Культурный отдых (2/2)

Те малость взбодрились, но в движениях их виделось нежелание двигаться в сторону прекрасной Конохи Будущего. Что не могло остановить истинных революционеров и алкоголиков.

Наш — сложносочинённый — путь лежал в сторону центра мироздания — к резиденции хокаге, — где, как я надеялся, никого ранней ночью обнаружить было невозможно. Надеялся я не зря. Снаружи здание выглядело совсем одиноки — их окон не разносился тёплый свет электрических ламп, — да и вообще тихо оно ощущалось.

Девочки немного проветрились за время короткой прогулки и даже что-то из моих планов, (которые даже я не до конца осознавал), поняли. Это, возможно, и стало началом этой длинной ночи.

Проникнуть в резиденцию «незаметно», оказалось плёвым делом. Нет, сначала мы полчаса кружило вокруг, заставляли охреневшую Титьки-сама просматривать зорким взглядом вражескую территорию, посылали маленького и незаметного шпиона в виде призывного Зелёного Змия внутрь, однако все проверки настойчиво утверждали, что путь чист.

Так мы, крадучись, временами срываясь на истерический хохот, пробрались в красное цилиндрическое здание. Спереди, как главный воин бухла и алкашки, следовал Ли. Сразу за ним, каким-то чудным — только для меня — образом, пристроилась Хината-чан, которая хоть и не испытывала острой потребности хоть в какой-то справедливости, но продолжала оставаться самым бравым воином, если не считать упившегося принца. Ну, и мы с Ино-чан плелись в конце, поддерживая друг друга на крутых поворотах — начиная от 90° включительно, — пусть и мнили себя поначалу главными тусовщиками и заводилами.

— Знаешь, Титьки-чан, это стоит учитывать в будущем. Я ещё в юности осознал, что нет никого страшней тихонь. Они гуляют раз-два в жизни, но так, что потом до скончания времён люди вспоминают об их подвигах. Понимаешь?

— Да. Понимаю, Наруто. — ответила Ино.

— Но, знаешь, не хочу тебя пугать, но главный тихоня страны Огня — в моём личном рейтинге, — это наш хокаге. Он же твой краш. Он же Итачи. Он же Учиха. Понимаешь?

— Нет. Я слишком много выпила. Но то точно как-то связано с тем, что мы сейчас находимся в резиденции… А в ней…

Ино потихоньку доходила до мысли о том, что нам необходимо совершить и даже успела достаточно осознать в тот момент, когда мы подходили к площадке пожарной лестницы на верхнем этаже.

— Действуем согласно плану В. — вещал Ли.

— Это чё? — уточнил я.

— Это когда белка сама в казан не прыгает и надо её сначала поймать. С ваших слов я понял, что у Учих главное преимущество в бою — это внешность. Так что лучше избегать прямого взгляда в глаза и действовать наверняка.

— То есть… — не понял я.

— То есть сразу нагибаем и ебём, пока во всём не сознается! — выкрикнул парень, хотя с кабинетом нас разделяла только стена. Оставалось надеяться, что глазастый свалил домой, — С Гай-сенесеем сработало, так что и тут обязано. — уверенно завершил Ли.

А я вдруг подумал, что было бы неплохо, будь Итачи действительно тем, кем я его воспринимаю, потому что последние данные говорят об обрат…

— Погнали. — скомандовала Хьюга.

Рефлексы у всех оказались беспощадны.

Ино рыбкой сиганула в окно и смылась в неизвестном направлении, как и полагается бойцу со спец назначением. А вот мы, — Хината, Ли и я, — будучи то ли воинами ближнего/среднего боя или же вообще херами неопределёнными, нырнули в приоткрытую форточку. Дальше мои инстинкты твердили следовать за сильным, коим оказался — по итогу короткой перепалки — сам Его Высочество. За ним, кто злобно, кто испуганно сопя, следовали Хьюга и недоУзамаки.

Темнота и тишина успели успокоить. Лишь потому я не сбежал следом за Ино. Меня даже не слишком беспокоило, что по построению именно мне было суждено ворваться в, открытую Ли, дверь кабинета нашего Великозначимого.

