Глава 10 (2/2)

— Чимин, — прошептал он. — Чимин, это я.

Он надеялся, что к тому времени омега уже не будет волком, однако не мог знать наверняка. Если бы никто не открыл дверь, то это означало бы что Чимин определенно до сих пор оставался животным, но дверь открылась, и его встретил Чимин, одетый только в огромную толстовку. Его брюки и нижнее белье лежали на полу, изорванные в клочья.

Омега одним рывком затащил его в ванную и запер за ним дверь.

Чонгук огляделся вокруг, слегка ошеломленный непередаваемым ароматом омеги, а затем сфокусировал взгляд на нем. Чимин также выглядел потрясенным. Он выглядел рассеянным, его глаза были потерянными и испуганными.

— Ты в порядке? — это все, что смог сказать Чонгук.

Что-то в его выражении лица сломалось. Его глаза, казалось, установили связь с реальностью, а затем его брови изогнулись в испуганной гримасе. Он с блестящими от слез глазами энергично покачал головой. Затем заключил Чонгука в объятия, погрузив свое лицо в его грудь, разрываясь от рыданий, которые он больше не мог контролировать.

Альфе потребовалось некоторое время, чтобы понять это, но когда он это сделал, он сжал его в объятиях и нервно сглотнул. Чимин дрожал.

Черт возьми. Что они с ним сделали?

— Чимин, — хрипло пробормотал он, глядя вниз.

Чимин всхлипнул сильнее, прижавшись к его груди, и его тело содрогнулось в судорогах. Это был ужасный звук. Чонгук больше не хотел его слышать.

— Забери меня отсюда, пожалуйста, — прошептал он, его голос дрожал между приступами икоты. Было такое чувство, что он вот-вот сорвется из-за нервов.

Чонгук выругался про себя, переплел их руки и забрал его подальше от всех.

*** </p>Чимин не знал, куда его везет Чонгук, но это не имело значения. Он не спрашивал. Он забрался на пассажирское сиденье фургона Чонгука и позволил альфе вести машину, куда бы он ни направлялся, лишь бы подальше от этого дома ужасов, этого было бы достаточно. Чимин доверял ему.

Омега почувствовал странное ощущение в груди, похожее на клеща, высасывающего его кровь и лишающего его энергии. Он чувствовал себя измотанным обращением, но, в отличие от других случаев, он также чувствовал умственную усталость. У него случился небольшой срыв, приступ паники из-за того, как все сложилось, пока он не взорвался. Сначала действие, потом смех, Намджун кричит на него… В конце концов, он выставил себя дураком перед людьми, которые уже считали его чудаком, и убежал, потому что его волк решил, что это лучшее время, чтобы появиться.

Почему он так с ним поступил?

Чимин ненавидел его.

Он ненавидел своего волка всем своим существом.

Почему он всегда выбирал моменты, когда Чимину приходилось сталкиваться с чем-то трудным?

Как будто его волк делал это специально. Когда было с чем бороться: занятия, выставки, внимание окружающих? Его волк просто…

Он просто решал появиться и…

Его волк переживал за него тяжелые времена.

Минутку.

Это был… Это был способ уберечь Чимина от плохих моментов?

Технически, его волк появлялся не только в плохие времена, но это правда, что он имел тенденцию делать это в те моменты, которые Чимин считал самыми худшими.

Неужели его маленький волк просто хотел помочь ему единственным известным ему способом?

Блондин издал недоверчивый смешок и потрогал свою грудь.

Чонгук отвел взгляд от дороги и посмотрел на него.

— Тебе лучше? — пробормотал он.

— Ты был прав, Чонгук, — омега посмотрел на него, выглядя освобожденным.

— В чем? — искренне заинтересованно спросил Чонгук.

— Во всем, — всхлипнул Чимин и надул губы, — мне просто нужно было попытаться понять своего волка, а не… пытаться избавиться от него, даже не прислушавшись сначала к нему.

Чонгук прищурился, глядя на него теплым, диким взглядом.

— И что он тебе сказал?

— Что я не одинок, — с легкой счастливой улыбкой размышлял Чимин, вытирая высохшие слезы со своих щек. — И что он всегда был рядом, чтобы помочь мне.

Рот альфы расширился в улыбке из-за которой начали виднеться его наполовину появившиеся клыки.

— Тогда твоему волку понравится то, что мы собираемся сделать сейчас.

Чимин поднял брови и повернулся к окну. Он знал дорогу с прошлых двух раз.

— Н-но… Но я наказан, — взволнованно ответил блондин, поворачиваясь, чтобы посмотреть на альфу. Предвкушение пробежало по его венам, и это было прекрасное чувство.

