Часть 4 (1/2)

Как только оказались в доме и разделись, Кристина сразу потребовала еды.

— Вы все вообще забыли про меня, — ругалась Кристя и топала ногой. — Я тоже ребенок. Меня надо кормить. Дайте каши, дайте борща. Мне нужно полноценное питание. А то взяли моду новых детей заводить, а про старых забывать.

Николя и Андрей только смеялись.

— Про тебя не забудешь, — ответил отец. — Ты и маленькой такой была, когда голодная. Мне казалось, что я ничего не помню о твоем ясельном детстве, а, оказывается, очень даже помню. Когда подходили часы кормления, хоть из дома убегай. Даже охрана пряталась. Кристя, твой голос было слышно даже в дальних гаражах. Я пытался там спрятаться, если у меня были срочные звонки, но все спрашивали — кого я там мучаю на заднем фоне? Приходилось объясняться. И многие на полном серьезе удивлялись,

почему я не даю ребенку еды? Пошли на кухню. Я сам так сегодня переволновался, что оголодал. Коль, сделаешь что-нибудь, а то у меня еще один срочный звонок?

Николя кивнул и, внезапно подхватив девочку на руки, пошел в сторону кухни.

— Крис, давай сварганим что-нибудь этакое? — спросил Николя.

— Тосол? — ответила Кристина, помня просмотренный недавно выпуск КВНа.

Николя очень нравилось чувство юмора дочки Харитонова. Она всегда реагировала на шутки, звучавшие со сцены. Незнакомые слова сразу же переспрашивала.

— Нееее, что-нибудь повкусней, — ответил Николя.

Они вытащили из холодильника буженину. Николя нарезал ее тонкими ломтями. Вчерашнему супу обрадовались как старому другу. Куриная лапшичка очень даже была кстати. Она уже грелась на плите. Кристина занималась любимым делом — мазала лососевую икру на булочки с маслом. Тарталетки она не признавала. Считала, что отбивают вкус у икры. Потом достала три бокала для шампанского.

— Крис, а третий кому? — уточнил Николя. — Я о ком-то не знаю? Мы же вроде вместе приехали. Или ждем гостей?

— Нет, это мой. Я сегодня лизну, день очень важный. Мне можно. Ведь ты разрешишь? — спросила у Николя.

— Нет, не разрешу. Это опасно для ребенка. Даже парАми можно отравиться. Это уже не шутки, — покачал головой тот. — У нас есть детское шампанское. Вот его открою с удовольствием для тебя. Ты себя вела сегодня прекрасно.

Вернулся Харитонов. Увидел накрытый стол и обрадовался.

— А давайте по супчику, а потом все остальное? Кишки жижки просят, — он умоляюще сложил руки.

Николя уже наливал всем по тарелке. Хлеб, как и ожидалось, был свежим с хрустящей корочкой. Николя вгрызался в мякиш, ломал корку и грыз ее. Харитонов смотрел на него и не ел.

— Что-то не так? — вдруг остановился Николя.

Харитонов усмехнулся.

— Да нет. Как раз все так. Ничего нового. Даже хлеб в твоих руках это произведение искусства. Вон как Кристина уминает горбушку. Тебе только в рекламе сниматься. А давай придумаем рекламу твоему магазину, чтобы ты где-нибудь мелькнул? Лишняя реклама нам сейчас не помешает. Хотя нет. Это навлечет новые проблемы. А у нас и так их полно. Где будем отмечать Новый год? Дома? Хотя у нас всех есть время куда-нибудь улетететь и покататься на лыжах.

— Пап, а как же близнецы? — удивилась Кристина. — Ты их не привезешь сюда? Я думала, что всю малышню соберем в одном доме.

Харитонов и Николя захохотали.

— Кристина, у них есть свои родители и свой дом. И если честно, я не хочу никуда лететь. Сейчас сплошные ледяные дожди, вылеты задерживаются. Все тусуют в аэропортах. Условий даже с деньгами никаких. Не хочу заразу какую-нибудь подцепить.

— Да и у меня только магазин открылся. Надо быть повнимательней. Я планировал до тридцать первого плотно заниматься им. Может после седьмого куда-нибудь рванем на недельку? И вообще лучше не загадывать. Судьба всегда решает за нас.

— ОООО, — вдруг простонал Харитонов. — Я совсем забыл. Как я вообще мог это забыть. Ведь Гаврилов приведет кого-то знакомиться. Похоже он решил остепениться и доживать свой век с одним человеком. Мне интресно — какая она будет?

— Такая же боевая, как он, — предположил Николя, заканчивая с супом.