Сквозь тишину я рассёк воздух подобно дыханию Будды, подавив ужас от того, что за рабочим столом восседал сам дьявол с горящими красным светом глазами. Лишь сердце замерло, но вот руки и ноги не давали покоя, настигая цель. И вот я застыл в гопарской позе на столе, обозначая касание к шее Итачи, которых забыл какого-то хера в кабинете в это время, и я не понимал, что делать дальше, хотя моя невольная жертва явно была готова выполнить многие требования.

— Сдавайтесь! Это полиция, что б её, нравов! — воскликнул принц и проник внутрь.

— Да, я, вроде как, уже… — начал признаваться хокаге, что обзавёлся, с нашей последней встречи, чересчур глубокими тенями под очами.

Ли откровенно плевал на контекст. Его волновал куда более важный вопрос:

— Какого хуя, уважаемый хокаге, вы забыли на рабочем месте в столь поздний час? Вас что, давно в очко не ебали?

— Аммм… — задумался над ответом хокаге пока Ли деловито вышагивал по кабинету, сканируя последний на предмет улик, — Работы скопилось немало в последнее время. — сформулировал он таки свою мысль в цензурном эквиваленте.

— То есть, вы пренебрегаете своими обязанностями, хокаге-сама? — вопросил Ли.

Хинату же окончательно выжал марш бросок по коридору и она с блаженным стоном раскинулась на диване, что обычно занимал Шикамару. А мне вдруг показалось странным, что Итачи будто совсем не смущает наличие моей руки на его шее. Будто и опасности в этом особой нет.

— Не совсем понимаю, что заставило Вас, Ли-кун, сделать подобный вывод… — продолжил диалог хокаге.

Тут принц сорвался с места и уселся на стол, поверх документов, вплотную ко мне и Учихе, уткнув в своего провинившегося взявшийся из неоткуда веер.

— Вы, господин хогаге, — это было произнесено с немалой долей пьяного сарказма, после чего лицо Итачи приняло вид человека, осознавшего таки в какую идиотскую ситуацию попал, — Вы, пренебрегаете здоровым для шиноби распорядком дня. Сейчас уже двадцать три минуты, как минула полночь. Время для сна. Но вы продолжаете бодрствовать, а, следовательно, вредите себе и, как следствие, делу своим ненормированным рабочим режимом. Будто хотите поскорее скинуть с себя всю ненужную работу и свалить подальше, да на дольше. — сложенный веер уткнулся спокойному Учихе прямиком в лоб, — Переубедите меня, если я не прав, Хокаге-сама. — насмешливо пробуянил Ли и начал стекать под стол, хотя кончик веера не сдвинулся ни на миллиметр.

— Вы пьяны. — зачем-то сказал Итачи.

— Ты совсем дебил что ли, как Наруто-кун и говорил? — заёбанно вопросила сонная Хината.

— Конечно, мы упились в дюбель. Оттого и недержание. Словесное. А ты думал, трезвые граждане при той тоталитарной хуеверти, что навертели твои предшественники, припрутся высказывать тебе, хокаге-сама, шо не уважают тя? А? — выпрямился Ли, но по завершении тирады вновь стал заваливаться под стол.

Меня же смущало, что Итачи смотрел всё это время на меня своими красными глазами, в которых, помимо зрачка, угадывались три, вращающихся в гипнотическом танце, точки. Хотя бред. Точно упился. В дюбель, как и сказал Ли.

— На вопрос отвечай, шалава ты политическая. — напомнил Ли.

— У нас возникли некоторые сложности с организацией поставок от одной из стран-сателлитов. В подробности вдаваться не могу, но из-за этого срочной работы прибавилось. Вот и приходятся сидеть над бумажками сутками напролёт. — с невесёлой улыбкой объяснил мужчина и ласково перехватил мою руку своей, чтобы чуть ослабить хватку.

