрелся черный, но это банально. синий? или фиолетовый, может?

— не знаю. ща попробуем одну штуку. — девушка закрыла глаза и наугад раздвинула вешалки с платьями, выцепив оттуда случайно попавшее в руку.

— о, — одобрительный возглас люмин воодушевлял, — думаю, об этом я и говорила.

мона открыла глаза и посмотрела на платье в своих руках. простое прямое тёмно-синее платье на бретельках. в его подоле из фатина блестели беспорядочно разбросанные песчинки мелкого глиттера, а бархатный верх с прямоугольным вырезом оставался нейтральным.

— ой… — школьница ойкнула и оглядела его со всех сторон. оно выглядело более, чем идеально, и примерять его было страшно — если размер окажется не тот, то она точно психанет и пойдет на бал в каком-нибудь обычном сарафане из секонд-хэнда.

— иди давай наряжайся, а я пока для сяо сфоткаюсь. — люмин взяла с кресла телефон и отвернулась от подруги, делая вид, что её вообще тут нет.

мегистус пожала плечами, развернулась и скрылась за плотной ширмой примерочной. к счастью, никто из девушек и не думал брать с собой мальчиков. точнее, при всем желании скарамучча бы не пошел — сегодня у него встреча с каким-то другом, и он ждёт её только после примерки.

* * *</p>

аренда платья на удивление не так сильно ударила моне по карману, поэтому на радостях она зашла в ларек, где собиралась попросить знакомую продавщицу продать что-нибудь выпить да подешевле, но передумала, отдав предпочтение газировке. всё таки, не те обстоятельства, чтобы отмечать победу над вопросом нарядов. возможно, она бы и позволила себе слегка накатить, но впервые за свою жизнь она подумала о ком-то другом. например, о скаре, который явно не одобрит перегар и нетрезвую походку.

пока она присела на непривычно пустующую лавочку у ларька, зажав между ног бутылку, собираясь открыть, телефон зазвонил.

— да? — девушка прижала телефон плечом к уху и вернулась к делу.

— привет, — скарамучча, — я задерживаюсь у друга. если есть желание, можешь присоединиться к нам, за твою безопасность я ручаюсь. если не хочешь, то встретимся по возможности — либо ближе к ночи, либо завтра.

— всё ок, я приду, — слишком резко открутив крышку, мона уже успела об этом пожалеть. с громким шипением часть газировки брызнула на джинсы, — да блять… сука, просто пиздец.

— что у тебя там случилось?

— дура я! — крикнула она в сердцах, зачем-то голыми руками пытаясь стряхнуть уже впитавшиеся в ткань липкие капли, — в общем, — пришлось немного успокоиться, — кинь мне адрес смс-кой. когда мне быть у вас?

— хоть сейчас. у тебя точно все нормально?

— да-да, кидай адрес, я буду.

— до встречи. — парень сбросил, а мона липкими руками убрала телефон и взвыла. идиотка, теперь и телефон липкий. придётся снова идти к тёте лори и просить у неё салфетки. благо, джинсы были тёмными, но недостаточно, чтобы на них не было видно пятен.

тяжело вздохнув, она отпила немного напитка и поднялась с лавки. жаль, мозги нельзя купить также легко, как газировку.

* * *</p>

привыкшая к серым панелькам окраин мегистус искренне удивилась, когда навигатор в телефоне привел её в дорогой район мондштадта: высотки с панорамными окнами, в которых отражался уходящий солнечный свет, небольшой скверик среди жилого комплекса, спешащие люди в дорогих нарядах. краем глаза она увидела въезд на парковку, но побоялась туда смотреть — наверняка там стояли машины, стоящие дороже всей её жизни. на это таким, как она, даже дышать нельзя.

не без труда найдя нужный дом в этом бесконечном лабиринте, она ткнула на нужные цифры в домофоне, выдавшие ей длинное значение. видимо, загадочный богатый друг скарамуччи живет на верхних этажах. боги, откуда он достал себе таких знакомых? кажется, он сам говорил, что в инадзуме верхушки совсем не жалуют расточительность. из динамика послышалось шипение, видимо, кто-то взял трубку, после чего дверь сама открылась перед её носом. без её помощи. держа у груди рюкзак, она зашла в подъезд, где со всех сторон её окружил мрамор. полы, потолки, стены. один мрамор. а ещё какой-то вкусный ароматизатор в углу.