— Технически… — медленно начал Чонгук, -… ты на вечеринке, на которую тебя действительно отпустили. Во сколько ты должен вернуться с вечеринки?

— В час ночи, — изумленно пробормотал он.

Чонгук посмотрел на часы в автомагнитоле. Было без четверти одиннадцать.

— Что ж, у нас есть примерно час, чтобы сделать все, что мы захотим, — сказал он, отсчитывая время на обратный путь.

Чимин шаловливо улыбнулся так же, как и когда Чонгук сказал ему, что он может списать его ответы.

Этот омега был безнадежен.

*** </p>Это было нетерпеливо и быстро. Они припарковались где-то на поляне, и в тот момент, когда они выходили из машины, они уже раздевались. Они обратились с одной свидетельницей — Луной. Не заботясь ни о чем другом, кроме как о том, чтобы бежать как можно быстрее. Они были свободны по-своему: один бежал из города, другой — от людей. Они нашли свое освобождение друг в друге.

Они перепачкали друг друга в грязи по самые морды, гоняясь друг за другом и играя в течение долгих минут. Их волки так стремились к воссоединению, что все остальное не имело значения. Чимин все время набрасывался на Чонгука и катал их по траве, как мякиш, потому что хотел, чтобы черный волк лег перед ним на спину, потому что он — избалованный мальчишка, но Чонгук не соглашался. Надувшись, Чимин решил, что не хочет больше двигаться, и лег на землю, не желая продолжать пробежку, затем он почувствовал, как пасть альфы обхватили его лапу, потянув за нее, чтобы сдвинуть его с места, как одного из своих мертвых зайцев.

Они были просто щенками.

Другой лапой Чимин ударил его по морде, чтобы освободиться, и, не дожидаясь, пока его поймают, убежал, затерявшись среди деревьев.

Он знал, что Чонгуку не потребуется много времени, чтобы найти его, потому что он был быстр и хитер, и в основном потому, что он не был таким неуклюжим, как он. Фактически, Чонгук настиг его в течение пяти секунд, и сразу после этого они оба покатились вниз по склону, который никто из них не видел. Они испачкались в грязи, в них были воткнуты ветки и камни, и когда десять секунд спустя они коснулись твердой земли, удар был таким, что оба оказались людьми, лежащими в траве лицом вверх.

— А-ау, ауч, ауч… — Чимин поскуливал от боли между маленькими смешками, корчась на земле.

— Я думал, что это никогда не закончится, — ворчал Чонгук рядом с ним выковыривая маленькие камешки, впившиеся ему в лицо. — Я думал, мы падаем в гребаный центр Земли, Луна.

Чимин засмеялся гораздо громче.

— Кажется, я что-то сломал, — вздохнул омега, ощупывая свой торс.

— Что? — Чонгук повернул лицо, чтобы посмотреть на него.

— Н-не знаю, у меня все болит, — он снова безудержно рассмеялся и закрыл руками лицо.

Альфа пристально уставился на него так, что Чимин даже не заметил, что он потерял дар речи от его веселого смеха. Чонгук упивался его образом, его небесным смехом и сладким ароматом. Он любовался им в тусклом лунном свете, чувствуя, что перед ним находится прекрасный и бесценный маленький предмет, и что он больше не может тратить свое время как дурак. Вне этого момента были и другие важные вещи, но не сейчас. Чонгук даже не помнил о них.

Омега наконец-то закончил смеяться, издавая короткие, тихие смешки, пока его дыхание постепенно не успокоилось. Он повернул лицо, чтобы увидеть, что Чонгук слишком спокоен, и обнаружил его в нескольких сантиметрах от себя.

Его дыхание перехватило, а глаза широко раскрылись и ожидающе уставились на альфу.

Чимин хотел…

Он мечтал…

Должно быть, его лицо отражало его мысли, потому что Чонгук сократил расстояние между их лицами, сблизив их губы, и исполнил его маленькое желание.

Его первый поцелуй.

Он был коротким и невинным — только легкое касание губ, но тело омеги дрожало с головы до ног, сгорая от желания большего. Чонгук осторожно отстранился и открыл глаза. Чимин тоже держал их открытыми и умолял взглядом. Еще, пожалуйста, еще.

Тогда Чонгук снова соединил их рты и перевернул обоих в траве, чтобы лечь на него сверху, и просунуть свой язык в рот омеге, заставляя его извиваться в траве под ним. Чтобы целовать его так, как подобает таким прекрасным губам, как у него.