[12] cha0s (1/2)

— я уж думал, тебя в унитаз смыло, — юноша с ярко-красными волосами поставил последний натертый стакан в ряд к остальным и усмехнулся, — что с тобой, коротышка?

— от тебя отдохнуть ушел, — фыркнул скарамучча, по пути завязывая фартук, — никто же не умер, пока меня не было?

— все плакали и звали лучшего бармена десятилетия. еле отбился. — старший бармен дилюк, с виду неприступный и холодный, оказался довольно забавным парнем, с которым было о чём пообщаться. например, о его брате кэйе, который недавно тут был с моной.

когда они только пришли, скар сразу же их заметил, по привычке взглянув на вход но выдавать себя было наихудшим вариантом из предложенных, поэтому он тут же «случайно» встал напротив широкого мужчины, уже третий час хлещущего исключительно хеннесси. как только ребята сели за стол, юноша благодарил всех богов за то, что они оказались в его зоне видимости, пусть он и не видел их лиц. однако, ему всё же пришлось пригнуться, когда спутник моны глянул в сторону бара, видимо, ожидая напитки. периодически он так или иначе поворачивался, и юноша только успевал прятаться за гостями или отворачиваться к полкам с бутылками. кэйа явно ощущал себя тут хозяином, и когда скарамучча сказал это дилюку, тот ухмыльнулся.

« — это мой сводный брат. поверь мне, он везде себя чувствует хозяином.

— а что так? — «главное выглядеть максимально непринужденно».

— наш отец полицейский. кэйа этим очень гордится, хоть и когда-то послал нас с ним нахуй и уехал в общагу. но папа сердоболен до любимого сына и исполняет все его хотелки. вот и получаем то, что имеем. — дилюк потуже затянул хвост и протянул руку скару, который без лишних вопросов передал шейкер. как коллеги они хорошо спелись.

— а девчонка рядом с ним?

— его одноклассница. мы часто пересекаемся в школе, потому что я из параллельного класса, но не особо знакомы. знаю о ней только то, что она часто с ним зависает… или зависала. в любом случае, этот еблан мне все уши про неё прожужжал. надеюсь, она понимает, во что ввязывается.

— а что не так? — скарамучча посмотрел на их столик и заметил, что этот кэйа закинул руку на спинку дивана, по-свойски помечая мону. жаль, что мойщица забрала моющее средство, иначе этот индюк получил бы вкуснейшую перчинку в свой напиток.

— кэйа… довольно проблемный, — коллега отмыл шейкер и, пока выдалась свободная минутка, налил себе воды, — дело в том, — отпил, — что он… очень, как сказать, зависимый человек. он зацикливается на чём-то и очень долго не может отойти от этой фикс-идеи. в начальной школе он сломал руку пареньку из-за того, что он, как ему показалось, «подкатывал» к его объекту симпатии. и так из года в год. только благодаря отцу всё успешно заминают, что лично я не очень одобряю. ему всё сходит с рук, и это отражается на его восприятии мира.

— тяжелый случай, — заключил скар, довольный удачным стечением обстоятельств. если мона стала его новой фикс-идеей, то рано или поздно он выйдет на него, и теперь в интересах скарамуччи минимизировать вытекающие из этого последствия, — девчонке остаётся пожелать лишь сил и удачи».

теперь, когда гостей стало меньше, у парня появилось больше времени обдумать всё случившееся. теперь он знает, что сын местного полицейского помешался на его моне, но тут он видит объект воздыхания с другим парнем, и если его позвали на тусовку, то ничего хорошего это не предвещает. расклад не самый удачный, но скарамучча рад, что узнал это до того, как его голову проломят какой-нибудь трубой: ему и так нельзя мелькать во всех государственных учреждениях, даже больницах. в любом случае, он считал нужным встретиться с конкурентом лицом к лицу и там уже разбираться, кто кому лицо бить будет.

до конца своей смены юноша не смог думать о чём-то другом, поэтому позвонил сменщику и попросил его прийти пораньше. дилюку сказал, что заболела голова.

* * *</p>

когда скарамучча вернулся в общежитие, сосед уже мирно спал. скидывая с плеч пальто, он случайно зацепился за ручку двери.

— да блять… — простонал он, аккуратно доставая из неё пальто, которое он уже хотел сжечь. настроение было на нуле, и мысль о том, что завтра перед этим мутным собранием пьющих подростков ему придется пахать на стройке, совсем не радовала. кстати, а во что одеваются люди на такие мероприятия? что-то он совсем забыл спросить у моны. видимо, придется обсуждать это с марко, когда он проснется.

пройдя по комнате, скар сложил руки на груди и посмотрел в окно, за которым виднелась трасса, где по утрам строителей забирают на объекты. он живет этим каждый день, и всё это он никогда бы не смог себе представить месяцами ранее, когда стоял в саду у замка и смотрел на ту же луну, которая светит ему сейчас.

