1.8. (2/2)

Если представлять себе китайского аристократа, то Сяо Сецзю, господин Девятой семьи Ассоциации - воплощение идеи.

- Ты не рассказывал, что именно в нем хранится, отчего ты попросил подержать его у меня, - Фо Е уже расстегнул пуговицы кителя, откинулся в кресле. - И почему он так всем нужен.

Они сидят на веранде, четверо глав и адъютант Чжан. Мягко дымятся благовония, отпугивая комаров, стрекочут сверчки, луна плывет над крышами Чанша. Искомый ларец, с наборным деревянным узором, стоит позади. И при каждом взгляде на него у адъютанта Чжана начинает чесаться уже вроде зажившее лицо. И кулаки.

- Семейное наследие, - Девятый господин отставляет чашку, глаза за стеклами очков тревожно поблескивают. Он тоже расстегнул пуговицу на идеально отглаженной, накрахмаленной сорочке, зрелище небывалое. - Как оказалось, нужное не только нам.

Такой контраст с тягучей ночью середины лета.

Повисшее молчание на секунду воцаряется в саду, и только статуя Будды невозмутима и вечна. Как луна.

- Вы никогда не думали, что некоторым книгам не стоит быть написанными? А если уж их написали, то не мешало бы сжечь?

Предсказатель, единственный, кто не пьет ни чай, ни вино, внимательно смотрит в лицо старшего друга. Шевелит губами, считает что-то на пальцах, и внезапно Жишань, самый молодой из всех присутствующих, ощущает тревогу.

И вряд ли она связана только с тем вором, которого он упустил пять дней назад.

- Всего не спрячешь, - вмешивается в разговор Эрюэ Хун. - Как бы ни хотелось, всего не спрячешь…

- Скажи, у тебя случайно нет знакомых, знакомых с темными искусствами? - ему потребовалось усилие, чтобы вернуться в кабинет из жаркого лета тридцать седьмого. - Я знаю, ваша семья больше этим не занимается, но может остались какие-то связи?

Цветочек внимательно посмотрел на него.

- А почему ты спрашиваешь?

Чжан Жишань легонько щелкнул по клавише, запуская видеоплеер, и развернул ноутбук к собеседнику:

- Видишь ли, в чем проблема всей этой истории с Хранилищем…