Двадцать три | Ревнивый Дазай. (1/1)
«Ауч, Куроми!» Дазай поморщился в своем нынешнем сидячем положении, когда ты обрабатывала его раны — раны, которые были нанесены Куникидой, и это справедливо. Вы осторожно приложили пакет со льдом к пораженному участку вокруг его глаза, чтобы попытаться уменьшить отек — вы собирались делать это около двадцати минут за раз, одновременно обрабатывая другие повреждения на его лице, включая кровоточащую челюсть. «Прекрати двигаться, идиот!» «Я ничего не могу с этим поделать!» Он усмехнулся, свирепо глядя на тебя, но продолжал вздрагивать, вздрагивать и хныкать, как надоедливый маленький ребенок. «Это больно». «Тогда подержи чертов пакет со льдом, Дазай». Ты приказала ему. «Позволь мне разобраться с твоим лицом». «Прекрасно». В ответ Дазай выдохнул с явным раздражением. Он вел себя как большой ребенок, и, честно говоря, это начинало тебя расстраивать, потому что ты всего лишь пыталась ему помочь. Вы уже знали, почему он был так раздражен, вы почувствовали это раньше в тот же день. Это было потому, что ты поцеловала Куникиду в щеку и это, по какой-то странной причине, разозлило Дазая. Он неохотно держался за пакет со льдом, пока вы изо всех сил старались остановить кровотечение на его лице. «Я больше не хочу стобой дружить». Вы просто усмехнулись и закатили глаза на его мелкие, мелкие слова, подчеркивая, насколько они вас действительно не волновали. «Трагично». Вы плотно прижали рану на лице чистой тканью. Вы оказывали постоянное, прямое давление и приподнимали область, и вы собирались делать это не менее пятнадцати минут. Дазай лишь поморщился в ответ, но позволил тебе делать все, что тебе было нужно, чтобы попытаться облегчить боль, вспыхнувшую на его лице. «Ты поцеловала Куникиду». Дазай прищурил свои глаза-бусинки, глядя на тебя его разбитые губы были плотно сжаты в тонкую линию. «Прямо передо мной!» «В щеку». Вы поправили, удерживая ткань на месте. Нужно было постараться удержаться от желания заглянуть через несколько минут, чтобы посмотреть, действительно ли кровотечение прекратилось или нет. К сожалению, кровь пропитала ткань насквозь, а это означало, что нужно было наложить еще одну, не снимая первую. «Это был всего лишь небольшой поцелуй. Мне нужно было попытаться успокоить его из-за того, что ты натворил. «Ты плохой человек». — Заявил Дазай будничным, обвиняющим тоном. Ты ответила ему насмешливым взглядом; его гневные брови мгновенно исчезли в фонтане темных волос, целующих его лоб. «Прошу прощения?»
«Ммм, я сказал то, что сказал». Дазай мрачно протянул; выпятив подбородок; его тон был резким и обвиняющим. «Ты воспользовалась тем фактом, что он был влюблен в тебя, и поцеловала его в щеку» Вы нахмурили брови, глядя на него, как только услышали это; сразу же усмехнувшись в ответ; недоверчиво качая головой. Дазай сейчас вел себя абсолютно нелепо. «О чем, черт возьми, ты говоришь?» Ты на долю секунды отпускаешь тряпку с его лица. Кровь все еще просачивалась сквозь нее, окрашивая белизну. «Прекрати изображать меня плохим парнем. Я не сделала ничего плохого, придурок» «Ты справляешься со всем этим сама». — Заявил Дазай; его тон был таким же ледяным и холодным, как пакет со льдом на его лице. Он уронил ее, наблюдая, как она упала ему на колени, скрестив забинтованные руки на груди. Можно было сказать, что его раны явно все еще причиняли ему боль, но прямо сейчас никому из вас, казалось, было на это наплевать. «Фу». Ты снова закатила глаза, кажется, уже в сотый раз за сегодняшний день. — Твоя глупая ревность совершенно неуместна. Дазай приподнял бровь; его тон и выражение лица стали резкими и неожиданно оборонительными. «Я не ревную. Какого черта мне ревновать? Это в твоей природе — делать это» Теперь это разозлило тебя до предела. Ты отпускаешь ткань, которая когда-то была у него на лице; наблюдаешь, как кровь медленно стекает по его подбородку, капает на колени, пачкая брюки множеством брызг — как темно-красные капли дождя, впитывающиеся в землю. «Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?» «О, пожалуйста». Дазай сжал челюсти — это было почти так, как если бы огонь лизнул пространство между вами, в то время как вы оба сидели прямо напротив друг друга на кровати, его кровати. «Не отрицай этого, любимая. Ты роковая женщина. Соблазнительница. Это в твоей природе — хотеть, чтобы все падали к твоим ногам. Это то, что ты делаешь» «При всем моем уважении, Дазай -» ты придвинулась невозможно ближе; гнев разжигает огонь в твоем сердце. «Ты ничего обо мне не знаешь» «А разве нет?» Дазай фыркнул; в его тоне была снисходительная улыбка. Напротив вас Дазай тоже незаметно наклонился вперед, гравитация была незначительной, но заметной. Пойманный в клетку его взгляда, тусклый отблеск вечернего света, пробивающегося сквозь щели между жалюзи, пролился в комнату, омывая его черты. Он выглядел молодым и мальчишеским. На какой-то мимолетный миг ты поймала себя на том, что оцениваешь тени, промелькнувшие на его лице. Он был прекрасен. Твое сердце слегка затрепетало. «Ты опасная женщина. Каждое слово, исходящее из ваших уст, пропитано обманом и манипуляцией; вы знаете, как привлечь чье-либо внимание одним только своим присутствием. Ты, конечно, доказала это сегодня, но мне искренне жаль тебя. Ты ничего не можешь поделать с тем, какая ты есть»
Вы были оскорблены этим. Очень обиженный — и Дазай мог ясно почувствовать ваше раздражение; на самом деле это было довольно забавно для него. «Это то, что ты думаешь обо мне? Какая-то лживая, манипулирующая шлюха, которая просто хочет попытаться соблазнить любого, кого увидит? «Если туфля подойдет». — Мягко заявил он своим шоколадным, насыщенным тоном. Он зажал твой подбородок между большим и указательным пальцами, одним плавным, томным движением притягивая твое лицо к своему. Дазай изобразил самодовольную улыбку. «Ты хмуришься. Я не думаю, что Куникиде понравилось бы видеть, как ты хмуришься. Он, вероятно, сказал бы вам, что вы не должны хмуриться, чтобы у вас не появились морщины. Классическая Куникида» Ты тут же отдернула свое лицо от его хватки, прикосновение обожгло тебя. Ты была зла. Злится, потому что ты не сделала абсолютно ничего плохого. Злая, потому что ревность Дазая внезапно превратила его в такого засранца. Злая, потому что ничто из того, что он сказал, не было правдой. Вы больше не были опасной роковой женщиной своего прошлого, а скорее кем-то, кто находился в процессе обучения тому, как использовать свои способности во благо, и не только потому, что вы могли. Это было неправильно — между вами было что-то странное. «Пошел ты». Это было последнее, что ты сказала, прежде чем встала и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.