уже здесь она почувствовала себя нелепой и неуместной со своими джинсами, испачканными газировкой и худи с дыркой на рукаве. «ладно, я не за этим пришла сюда», — отрезвила себя она и, сориентировавшись по табличке с номерами квартир, зашла в лифт, где уверенно нажала на последний этаж.

когда двери перед ней открылись, она увидела перед собой скара, который склонил голову в знак приветствия. пожалуй, здесь он выглядел как нельзя органично со своими манерами и всегда аккуратным внешним видом. правда, что-то в нём поменялось. и дело не во внешнем виде.

— и тебе привет! — девушка улыбнулась ему и подошла ближе. парень отобрал у неё рюкзак и какое-то время они стояли в молчании. каждый решался на что-то своё.

они никогда не обсуждали те поцелуи. на улице, дома у альбедо. это просто случалось, и никто из них не поднимал эту тему снова. нежные касания и взгляды воспринимались как само собой разумеющееся, и мона всё ещё не понимала, что происходит между ними двумя, но каждый раз, когда у них выпадал идеальный момент это обсудить, они говорили о чём угодно, но не об этом. раздражало ли? пожалуй. особенно в тот момент, когда скарамучча «оговорился». где-то глубоко она надеялась, что он просто поставит её перед фактом, а дальше пусть сама разбирается со своими чувствами.

вздохнув, она подошла и ткнулась носом в его плечо, обвивая руками его талию. какими бы ни были отношения между ними сейчас, что бы он там себе ни думал, она не может избавиться от навязчивого желания висеть на нём каждое мгновение, которое они проводят вместе. на улице это проще контролировать — она читала на каком-то форуме, что менталитет инадзумцев подразумевает исключение любых проявлений привязанности между собой среди людей, поэтому оставляла на нём всю инициативу. а здесь, в коридоре, их никто не мог потревожить, и вряд ли он откажется…

конечно не откажется, потому что одна его рука притянула её за талию ближе к себе, а вторая, как и в тот день, легла на макушку.

— выбрала платье? — тихо поинтересовался он едва уловимым выдохом около её ушка.

— да, — мона улыбнулась и подняла голову, уже упираясь подбородком в его плечо, — оно великолепно.

повернув голову к ней, юноша заглянул в её глаза. уголки его губ были слегка приподняты, когда он одарил невесомым поцелуем кончик её носа, второй рукой соблазнительно погладив её макушку. в глубине души она надеялась, что он вновь грубо притянет её к себе и будет требовать большего. того, от чего ноги сводило, а низ живота жутко ныл. и это всего лишь поцелуй, от которого было так сложно отойти долгое время. поцелуй.

— пойдем. — парень отпустил её из своего плена и кивнул в сторону одной из дверей, ведущих в общий коридор, после чего пошел первым.

мегистус послушно поплелась следом, прикусив губу. хочется большего, чем поцелуй в нос, но она понимала, что сейчас не время и не место для её «хочу». мона понимала, что с воспитанием скарамуччи с подобными мыслями лучше оставаться лишь наедине с собой. к тому же, минутное возбуждение сменилось волнением. ей нужно вести себя прилично перед тем другом? если скарамучча всегда вёл себя так, будто это не будничный разговор с сяо и люмин, а деловая встреча, то мона привыкла говорить и показывать то, что думает и сутулиться. с кем тут на окраинах мондштадта ей было прилично общаться?

когда одна из одинаковых дверей открылась перед её носом, она увидела неожиданно минималистично обставленную квартиру. минимализм был ловушкой — она точно знала, что эта на вид скромная мебель стоит больше зарплаты её родителей за всю их жизнь.

неловко потоптавшись на месте, она разулась, после чего вопросительно посмотрела на скара, который кивнул и пошел дальше по длинному коридору, где школьница чуть шею не сломала, пока разглядывала картины знаменитых художников, развешанных по стенам.

коридор вывел их в огромный зал, где они свернули в сторону, как оказалось, кухни. у плиты стоял парень, который тут же обернулся на шум. наверное, это было тем, что удивило мону тут больше всего. голубоглазый, рыжий, веснушчатый, такой простой на вид. особенно когда улыбается. это точно его помещение?

— привет, меня зовут тарталья. — он вытер руку об забавный фартук и протянул её.