— С какими утками? — уточнил Ли

А я понял, что уже очень не слабо сжимал тщедушную шейку. Но не от ярости или ненависти, а просто потому что другой опоры не нашлось, а чисто на кортонах сидеть не хватало координации. Пришлось пальцы чуть разжать. И словить сраную благодарную улыбку. Пиздец, чувака душили, а он и благодарит, что не до конца.

Мне вдруг стало искренне жаль этого неразумного идиота. Захотелось обнять, успокоить, прочитать лекцию на тему необходимости защищать своё достоинство.

— Уважаемый! — принц снова разогнулся и принял чуть более удобную для переговоров позу, — Всё, что вы говорите, хуйня полная. Вы же, нахуй глава одной из сильнейших скрытых деревень в мире. А не спите из-за ебучих сателлитов. Нет, это, есесна, не соответствует либеральной повестке, но и собственно достоинство необходимо сохранять. Особенно если на него всякие упыри зарятся, –озвучил мои мысли Ли, — Я это к чему, — принцу надоело, что хокаге смотрит только на меня (мне, к слову, тоже) поэтому он развернул изящным жестом миловидную моську высокой степени задолбанности на себя и кончил: — Завтра поприсмыкаешься, хокаге ты кусок. А сейчас пошли гулять и косточки твои старческие разминать. А то смотреть жалко.

— Есть ли у меня возможность отказаться? — деловито уточнил Учиха.

— Нет. — хором ответили мы. Даже Ино подоспела вовремя, чтобы отца своих будущих детей вывести из пропахшего бумажной пылью саркофага.

Руку от устойчивой опоры пришлось убрать и на пол я соскальзывал неловко, неторопливо, пьяно, задевая всякие бумажки, что, по словам Ли, годились только зад подтереть. На данный момент.

— Потом я тебе всё сам посчитаю. Я это не очень умею, но, зуб даю, кредит с дебетом сойдутся. И у них будет много миленьких маленьких… — продолжил вещать принц, выталкивая слабо сопротивляющегося мужчину из кабинета.

Будучи заключённым в середине опасного, но невооружённого отряда шиноби, Итачи не рыпался. Хотя выглядел всё более несчастным с каждым пройденным метром.

— И брат у тебя придурок полный. До хуя невезучий ты у нас уродился, конешн. Но ты не волнуйся. Мы тебя обижать не будем. — доверительно сообщил Ли жертве похищения, а потом за его спиной перегнулся и громким шёпотом уточнил у меня, — Или будем?

— Да Ками с ним. Без того ущербный. — ответил я.

— Я в тебе не ошибся, Наруто-кун. Великодушие и милосердие в тебе даже градус победят.

Оказавшись на улице, мы растерянно застыли и стали посматривать по сторонам, в поисках ответа на вопрос,

— И что дальше? — озвученный Итачи.

— А дальше, пупсик, тебе нужно нагнать штрафные. Так что держи, — принц, движением фокусника, материализовал в руке Учихи полную бутылку бурбона, — И пей до дна. Иначе привяжем к твоему же каменному хлебалу. — нетвёрдой рукой Ли указал на скалу хокаге.

— До дна что ли? — вот тут то у невозмутимого нашего нервы таки сдали и голос малость поехал, выдавая не просто вопросительную, но вопросительно-истеричную интонацию.

— До дна, Ваш Высокоприказничество. — тут же отозвался я.

— А потом что? — опасливо уточнил Итачи, приняв откупоренную бутылку.

— Это не ко мне. — ответил Ли, — Чё там дальше?

Вопрос оказался адресован мне.

— Пойдём творить искусство. — предложил я.

За это хотя бы потом можно будет оспорить решение суда. Мол, не хулиганы мы, уважаемый товарищ офицер. Мы всего лишь хотели сделать мир красивей. Сочней.

— Понял? — уточнил у хокаге Ли.

Тот в последний раз за ночь взглянул на меня строго-сомневающимся взглядом, а после опрокинул бутылку бурбона, вливая в себя содержимое без возможности передумать, осмыслить и спасти. Не себя — нас.