— А я думаю, что будет эффект как с Екатериной. Будем ждать какую-нибудь гром-бабу, а приведет Снегурочку. Он привык всю жизнь кого-то защищать. Вот видимо и сработал эффект.

— Что значит «гром-баба»? — заинтересовалась вдруг Кристина новым словом.

— Это значит пробивная, грубая, уверенная в себе, — ответил Харитонов. — Но я буду рад любой Если он выбрал — значит, стоит того. Кристина, ты наелась?

— Ага, я пошла в душ и спать. Спокойной ночи всем. А то уже десять вечера. Хорошо, что завтра никуда не вставать. Я посплю подольше. А где Туфти? — всполошилась девочка. — Я не видела его весь вечер.

— Туфти у охраны, — сказал Андрей. — Я выходил на улицу, и он выбежал за мной. А обратно не захотел заходить. Охрана присмотрит. Иди, поцелуй меня, и спать.

Кристина по очереди обняла всех и вдруг задумчиво сказала:

— Вот жила себе, жила. Никого не трогала. Ни отца, ни братьев, ни сестер. Только няньки разные. А теперь куча народа: папа, Николя, Олежка, еще два брата новых. Мамин муж. Еще невеста у Гаврилова. Новые бабушка и дедушка, новый дядя. Я еще даже

не посчитала всех. Франтишека забыла. Витька и его мама. Баба Маша и Митрофан Иванович. Вместо одной умершей бабушки мне Боженька надавал многих других родственников. Спасибо, Боженька.

Кристина побрела в сторону своей комнаты. Было видно, что она устала.

— Я провожу ее, — сказал Николя и привстал.

— Сидеть, — рявкнул Харитонов. — Пусть сама. Душ и спать. А то разговорится на полночи. У меня другие планы. Давай выпьем. День был сумбурный и нервный. Я много психовал. Следил за тобой. За работой персонала. Потом эти роды. Как будто сам родил. Хочу напиться. Все равно завтра выходной. Коль, неужели мы стареем? Раньше пили и не думали, надо завтра куда или нет. А теперь ждем выходного.

— Согласен. Я тоже сегодня переживал. Не за себя. За тебя и Кристину.

И они напились. Все как всегда. Сначала пили коньяк, потом мешали все со всем. И в очередной раз Харитонов нашел Николя на кухне перед раскрытым холодильником, жующим сельдерей. Жизнь продолжалась. В стабильности есть своя прелесть. Харитонов

отнял сельдерей и пожевал.

— Вот чего ты к нему прицепился? Я раньше вообще о нем не знал, пока ты не появился. В общем-то ничего такой овощ или это фрукт? — спросил Андрей.

— Сам не знаю, — ответил Николя. — Но он красивый. А я все красивое по жизни собираю. Как хомяк. Как ворона, блестяшки себе краду.

— Это хорошо. Ну поползли спать. Уже достаточно. И сельдерей последний. Возьми с собой, — смеялся Андрей. Он не был пьян, но тоска за весь день отпустила. Алкоголь расслабил и забрал ее. Андрей боялся этого открытия, боялся опять какого-нибудь сюрприза. Да просто срыва торжественного открытия. Хотел, чтобы у Николая все прошло на ура. Чтобы народ запомнил и возвращался сюда с удовольствием.

Вспомнил двухгодовалой давности такое же открытие крупного супермаркета у олигарха Степанова. Все шло хорошо, стильно, модно. Пока не обрушилась декоративная балка, на которой были размещены образцы некоторых товаров. То ли специально подстроили, то ли рассчет был неверным. Два человека из гостей погибли сразу, а семеро с тяжелыми травмами до сих пор судятся. Это для Степанова — ерунда. Он готов судиться годами, для этого есть большая армия юристов и адвокатов. Просто расплатиться с пострадавшими

Степанов не захотел. Сказал, что одному дашь и еще сотня набежит. Что рядом стояли, что ветром качнуло, что пыли наглотались. Пусть бумажки нужные собирают, доказывают, а вот по суду расплатиться Степанов непротив. И в конце концов, не сам же Степанов эту балку подпилил? Он тоже пострадавшее лицо. Только вот после того случая этот строительный супермаркет народ окрестил «Убивцем». Так и закрепилось. Сюда только с районов заезжали случайные покупатели. А вот оптовики избегали. Конечно пройдут годы и все забудется. Но годы — это деньги. Так что лучше иметь хорошую репутацию.

Николя добравшись до кровати, отрубился моментально. Харитонов накрыл его барашковым пледом и пошел проверить Кристину.