Тим Брэндон (2/2)

Я слышал об этом... В приюте часто рассказывали подобные истории, но все мы считали их байками и не более, и лишь теперь я понимал: не бывает слухов на пустом месте.Я верил. Верил, что сейчас всё это закончится, что Майк укроет меня чем-то мягким и теплым и обязательно прижмет к себе. Это ведь какая-то ошибка, верно? Всё будет иначе...так, как я мечтал всю свою жизнь.

Резкий рывок за волосы, заставил меня всхлипнуть и уткнуться моськой в его пах. Подрагивающий небольшой твердый орган Майка просто упирался в мой ротик, но я отчаянно вертел головой в жалких попытках вырваться. Неужели я думал, что случится чудо и всё прекратится разом также, как и началось.- Ну же! Оближи его! Мне долго ждать?! Разве вас там не учили такому? - Спенсер всё командовал и командовал, пока я пытался опомниться.

Люди... такие странные. Как же мне хотелось почувствовать то, что чувствовал сейчас этот мальчишка... Это так весело издеваться над кем-то и принуждать к такому?

- Блядь! Да возьми же ты его в рот, тупое создание!

Сочащаяся головка без особого труда проникла в мой горячий ротик. Слегка соленый вкус инородного предмета во рту до ужаса хотелось выплюнуть. Нет, мне не было противно... В тот момент я вообще был не способен думать о чём-либо.-Соси! - оттянув меня за волосы, он снова уткнул меня в промежность. Дернувшись несколько раз от того, что я нечаянно зацепил его зубами, Майк принялся быстро и механически двигаться, вколачиваясь в мой рот. Жалобное мычание снизу лишь сильнее заводило его, тогда толчки мальчишки были рванее и глубже, но я продолжал мысленно просить чьей-либо помощи... Эти 10 минут показались мне вечностью... Спенсер с девчачьим визгом и обжигающе моё горло излился, тяжело дыша.- Видел бы ты себя! - закатился смехом он, рассматривая, как я вытирая пот и слезы, пытаюсь откашляться и выплюнуть остатки его спермы.

-Не надо...пожалуйста... - последнее, что я смог прошептать, перед тем, как мальчишка припечатал меня к полу, раздвигая лапки, как можно шире и легким ударом разбивая мою заплаканную моську.

Атмосфера в семье была нездоровой. Я был уверен, что миссис Спенсер прекрасно слышала и мои крики в комнате ее сына и то, что он со мной вытворял, но складывалось впечатление, словно так и должно было быть, будто все разом сошли с ума, срывая злость на мне.

Спустя месяц проживания в этом доме, я перестал считать дни. Не к чему ждать следующего кошмарного дня...нужно лишь жить настоящем. Настоящей болью... Настоящим страданием... Меня почти не выпускали на улицу. Моё пространство ограничивалось лишь закрытой комнатой Майка, где я спал, ел, и где меня били...

Единственным развлечением было небольшое окно с тяжёлыми коричневыми шторами и золотистыми кисточками на них. Часто, лёжа на полу в самом углу комнаты и постанывая от синяков и ушибов, которыми была усыпана моя тощая тушка, я пытался мурлыкать, чтобы не забыть, как это делать и игрался этими мягкими кисточками. Бывало, что я подолгу сидел на подоконнике и всматривался в унылый пейзаж заднего двора, который составлял большой дуб, сломанная детская качеля и северная стена соседского дома.

Солнце ласково касалось комнаты лишь ранним утром и в те, моменты я жадно подставлял худые лапки к окну и отчаянно ловил желтые лучи теплого шара.

Очень редко Майк выводил меня за пределы комнаты, и тогда дом, ставший моей тюрьмой, казался мне огромным. Внимательно рассматривая комнаты, я с особым голодом гипнотизировал вазу с сахарным печеньем.

Почему-то тогда я подумал, что если выберусь отсюда, то обязательно объемся этими сладостями...