Часть 1 (1/2)
«Юджин Оттингер. На часах 22:42. Подозреваемый прибыл на мес…».
Уэнсдей щелкает кнопкой диктофона, и голос мальчика обрывается. Она сидит в кресле для посетителей в просторной, хорошо оборудованной палате и смотрит на Юджина, лицо которого скрыто кислородной маской.
— Почему ты пошел без меня?
Раны, нанесенные неизвестным монстром, не были смертельными. Но, неудачно упав, Юджин получил черепно-мозговую травму и впал в кому. Вещь, с ночи приглядывающий за пациентом, выходит из-за монитора, на котором отображаются жизненные показатели. Он стучит указательным пальцем по поверхности, кивает на время и дату, стоящие в правом нижнем углу экрана.
— Да, я тоже обратила внимание. Юджин замечает неизвестного, который кидает в пещеру коктейль Молотова в 22:42, а нападение чудовища случается уже после одиннадцати. То есть, преступник устраивает пожар, возвращается в Невермор, на вечеринку, попадает под красочный дождь и решает вернуться, чтобы добить свидетеля. Звучит как бред.
Вещь показывает два пальца.
— Или их двое, — кивает Уэнсдей. — Один уничтожает улики, другой в это время на танцполе. Но, после того, как вечер досрочно закончен из-за Лукаса Уокера и его друзей, они меняются местами, и уже второй идет в лес, чтобы убрать Юджина.
Вещь становится на запястье и делает вид, будто ловит что-то в воздухе.
— Я уже говорила тебе. Я не знаю, с кем столкнулась перед тем, как меня накрыло видением, — раздраженно реагирует Уэнсдей. Сейчас полдень воскресенья, она не спала всю ночь, половину из которой пришлось провести в душевой, чтобы смыть краску с кожи и волос. Едва стало возможным, сбежала из Невермора и отправилась в больницу, где ее ждали неутешительные новости. Она чувствует себя виноватой, облажавшейся и апатичной.
Вещь показывает вереницу знаков, которые можно перевести примерно так: «а голова тебе на что?». Уэнсдей поджимает губы. Она уже пыталась вспомнить. После того, как на зал вылилась сотня галлонов разбавленной краски, наступил хаос. Ученики тщетно пытались устоять на ногах, скользили и толкались. В какой-то момент ее, словно шарик в пинболе, отбросило сначала а одну сторону, а потом ударило спиной…
Уэнсдей резко вскакивает с места.
— Нет. Не может быть, — вырывается у нее. Вещь настороженно приподнимается на пальцах. Ответ настолько очевиден, что Уэнсдей не понимает, почему он так долго до нее доходил. — Мы стояли на одном месте, там, где нас застала эта жалкая пародия на «Кэрри». Меня толкнул в плечо пытавшийся выбраться из зала ученик, кто-то из сирен, его в свою очередь отпихнули обратно, снова на меня. И тогда я отлетела на спину к тому, кто все это время стоял рядом, за моим левым плечом.
Вещь плашмя падает на ладонь, как подкошенный.
— Он был рядом, когда Юджин упомянул засаду у пещеры. Был со мной на Фестивале урожая, видел, как я бежала за Роуэном. Знал, что я собираюсь к Дому собраний пилигримов. Одно совпадение — это просто случайность. Два — ключ к разгадке. Три — доказательство<span class="footnote" id="fn_33395199_0"></span>.
Жгучий алый цветок расцветает под сердцем и пускает побеги вдоль артерий. Это чистая, незамутненная ярость. Не замечая, что делает, Уэнсдей стискивает кулаки, и короткие ногти впиваются в кожу до глубоких полукруглых отметин. Если бы в эту минуту кто-то осмелился взглянуть ей в лицо, то упал бы замертво, словно пораженный взглядом василиска.