Известия (2/2)

— Эй, тормози, это неравноценный обмен! — начал возмущаться Даня.

— Идёт? — громче и твёрже обычного снова произнёс Айзек, намекая на то, что компромисса не будет.

— Да черт с тобой, идёт, — поддался Даня и пожал руку. — Всё ради тебя, Жуткая Чернота, — обратился он к прыгающему посреди коридора черному пятну.

— Чай остывает, — вспомнил Айзек, снова разворачиваясь к столу, — зови Каркушу, я ей курагу принёс.

— Какой ты милый, я не могу, буквально зефирка, — Даня расплылся в улыбке, прикладывая руки к щекам.

— За зефирку сейчас в лоб ложкой отхватишь, — милым голосом ответил Айзек, сжимая грозное оружие в руке.

— Всё, понял. Камень, скала, кремень.

— Ещё немного и ты доиграешься.

— Всё, больше не паясничаю, — Даня уселся на стул и подвинул к себе свою легендарную кружку с надписью «мне наспать на ваше мнение».

— Сколько ей лет уже? — недоумевающе спросил Айзек, косясь на треснувшую сбоку кружку, — ощущение, что она сейчас у тебя в руке расколется.

— Ого, ты обо мне заботишься, я польщён, — Даня довольно прикрыл глаза, отпивая чай из аварийно-выглядящей кружки.

— Нет, просто сейчас на тебе моя футболка, — спокойно ответил Айзек и отвёл взяд в окно.

— Я думал, это моя.

— Нет, моя.

— А что она тогда у меня делает?

— Я к тебе половину своего дома перетащил, доброе утро.

— Сейчас пол четвертого вечера, Юль.

— Честное слово, я сейчас точно запущу в тебя ложку, — Айзек сделал страшные глаза и ухватился за ложку.

— Опусти свое грозное оружие, пощади старика! Не вели казнить, вели слово молвить! — Даня состроил умоляющие глаза и сложил руки в молитвенном жесте.

— Вот почему ты кота в «Шреке» не играл, а? И вообще, что это ещё за разгон про старика? — лениво вопрошал Айзек куда-то в потолок, откинувшись на спинку стула.

— В душе мне восемьдесят два.

— Прах ходячий, — прыснул Айзек.

— Желторотый юнец! Имей уважение! — Даня подскочил со стула и взмахнул рукой.

— Я все равно тебя старше, хоть выпендривайся, хоть нет, — спокойно ответил Айзек, закидывая ноги на табуретку.

— Тогда я вызываю тебя на дуэль, нахал! — Даня вприпрыжку подбежал к дивану и схватил плюшевого кота, начиная размахивать им в сторону неторопливо пьющего чай Айзека, — на подушках! Кто кого первым в нокаут отправит — решит схватка не на жизнь, а на смерть! — громко заявил Даня, обводя рукой комнату и представляя, что перед ним не стены, а трибуны с кричащими зрителями, жаждущими крови и зрелищ. Что под ногами не ковёр, а Колизей, в котором бьются гладиаторы.

— Пф, забавы плебеев, — глухо отозвался Айзек на эпичную стойку Дани около дивана с плюшевым котом в руке. Вся масштабность только что возникшего образа раскололась об это «пф».

— Фу, душный, — обиженно ответил Даня и кинул кота в Айзека, убегая в комнату.

— Это я-то? А ну поясни! — начал было возмущаться Айзек, но данин след уже простыл. Осталось лишь чёрное пятно, сидящее на кухонной столешнице.

— Дуй сюда, вот тебе лакомство, — Айзек залез в карман и вытащил зип пакет с курагой. Высыпав сухофрукты на тарелку и поставив кружки в раковину (вау, он умеет убираться), Айзек поплыл в комнату, попутно размышляя над тем, какую подушку или игрушку выбрать, под каким углом лучше нанести первый удар, кто будет спать с краю и если это будет Даня, то какой ногой его спихивать на пол. Настоящая семейная идиллия. Красота.