— я… — что-то она совсем растерялась, — ой, я мона, — она замолчала, забыв, что делают в таких случаях, — приятно познакомиться! — выпалила в последний момент, пожимая его руку.

так называемый тарталья рассмеялся и вернулся к готовке.

— ты извини, что так встречаю, я думал, ты приедешь позже.

— да н-ничего страшного! — девушка вцепилась в свои волосы, как обычно собранные в хвостики, и начала распутывать прядки, как делает это, когда нервничает.

— сейчас, пару минуток осталось.

мегистус переминалась с ноги на ногу, готовая сгореть от стыда. вести себя так перед богатым человеком! теперь она ещё больше унизила в его глазах средние слои населения монда. когда отчаяние и жалость к себе уже накатывали подобно цунами, которого, мать его, не избежать, она почувствовала руку на своём плече. резко повернув голову, она увидела рядом с собой скарамуччу, который как-то незаметно поравнялся с ней. его пальцы успокаивающе погладили её, а сам он одними губами сказал «успокойся». неуверенно кивнув, она сглотнула и опустила взгляд, но тут же подняла обратно, когда услышала обречённый вздох.

— мы отойдем на пару минут. — тарталья, не оборачиваясь, кивнул, а скар за то же плечо уволок мону за собой в какую-то комнату, похожую на библиотеку. света почти не было, горел только маленький торшер на другом конце комнаты.

— что с тобой? — он стоял напротив неё, внимательно разглядывая её лицо.

— я растерялась, — честно призналась она, — мне непривычно находиться в квартире такого богатого человека. наверное, он очень избирателен в общении и я со своими манерами совсем ему не понравлюсь. не хочу, чтобы тебе было стыдно за меня.

— что? как тебе вообще это в голову пришло, дурашка? — скарамучча закатил глаза, — тарталья младше меня на полгода, но, по моим ощущениям, лет на десять. к тому же, он вырос в простой семье рабочих, и в силу этого никогда не предвзят к людям ниже его по рангу. общайся, как обычно, он вообще формальности ненавидит. я к тому, что тарталья такой же, как и мы. не смотри на его достаток, смотри на то, что внутри.

— ты прав. — девушка сжала губы и хмыкнула, пытаясь скрыть смущение. последняя фраза была обезоруживающей — она действительно поставила заработок выше его личности, и это было неправильно. возможно, такого конфуза бы не было, если бы она не учла, что перед ней был такой же человек, как и она.

не смотреть на достаток было трудно, особенно когда ты в глаза его не видел.

мона выросла в нищете. в детстве у неё не было своей комнаты, сбалансированного питания, качественных игрушек. отец потерял работу за месяц до её рождения, и проблемы с деньгами сильно отразились на качестве жизни семьи. родители экономили на всём: собирали купоны в супермаркетах, одевались в секонд-хэндах только в случаях, если одежда выглядела совсем безнадежно и зашивать там было уже нечего, запрещали долго мыться и пользоваться розетками, погрязли в кредитах и долгах, и это тянулось до того момента, когда девочка пошла в школу. к тому моменту мать смогла добиться неплохой должности, а отец всё также терпел неудачу за неудачей, за что его дома часто попрекали и называли неудачником. мама никогда не стеснялась называть его так прямо перед маленькой моной, которую в свою очередь учила экономить на всём и не пытаться раскатывать губу на мечты об успешном будущем. она твердила, что такие, как их семья, всегда будут «внизу». рыться в секонд-хэндах, покупать просрочку и жалеть об упущенном. это она повторяла даже тогда, когда покупала новую квартиру для семьи, компьютер и телефон моне.

годы шли, а вещи, методично вдалбливающиеся в её неокрепший детский разум столько лет, всё еще преследовали её. как только в её кармане появлялись деньги, она тут же спускала их на глупые и бесполезные мелочи. это было навязчивой мыслью, вновь и вновь оставляющие её без средств к существованию. и в ней было две крайности — покупать самую дешевую будничную пищу, но не экономить на чипсах и газировке.

и сейчас, когда она стоит в дорогой квартире в жилом комплексе, где живут люди «из другого мира», она не ощущала ничего, кроме дискомфорта и ужаса. мегистус не их уровень, такие, как она, способны только мыть полы в подъездах таких домов, но никак не топтать своими грязными ногами эту мраморную плитку и касаться своими бедными руками дорогой посуды. таким, как она, тут не место.