Глаза Учихи потеряли кровавый окрас, уступив благородной черноте. Натянутая до скрипа осанка тоже покинула его бренное тело — поза стала расслабленной. Но не только. Ещё какой-то подозрительно удачной. Демонстрирующей все преимущества тела. Особенно меня цепанули ноги. Длинные, стройные, босые, с выкрашенными тёмным лаком ноготками.

Ли, убедившись, что наш подопечный исполняет волю большинства, вытащил на свет ещё одну бутылку и наказал испить всем по очереди с целью сохранения баланса сил. Мы исполнили — не тот статус, чтобы монаршей особе возражать.

— Забыл сказать, что мне нельзя пить. — запоздало оповестил Итачи и плавным, небрежным движением швырнул бутылку куда-то вдаль.

Мы проследили её полёт по высокой параболе, а потом одновременно вздрогнули, когда тара, с громким треском, приземлилась в мусорный бак, что стоял метрах в ста от нас. Потом с опаской посмотрели на хокаге, который сохранял расслабленно-невозмутимый вид. Только лицо его превратилось в безэмоциональную маску без осточертевшей доброжелательной улыбки. Пришлось признать, что теперь у нас могла появиться проблема посерьёзней принца.

— Ты, котик, что-то говорил про искусство? — напомнил хокаге и вперил в меня свой истлевший взгляд.

— Было, да.

— Мне нравится. — прошептал он.

Ровный шаг ко мне и расстояния стало совсем мало. Мне пришлось задрать голову, чтобы не потерять зрительный контакт. Поэтому я не заметил, как его рука потянулась ко мне и легла на поясницу.

— Так что мне для тебя сделать, котик? — проспиртованное дыхание интимно пощекотало ухо.

Мозг перегрелся.

Даже дыхание на мгновение сбилось от перегрузки.

И тело перешло в режим автопилота.

Моя рука сама легла на талию Учихи, приобнимая в ответ. Под пальцами задрожали твёрдые мышцы и я вдруг таки допёр, что человек с таким телом не может быть не опасен. Наверняка ему не составило бы труда обезвредить бухого Ли. Теперь понятно, что означали все его взгляды до этого. Уверен, намекни я, и Ли был бы обезврежен. Но мозгов у меня никогда не было, а вот любопытство было. Кажется, оно же кошку сгубило.

Хотя плевать. Я вообще-то тоже пьян и невменяем. Так что можно оставить все проблемы себе завтрашнему. Он «спасибо» не скажет, но какое мне дело?

— Нам нужна краска. Много краски. — сказал я, обернувшись к команде уничтожения.

— Насколько много, Наруто-кун?

— Очень много. Так, чтобы хватило замазать все эти постные мины на скале.

Рок Ли имел склонность выкрашивать всё в зелёный цвет и рисовать кучки говна. Итачи, даже будучи максимально раскрепощённым, стеснялся серьёзно влезать в изначальную авторскую задумку и его приходилось успокаивать после каждого движения кисточкой. Титьки-сама и Титьки-чан действовали слажено, перенося мой эскиз на лица Первого и Второго.

Где-то часам к трём утра вся команда успела приноровиться, а хокаге почти смирился с судьбой-злодейкой.

— Выше. Ещё выше. Да. Веди. Смелее. Смелее, я сказал!

— Но, Наруто-сан, это же моё лицо! Может лучше Ли-сан нарисует?

— Его Высочество изволит развлекаться со вторым, что вёл тоталитарную политику и погубил огромное количество представителей твоего вида. Так что захлопни выхлопную трубу, Учиха, и рисуй сраные усы. Одним слитным движением. В этом деле главное — уверенность.

— Но я не умею рисовать!

— Ебошь, я сказал. А я тебе потом ноготочки накрашу. Все.

Работы пошли ещё веселее. Творили в основном мои миньоны, а мне оставалось только наблюдать издали, корректируя композицию. Мы же не вандалы, а тонко чувствующие граждане в конце концов. Наша деятельность обязана выглядеть достойно. Чтобы трезвый Итачи нас всех помиловал. До следующей попойки.

