Глава 15 (2/2)

— Ни над чем, просто ты плохо умеешь дружить, — блондин попытался уйти в подавленном и странном настроении, но Чонгук остановил его и прижал к фургону. Чимин сглотнул слюну, глядя в его глаза, которые твердо смотрели на него в ответ.

Чонгук хотел сказать ему, что он прав, он не знал, как быть его другом, он хотел большего.

— Откуда ты можешь так много знать, если у тебя никогда друга то и не было? — сказал он.

Взгляд Чимина вспыхнул. Чонгук боялся, что он снова заплачет, но, к его счастью, омега этого не сделал. В том-то и заключался смысл пресечь все в зародыше, ведь в итоге кто-то всегда страдал. Чимин зарычал и стряхнул хватку альфы.

— Ты прав, у меня никогда его не было, — проговорил он с разочарованным видом.

Блондин посмотрел в сторону парковки и заметил машину своей матери. Женщина выходила из школы, обхватив Джихёна за плечи и гладя его по волосам. Казалось, что хоть раз в жизни Чимину в чем-то повезло.

Сейчас как раз должен был состояться тест по философии, и Чимин собирался его пропустить, а это означало, что ему придется писать работу на пятьдесят страниц, иначе он провалится, и отец снова накажет его.

Что изменилось?

На этот раз ему нечего было терять.

Омега пошел к машине своей матери, оставив альфу позади, даже не попрощавшись.

Оставив после себя еще много вещей, о которых он в то время даже не подозревал.

***</p>Чимин никогда не думал, что будет таким, каким был в данный момент, ведь прошло столько времени с тех пор, как он был так близок с Джихёном. Он положил голову на бедра брата, а брат рассеянно поглаживал светлые локоны его волос. Глаза обоих были устремлены на телевизор в гостиной. На улице шел ливень.

Омеги были не в лучшем состоянии. Джихён впервые в жизни выставил себя на посмешище перед всеми, когда его стошнило в спортзале, и поэтому он чувствовал себя подавленным и опечаленным от осознания того, что носит в животе ребенка, который не будет желанным. Ребенок в семнадцать лет. Одна мысль об этом вызывала у него тревогу.

В свою очередь, Чимин был подавлен и лишен энергии. Он не потрудился снять с себя одежду альфы, потому что ему просто не хотелось этого делать, а нюхать ее при каждом вдохе было пыткой, но в то же время это успокаивало его. Он был уверен, что Джихён чувствовал запах Чонгука на одежде Чимина, и что он понял, насколько они были близки друг другу в то утро, когда у Чимина появилась его одежда.

У обоих было много вопросов друг к другу, но они были слишком озабочены своими собственными проблемами, чтобы беспокоиться о чужих. Так что этого, компании, было достаточно. Ни один из них не стал бы осуждать другого, и поэтому это было так хорошо. Это было самым близким моментом с тех пор, как Джихён начал встречаться с Намджуном.

Их мать села в кресло напротив и посмотрела на них с искренним беспокойством. Что-то было не так.

— Я хотела бы знать, что сейчас происходит в ваших маленьких головках, — осторожно сказала Ынджи.

Чимин посмотрел на брата, ожидая, что он, как всегда, ответит первым.

— Все хорошо, мама, — мягко улыбнулся Джихён. — Все в порядке.

— Ваши лица говорят мне об обратном, дорогой.

— О, ну это потому, что у меня все еще немного болит живот, — отмахнулся Джихён. Он так хорошо притворялся. Сколько раз он мог еще солгал, и все бы поверили?

— Ты уверен, малыш? — омега посмотрела на него с искренним беспокойством. — Ты выглядишь грустным.

— Конечно, мама. Я в порядке. Кроме того, такая погода… Кого угодно расстроит, — пробормотал он, глядя в окно.

Ынджи вздохнула и перевела взгляд на Чимина.

— А ты, цыпленок?

— Хм?

— У тебя все в порядке? — Ынджи поджала губы. — Мы не говорили о том, что произошло в субботу за ужином.

— Ничего не произошло, — Чимин нахмурился и продолжил смотреть телевизор.

— Послушай… Я знаю, когда мой сын плачет от ярости, потому что у него истерика, или когда он плачет, потому что у него повышенная гормональная чувствительность… Но я никогда не видела, чтобы ты плакал так.

— Как так?

— Как будто тебе разбили сердце, цыпленок.

Омега заставил свои глаза не отрываться от экрана.

— Что за чушь ты несешь, — Чимин прикусил нижнюю губу, когда она начала дрожать. — Кто разобьет мне сердце? Кто вообще влюбится в меня?

Джихён с любопытством посмотрел на брата.

— А почему бы и нет? — Джихён нахмурился и нежно погладил его белокурые локоны. — Ты милый, добрый и забавный.

— И чудак.

Джихён закатил глаза. Его брат никогда не мог промолчать.