— эй, посмотри на меня, — скарамучча, который, оказывается, всё это время продолжал стоять перед ней, аккуратно приподнял её за подбородок на себя, — всё хорошо. я никогда не стыдился тебя, наоборот, невероятно горжусь тем фактом, что со мной рядом именно ты. ты, которая ничем не хуже других людей. то, что ты живешь не так, как он, не означает, что ты чем-то хуже. тебя любят за то, что ты такая, какая есть, а не за кошелёк и статус. — парень заправил прядь волос ей за ушко и скользнул пальцами по одному из хвостиков, откидывая его назад. его касания были такими лёгкими, но вызвали сильнейшие разряды тока.

мона хотела, но не смогла ничего выдавить из себя. она еле сдерживала выступившие на глазах слезы, и хотела опустить голову, лишь бы не выглядеть жалкой в его глазах. его слова били в самое сердце, и от него, как от человека с большим прошлым, это звучало по-особенному. он, сын сёгуна, гордился тем, что рядом с ним идёт глупая школьница из мондштадта. он слишком идеализирует её.

— ты удивительная, мона, — пауза, — иди сюда. — он раскрыл руки для объятий, и она так быстро прижалась к нему, словно он может прямо сейчас передумать. она цеплялась за него вновь и вновь, и он был спасительной соломинкой в этом кошмаре. она окончательно поплыла и расслабилась, чувствуя тепло его тела, вдыхая едва уловимый парфюм и его собственный запах, который был в сто раз лучше любых изысканных композиций из ароматов.

его поддержка помогла ей прийти в себя и успокоиться. то, как он это говорил, грело больше, чем то, что он говорил. её щеки точно горели. ещё она заметила, что они целовались, держались за руки, но почти не обнимались. по выстроенным социумом канонам, сначала они должны были хотя бы разок обняться, а потом уже лезть друг к другу с поцелуями, но они совсем не такие. всё в их… «отношениях» уникально. и все правила стёрты ими самими. никто из них даже не знает, дружат они или встречаются. так о каких канонах может идти речь?

— пойдем, а то тарталья нас, наверное, потерял. — мегистус рвано выдохнула, когда вспомнила, где она и зачем. всё таки, как-то неправильно представиться и убежать.

— не бойся его. — скарамучча открыл перед ней дверь и вышел следом.

как ни странно, хозяин всё ещё хлопотал у плиты.

— о, вас так долго не было, — он повернулся к гостям с поварешкой в руках, — я думал, вы уже ебаться тут надумали, — у моны даже дыхание перехватило, но вновь почувствовала легкое прикосновение к плечу, — решил пока борща сварить вам.

— борщ — еда для извращенцев, — поморщился скар, убирая руку от девушки, — как раз для таких, как ты.

— довыебываешься — гарниром к пюре пойдёшь, — фыркнул тарталья и выключил плиту, — если моне понравится, то я посмотрю, как ты тут запляшешь!

— а борщ — это...? — девушка даже смутилась своего незнания.

— ой, начали и ничего тебе не объяснили. борщ — национальное блюдо моей родины, я, если что, из снежной. оно невероятно вкусное, а этот изнеженный своими данго дурак стоит и плюется на наше произведение искусства! — рыжий широко улыбнулся, — будешь пробовать?

— да, давай. — она пожала плечами. почему бы и нет?

— вот! наш человек! учись, тупица. — тарталья быстро положил ей целую тарелку супа, предложив к нему всё, что только можно. мона слышала, что люди из снежной очень заботливы и обожают застолья, и теперь поняла, что из-за стола её голодной точно не выпустят.

* * *</p>

за панорамным окном уже давно стемнело небо, и город зажегся яркими огнями. в этой части города всё светило совсем иначе, казалось, что даже освещение в кафе и ресторанах пыталось угодить потенциальным гостям с толстыми кошельками.

мегистус, сложа руки за спиной, с нескрываемым любопытством следила за какой-то компанией золотой молодёжи на соседней улице. они развлекались совсем иначе, нежели молодежь в её кругах, от чего наблюдение за их жизнью становилось ещё интереснее. как-то тарталья упоминал, что у него и одного из коллег был спор, на кону — пятьсот тысяч моры! да ей такие числа могли только сниться в самых сладких снах!