— Запомните, дорогие ученики, не так важно куда вы ведёте. Важно только то, какое у вас при этом лицо. Если Первый, то нужно показать смелость. Если второй, то тоже смелость, ведь он был братом первого и у них одна судьба на двоих. Третьего нужно рисовать не только смело, но и с любовью. Потому что он мне как дед и плевать я хотел, Ли, что этот пень старый не вернул Учихам их права. Пятого нужно малевать пятому, раз есть такая возможность. Вложи душу, кусок ты хокаге. Давай. Что ты чувствуешь, глядя на свою же гигантскую каменную рожу?

— Пустоту, Котик-сенсей.

— Вот и пиши на лобешнике кандзи «пустоголовый».

— Есть, Котик-сенсей.

Так как у других участников тусовки руки были заняты кисточками, бухло оказалось у меня в руках. Количество его со временем только росло. И, когда бутылка с отличной рисовой водкой решила выскользнуть из моих объятий, её внезапно подхватила чуткая рука Иноичи-сана. Тот тоже испытал некое удовольствие, наблюдая за скромным творчеством нашей некоммерческой художественной организации. Но сам к активной деятельности не присоединялся и, вероятно, был уверен, что я слишком пьян, чтобы заметить его присутствие.

Но Иноичи-сан, как появился из ниоткуда, так же и исчез, убедившись, что всё остаётся в рамках приличий. Рамки, к слову, у Яманака было, очевидно очень широко расставлены.

— Э, вы чё творите? Совсем охренели, мрази? Да как у вас вообще рука поднилась?! А ну слезайте. Вы все арестованы, нахуй. — раздался с крыши резиденции голос патрульного Учихи.

И рефлексы сработали.

О, эти дивные рефлексы.

Принц Ли, до того сидевший тихо, и уже начавший потихоньку кемарить на своей страховке, отреагировал мгновенно. В сторону источника звука полетело ведёрко с коричневой краской и за время, что оно преодолевало немалое расстояние, мы все успели смотать удочки, прихватив улики, оставив напоследок смазанными движениями последние важные мазки, и забрались на скалу. Грохот и матюги встречали уже на скале, вне зоны видимости патрульного.

Далее я крикнул:

— Встречаемся в Лесу Смерти, а сейчас врассыпную.

Предполагалось, что удирать придётся с большим рвением, чем когда бы то ни было до этого, потому что ли на протяжении последних пары часов любовно напевал под нос: «уголовка-уголовочка, статейка 214, уголовочка, да статья-статеечка за вандализм». То есть вопрос был даже не в том, что никто не имел желания провести в отделении энное количество времени.

Но так вышло, что валивал я не один, а с Учихой, который, пробежав всего ничего, изволили опустошать желудок на водонапорной вышке. Пришлось патрульного обезвредить. Кто и как это сделал остаётся загадкой.

Итачи, проблевавшись и посверкав красными глазами, шатаясь, отодвинул своё тело от металлической стенки бака и попытался завершить гулянку путём падения с башни, но я его так просто отпускать не хотел. В обнимку, вразвалочку, мыча под нос какую-то песню, мы брели от одного фонарного столба к другому.

— Почему я тебе не нравлюсь, Котик-кун?

— С чего взял, что не нравишься? Может, я просто пытаюсь привлечь твоё внимание?

— Мне удалось повидать немало людей, которым я нравился, Кисуль. И ты точно к ним отношения не имеешь. — устало шептал Учиха, мерзляво прижимаясь ко мне всё сильнее.

— Пиздец. У тебя тоже есть фанклуб?

— Разумеется. И, слушай, подожди. Уже рассвет. Мне нужно принять лекарства.

— Они с собой?

— Всегда с собой. Сейчас. — он отлип от меня и полез в пространственную печать под бинтом на запястье. Прямо на коже. Круто.

— Где татушку сделал?

— Да, так. Один должник нарисовал. Есть, чем запить?

— Нет. А, стой. Есть. Забыл.

В одной из фенечек была запечатана бутылка воды на крайний случай.