после высадки в мондштадте скарамучча не знал, что делать. здесь не было фа пинга или тартальи, которые направили бы его или что-то подсказали, поэтому пришлось крутиться самостоятельно. первое время, пока он искал средства заработка, приходилось спать, где придется — автовокзалы, парки, а питаться на благотворительных раздачах для бездомных.

в один из таких дней он, вымотанный, присел на скамью в каком-то сквере, и снял маску со вспотевшего лица. едва ли он успел стянуть шляпу, как вдали он заметил двух полицейских, идущих в его сторону. делать резких движений при них точно нельзя, поэтому скар сделал вид, что отряхивает шляпу от снега, и надел её обратно.

— молодой человек, у вас всё хорошо?

— осторожнее, я болею! — парень быстро накрыл лицо маской и кашлянул от души, опуская поле шляпы ниже, — не заразитесь.

— поняли. выздоравливайте.

когда послышались удаляющиеся шаги, скарамучча приподнял поле шляпы и усмехнулся. «идиоты…».

полиция здесь радикально отличалась от той, что он встречал в ли юэ. в монде все стражи порядка предпочитали проводить время в барах и бездельничать, сколько скар не проходил около них на улицах, пытаясь делать непринужденный вид, его ни разу даже не удостоили даже взглядом, в то время как в ли юэ его однажды остановили проверить документы, а когда он отказался их предоставлять, собирались доставить в участок. не вмешайся туда тарталья, с которым как раз должен был встретиться парень, неизвестно, чем бы это всё закончилось. но здесь тартальи нет, и скарамучча мог полагаться только на себя, пряча своё лицо ещё сильнее и озираясь по сторонам ещё больше.

спустя неделю безуспешных скитаний по потенциальным местам работы он зашел в случайный бар и предложил свою помощь по мелочам. видимо, в заведении была такая сильная нехватка кадров, что они взяли парня, внешне тянущего на малолетку, без опыта работы, ещё и согласились на его условие позволить ему работать в маске. хоть обещанная зарплата и была мизерной, но что-то было лучше, чем ничего. ночевал он всё также, где придётся, пока не наткнулся на стройку. так как всё время пребывания в ли юэ он занимался грузами, то имел определенную физическую подготовку, которая удовлетворила нанимателей, хоть они и посмеялись над странной для них манерой речи соискателя и слишком «надменным», как им подумалось, видом. так или иначе, ему выделили место в общежитии и у него появилась крыша над головой, два источника дохода, пусть и относительно небольшого, ещё и долю от него он всё ещё отправляет тарталье, и, что самое главное, хоть какая-то стабильность.

первое время скарамучча хотел одного — взвыть. привыкнуть к графику, где на неделе он полноценно отдыхает только один день, а остальные пашет, казалось нереальным. в пять тридцать утра он поднимался, чтобы в шесть выехать на стройку, откуда их увезут либо в два, либо в три часа дня. потом, хвала богам, до семи вечера у него есть время на себя, после чего он садился на метро и ехал в бар, чтобы проработать там с семи вечера до двух ночи, при этом снимая свою маску только на стройке, где малообразованные граждане его точно не узнали бы. со временем и к такому ритму жизни можно адаптироваться, хоть парень и узнал, что такое «выгорание» на себе лично. но он никогда не позволял себя жалеть. каждый раз, когда эта мысль проклевывалась в его голове, он задавал себе главный вопрос:

«ты же сам этого хотел, не так ли?».

да, он может делать, что хочет, но у любой свободы есть своя цена, которую теперь скарамучча платит сполна. но эта свобода того стоила, ведь теперь он получил больше, чем когда-то потерял.

мона.

искать её в огромном городе казалось невыполнимой задачей. много времени он провел, бесцельно гуляя по городу и вглядываясь в лица людей, надеясь найти там то самое, но всегда возвращался ни с чем. в один из таких дней скар пришел в комнату и задал марко вопрос, который откладывал на самый крайний случай. «ты можешь найти её в интернете?».

слава богам интернета, благодаря марко у скарамуччи появилось больше исходных данных. он знал её школу, где самое вкусное пирожное (по её скромному мнению), какой парк её самый любимый и сколько баров она прошла (исходя из целого блога с обзорами на них).

так как он выяснил её школу, дело оставалось за малым, только вот парень почему-то решил отсрочить эту встречу. каждый раз он смотрел на отмеченную меткой зону на карте в телефоне, но никак не решался взять себя в руки и добраться. мечта была так близко, но он боялся столкнуться с ней в реальности. вдруг сказка останется сказкой, а правда ударит в спину предателем?