— Чудаки тоже влюбляются, более того, они влюбляются в других чудаков и заводят чудаков-детей.

Чимин фыркнул и издал короткий смешок.

— Ты глупый.

Ынджи не отвлекалась от разговора. Она заметила, что ее сыновья были отличными мастерами избегать тем, которые их беспокоили. Неужели это то, чему она их научила? Замалчивать свои проблемы, чтобы не беспокоить других? О, Луны.

— Я знаю, что я всегда очень занята и что большую часть времени мы говорим о таких банальных вещах, как школа и работа, но я хочу, чтобы вы знали, что как ваша мама я беспокоюсь и обо всем остальном. О чем бы вы ни переживали, что бы это ни было, я внимательно выслушаю вас и постараюсь помочь вам наилучшим образом.

Это что-то всколыхнуло в груди Чимина. Может быть… Может быть, пришло время открыть ему свой маленький секрет, который он скрывал всю свою жизнь. Чонгук сказал ему, что это неизбежно, что в школе в конечном итоге все узнают, так если в школе все равно узнают, то почему бы не узнать и его родителям? Его маме. Да. Она никогда не осуждала его, она просто беспокоилась. Он мог доверять ей, даже несмотря на напряженную обстановку в последнее время.

Да, Чимин собирался рассказать.

Ему нужно было выговориться, пусть даже совсем чуть-чуть.

Ему нужно было…

— М-мама, — вынырнул из своего транса Чимин, когда Джихён всхлипнул.

Ынджи взглянула на него большими, испуганными глазами.

— Что случилось, жизнь моя?

— Мама, я… — Джихён кусал ногти своих дрожащих рук. — Мама, я беременный, — застонал он дрожащим голосом и закрыл лицо от рыданий.

Чимин сел и уставился на Джихёна, проглатывая про себя свои проблемы.

Вот что было важно сейчас.

— Ч-что? — Ынджи задохнулась от ужаса.

Карточный домик рухнул от легкого вздоха.

***</p>Та ночь была одной из худших в его жизни. Чимин хотел, чтобы этот день закончился навсегда. Сидя на диване, он увидел, как его родители плачут, а затем громко кричат. Сначала они кричали на Джихёна, а потом друг на друга. Это было большим разочарованием, особенно учитывая, что Джихён всегда был их идеальным ребенком. Он никогда не делал ничего плохого, кроме того, что получил четверку вместо пятерки. Они никогда не ожидали от него ничего подобного, поэтому шок был более сильным.

— Этот ребенок не может родиться, — сердито сказал Чонсок, вытирая слезы с глаз.

— Но ведь он уже живой, — беспомощно всхлипнула Ынджи. Как у ее ребенка может быть ребенок? Она не могла понять. Джихён десятки раз объяснял ей, как это произошло, как на вечеринке у Намджуна они переборщили с алкоголем и забыли воспользоваться защитой, но его мать все никак не могла принять это, возможно, потому что просто не хотела.

— Еще нет, — спокойно сказал Чонсок, — у нас еще есть время, чтобы прервать это.

Джихён кусал ногти и смотрел на свои беспокойные ноги, которые подергивались. До этого момента Чимин спокойно стоял рядом с ним.

— Ты должен поступать так, как хочешь, — прошептал Чимин, взяв его за руку и улыбнувшись, чтобы успокоить.

— Намджун хочет оставить его, — прошептал в ответ Джихён, фыркнув, его глаза светились теплотой. — Хотя это до сих пор не укладывается в голове, он говорит, что если все уже сделано, то… Давай не будем тратить силы попусту, хорошо?

Чимин закатил глаза, недовольно хмыкнул.

— О нет, еще один мини Намджун сделает мое существование невыносимым, — прорычал Чимин в расстройстве.

Джихён весело рассмеялся и вытер слезы с лица.

Пока они шутили в своем маленьком абсурдном мире, родители громко обсуждали, в какой клинике будет лечиться Джихён.

— Кроме того, такая процедура очень дорогая, Чонсок, мы не можем позволить себе ее сейчас, — предупредила Ынджи.

— Тогда пусть семья Намджуна заплатит за это! Пусть они несут тоже ответственность, как мы все!

— Они же дети, Чонсок, — сердито прорычала Ынджи.

— Нет, это не так. Мы надеялись, что это так, а потом вдруг однажды они пришли с сюрпризом, потому что, видимо, научились трахаться.

Джихён снова расплакался.

— Чонсок!

Так ночь продолжалась по кругу.

Когда Чимин забрался в кровать, чтобы уснуть, он хотел бы услышать утешительные слова и пожелание спокойной ночи, но ничего этого он не получил. Какая-то часть его почувствовала облегчение от того, что Джихён рассказал обо всем, сняв с него ответственность, но от этого ему не стало легче в отношении всего остального. В конце концов, его проблемы остались нетронутыми, и всем было на них наплевать.