— Ничё так браслетики. Где нашёл? — вернул комплимент Итачи.

— Сам сплёл. Держи.

Выпив свои таблетки, Учиха присмотрелся ко мне и поинтересовался:

— Так ты ещё и Фуин балуешься?

— Это ты со своим стручком балуешься, Учиха. А я с Фуин ебусь.

— Хм. Но я не балуюсь. У меня психогенная импотенция. Бля, нахуя я это сейчас сказал? — растерялся хокаге.

— Импотенция? Серьёзно? Тебе сколько лет-то?

— Психогенная. — повторил он.

Он стал нервно массировать переносицу, а потом попросил:

— Просто забудь, хорошо?

— Хорошо.

— Правда? — он посмотрел недоверчиво.

— Ага. А теперь пошли.

Дальше, откопав в недрах тел остатки сил, мы ускорились. Лес Смерти, ограждённый низким забором в этом месте, встретил нас стрекотанием цикад и шелестом высоких деревьев. До моего любимого места отсюда было рукой подать. Вскоре стали слышаться голоса ребят. Мы вышли к реке и увидели трёх голых собутыльников, что увлечённо заклеивались переводными татуировками.

— О! Так вы не померли! Чудно. Идите сюда, мы отложили для вас парные татушки. — крикнула Ино.

Итачи тяжело вздохнул, но продолжал идти со мной в ногу.

Раздевали нас без особого трепета, срывая одежду, параллельно обсуждая, что и куда следует клеить. Итачи поначалу был очень напряжён, мне даже показалось, будто прикосновения доставляют ему боль. С целью проверить, я вырезал несколько изображений и, провёл маленький эксперимент.

Первую татуировку с вороном я решил приклеить на предплечье. Обхватив его запястье, я стал вертеть конечность в поисках подходящего места, невольно любуясь рисунком синих вен на бледной коже.

Там, где наша кожа соприкасалась, мышцы напрягались. Прижимая тату, я, на пробу, огладил пальцами и по руке Итачи прошлась чуть заметная дрожь.

Потом я встал на колени, и игнорируя близость к лицу не только Учиховых, но и принцевых причиндалов, скрытых только тонкой тканью белья, я повторил манёвр уже на бедре. Сначала с внешней стороны, а потом и с внутренней, на более чувствительной коже. Такие издевательства Учиха едва вынес — я заметил, как его рука потянулась в мою сторону. Наверняка хотел оттолкнуть.

Что же можно сказать?

Есть у меня не очень симпатичные предположения на тему того, что такое психогенная импотенция и откуда она можно браться.

— Наруто-кун, у тебя руки из задницы, что ли? Ты как вообще умудрился настолько криво приклеить? — недовольно пробурчала Хината-чан.

Пришлось оставить свои негуманные эксперименты и заняться делом более серьёзно.

К моменту, когда солнце успело неплохо так приподняться над горизонтом, мы успели снова напиться и полностью покрыться рисунками. Из-за усталости или просто новая доза оказалось добивающей — не важно, — но сознание начало подводить. Атмосфера всё больше распалялась, одежда хуже удерживалась на телах, ещё и Титьки-сама безостановочно гнала на мою криворукость.

Меня, между приступами хохота и актами домогательств — как от себя, так и к, — стали появляться нехорошие западания, в которые я не очень понимал, что творю. Так что не удивительно, что проснулся я полностью голый, в обнимку с Хинатой-чан. При этом моя рука находилась в очень интересном месте, о контексте попадания в которое я смог вспомнить с большим трудом.

— Как же ты себе член не оторвал с такими граблями, ещё и из задницы?

— Эти руки способны творить магию, Титьки-сама.

— Ага. И мне следует поверить в это на слово. Удобно.

— Ты что, мне не веришь?

— Конечно, верю.

— Так, блять, да чего же вы такие все недоверчивые? Но ты сама напросилась.

— Чё?

— Чё, чё, принцесса ещё, нахуй. Снимай, говорю, трусы, ща буду демонстрировать.