спустя неделю душевных метаний он решился. оделся, немного потоптался у дверей, но всё же вышел. сел в автобус, доехал до той самой школы. едва ли он дошел до ворот, как оттуда показались три силуэта. впереди шла девушка с до боли знакомыми хвостиками на голове, а шествие замыкали двое светловолосых, которых скар сначала ошибочно принял за родственников. но когда он перевел взгляд обратно на мону, всё его тело заполыхало. он даже не мог сдвинуться с места, а уж тем более издать какой-то звук. он стоял, глядя, как зачарованный, и провожал идущих в обратную от него сторону взглядом. для себя он понял одно — мегистус в жизни была в сто раз красивее и эффектнее, чем на тех фотографиях в социальных сетях или на изображении с веб-камеры. для скарамуччи она показалась совершенством, и он последовал за ними, раздумывая, как бы начать с ней диалог, чтобы это выглядело… не так странно. хотя, в этой ситуации уже нет ничего страннее, чем следовать за тремя не подозревающими ребятами по улице, чтобы представиться одной из них. никогда он не ощущал себя таким маньяком, как в тот день, когда началась его абсолютно новая жизнь, о которой он когда-то мог мечтать.

* * *</p>

звенит будильник, и рука тянется снести его со стола, но замирает и мирно отключает его. на другом конце комнаты слышится недовольное мычание, и скарамучча окончательно просыпается.

— господи, как же ты заебал ныть… — он потер глаза и встал с кровати, — эй, подъем! — стоило резко выдернуть одеяло из рук марко, как он моментально очнулся.

— отдай! — он тут же сел и приготовился к драке, но скар лишь хмыкнул и набросил его на голову соседа.

— вставай, сказал.

такого рода подъемы происходили каждый день. юноша привык вставать рано, и ему это даётся в разы легче, чем марко, который по выходным спит до обеда, поэтому роль мучителя всегда выпадает скарамучче, и он будит товарища всеми способами: выливает воду, сбрасывает с кровати, пинает или резко выдирает подушку из-под головы. едва ли его способы можно назвать этичными, но если его за это ещё и благодарят, то почему бы и нет?

пока марко приходил в себя, юноша успел умыться. в душевой он задержался, глядя на своё отражение в зеркале. сегодняшний день вызывал некоторого рода опасения, потому что он не понимал, что такое «тусовки» и что делать с неким кэйей. да и что за тусовка, если на ней нельзя будет терять бдительности ни на секунду? хотя, он уже давно её не теряет, и даже не помнит, когда в последний раз ощущал расслабленность или хотя бы толику безопасности. даже когда он накрывался пледом с головой, ему казалось, что в окно постучат и доставят первым рейсом в инадзуму в руки матери. интересно, что бы она сделала?…

выдохнув, скар накинул полотенце на шею и пошел по коридору обратно.

…можно ли расценивать этот поступок, как дезертирство? да, это точно оно. так как он наследник, то это наихудшее преступление, которое он мог совершить по отношению к своей родине, ведь он чуть ли не предатель. по крайней мере, идеалы эи он точно предал. но какое за это наказание? он никогда не интересовался, что ждёт шишек за их проступки, но знал права простых граждан. кто бы мог подумать — всё так глупо… и с этим рано или поздно придется что-то делать, потому что жить, оглядываясь, и не зная, какой день станет «тем самым», напоминало пытку. он понимал, что если он что-то не предусмотрит, не рассчитает или понадеется, то легко может потерять всё, что получил за такую высокую цену.

и это давит.

* * *</p>

как оказалось, прораб всё ещё не простил скарамучче его выходку с побегом. конечно, его можно понять: рабочий резко сорвался с места, бросил свою работу посреди смены и убежал вызывать такси. и уехал. ничего не объяснив. вообще ничего. поэтому сегодня скар тоже работал больше, чем положено, и сел в автобус самым последним. мышцы ныли, а одежда неприятно липла к телу, и казалось, что от него несёт потом на весь тейват. успокаивала мысль, что тут целая бригада таких, и водителю можно посочувствовать: ехать с ними было подобное поездке в газовой камере.

безучастно глядя в окно, он вполуха слушал, о чем болтают коллеги. кто-то обсуждал проблемы дома из-за работы, кто-то мечтал о сне или еде, кто-то просто устал. совсем рядом слышалось похрапывание — марко решил восполнить энергию прямо здесь, хоть и ехать им от силы полчаса.

— эй, — парень пихнул в бок соседа, и когда тот очнулся, продолжил, — ты знаешь, что люди носят на «тусовках»?

— и ради этого ты меня разбудил… — молодой человек, что был не сильно старше самого скарамуччи, недовольно сморщился, — ну… обычную одежду. там же бухают все, поэтому важно, чтобы был комфорт. с моей точки зрения, конечно.

— понял. можешь не спать, мы уже подъезжаем.

* * *</p>

к вечеру юноша уже успел поспать ещё пару часов, сходить в душ, поесть, загнаться, что ему нечего надеть, почитать книгу и вновь загнаться. по итогу он надел обычные брюки и футболку черного цвета, даже примерно не представляя, будет ли это уместно. если он правильно понял, то на тусовках собираются у кого-то дома и пьют. у скара такие «тусовки» были дома у пинга — изредка приходил тарталья, они брали по бутылке пива и смотрели какой-нибудь матч или политические дебаты с подачи скарамуччи. ностальгия свела челюсть, и он ударил себя по ноге, чтобы держать себя в форме. никакого нытья и жалости к прошлому. даже если когда-то там было хорошо.