Глава 1 (2/2)

Оставшись один Поттер не стал сдерживаться: всё, что лежало на тумбочке рядом с кроватью, полетело на пол. Парень схватился за голову и, подтянув к груди колени, уронил её на них. Он всегда находил выход. Не без помощи друзей, правда, но находил. А что здесь? Здесь одно отчаяние. Вся его жизнь сломана. Что теперь с ним будет? Он собирался сделать предложение Джинни, но теперь это невозможно. Ведь отношения между девушками это же ненормально и неправильно, верно? Что ему теперь делать?

Ночь прошла ужасно. Гарри не мог спать. Первое время его тело не покидала адская боль. Настолько сильная, что парень срывался на крик. К радости Поттера, когда первые самые важные изменения прошли, колдомедик смогла дать ему обезболивающее зелье. Боль стала меньше, но появился зуд. Уже к утру всё закончилось, но Поттер так и не решился подойти к зеркалу, когда мадам Помфри предложила ему посмотреть на себя. Поэтому сейчас он просто лежал спиной к выходу, по уши закутавшись в одеяло и смотря в одну точку. Погрузившись в апатию, он не заметил как кто-то пришел и подсел к нему.

— Привет, — тихо проговорила Гермиона. — Мы с Полумной пришли тебя навестить.

— Привет, Гарри, — тут же сказала упомянутая девушка. — Гермиона сказала мне, что ты изменился. Что с тобой произошло?

Поттер не ответил. Он не хотел с кем-либо говорить. Девушки попытались ещё как-нибудь его разговорить, но у них ничего не получилось. Гриффиндорец упёрто молчал, глубоко уходя в свою депрессию. Грейнджер с Лавгуд ничего не осталось, как оставить его вновь одного.

Ближе к обеду колдомедик, оценив его состояние, принесла какое-то зелье и приказала его выпить. Гарри послушно выпил и почти сразу почувствовал, что и без этого слабые эмоции и чувства стали незаметными совсем. Обида на Дамблдора и родителей также, как и отчаяние отступили, уступив место полному безразличию. Ближе к вечеру к нему пришла профессор Макгонагалл. Тогда гриффиндорец уже сидел, откинувшись на подушку, но всё также смотрел в одну точку.

— Добрый день, — Минерва бегло осмотрела изменения во внешности своего ученика, не обратив внимание на обращённый к ней взгляд, полный иронии и злобы. — Как ваше самочувствие?

— Пойдёт.

— Дамблдор просил вам передать, что для вас будет лучше, если вы остаток лета проведёте где-нибудь подальше от Хогвартса и магической части Великобритании в целом.

— Я могу забрать свои вещи? — с той же иронией спросил гриффиндорец.

— Конечно, Поттер, вы можете забрать свои вещи, — в тон ему ответила женщина. — С вами поедет мисс Грейнджер.

— Это такая забота?

— Поттер, я понимаю, что вам плохо, и что вы всех ненавидите, но я не тот человек, который будет и дальше терпеть иронию от вас, — Гарри ничего не ответил. Он молча поднялся с постели и пошёл к выходу. — Когда соберётесь, зайдите ко мне.

По пути до башни Гриффиндора ему никто не встретился. Все были в Большом зале на обеде. Вещи он собрал быстро — не так уж и много их у него было, добрался до кабинета Макгонагалл тоже быстро. В кабинете трансфигурации Гарри ждали Минерва и Гермиона, о чём-то переговаривающиеся. Когда Поттер вошёл, они уже заканчивали свою беседу.

— Ничего не забыли, Поттер? Хорошо. Мадам Помфри просила передать, что в течение нескольких дней вам следует принимать это зелье, — женщина протянула ему флакон с полупрозрачной жидкостью желтоватого оттенка; Гарри взял его и, не рассматривая, убрал в карман. — Оно поможет вам приспособиться к ситуации, произошедшей с вами. Рецепт приготовления, а также инструкцию по приёму уже взяла мисс Грейнджер. Надеюсь, с вами всё будет в порядке. А теперь идите. Вне здания замка аппарационные чары пока действуют.

Гарри так и ничего не сказал, лишь развернулся и пошёл к выходу. Гермиона поблагодарила наставницу и поспешила за ним. До улицы они шли, не говоря друг с другом, но, выйдя из здания, Грейнджер всё же спросила:

— Площадь Гриммо? — а в ответ получила лишь короткий кивок.

Ничего больше не говоря, друзья тут же синхронно аппарировали. В дом они вошли также в молчании. С того времени, когда они последний раз были здесь, не изменилось ничего. Всё та же унылая серость, всё тот же неугомонный портрет матушки Сириуса, Вальбурги Блэк, и всё такой же ворчливый Кикимер.

— Надо бы здесь прибраться… — Гермиона попыталась завязать разговор, но Гарри лишь пожал плечами и пошёл на верхние этажи. — Гарри, ты куда?

— В спальню, — буркнул парень и скрылся в темноте лестницы, оставив подругу одну.