Маленький, глупенький и отчаянный пирожок с лисятиной. (1/2)
Даттебаёооооооо…
Ками-сама, ну, вот за что я такой ёбнутый, хотя не важно, бляяя.
Так.
Спокойствие.
Какое, нахрен, спокойствие? Валить надо. Срочно. И по-тихому.
Проснулся я раньше остальных. Во-первых — привычка, а во-вторых — быстро восстанавливаюсь после всего на свете, в том числе попоек. Два тела рядом находились в состоянии глубокого сна и просыпаться явно не планировали. Хотя от этого не легче, потому что одно почти лежало на мне и обладало весьма привлекательной фигуркой, а вот второе хоть и находилось сбоку, но довольно уверенно прижимало к себе крепкой мужской (?) рукой.
Накатила новая волна паники, принося с собой всякий мусор в виде воспоминаний о вчерашнем вечере и части ночи. Я нерешительно открыл глаза, чтобы попытаться распознать своих соучастников, хотя уже успел вспомнить, если не всё, то многое. Даже слишком многое.
Стон отчаяния получилось сдержать, но вот глаза заслезились. Даже не понятно — кто хуже. Малознакомый парень из вражеской деревни, которого я, по широте коноховской души, нарёк другом, или наследница Яманака.
Выбираться было непросто. У меня по утрам и так сложности с выпутыванием тушки из-под одеяла, а тут ещё не хилая такая полоса препятствий. Но тела, не связанные со славным кланом Узумаки, после хорошей попойки и мини-оргии оказались далеко от этого бренного мира, что позволило мне вызволить свою тушку, стойко игнорируя весьма интересные ощущения в пояснице и покусанной шее.
Задерживаться в этом чудесном доме не хотелось и я забил на поиски труханов, спеша покинуть обитель разврата. В коридоре валялись различные предметы одежды, среди которых быстро отыскалось всё необходимое, чтобы не вызвать подозрения у прохожих на улице. Выходить я решил через окно.
Солнце уже встало, но было ещё очень низко над горизонтом. Людей почти не было, а во внутреннем дворе, куда я приземлился, так и вовсе — пустота. Только какой-то мужик в трусах на балконе курил. Он меня заметил, улыбнулся с пониманием и показал пальцем на собственную шею.
Да, да, спасибо.
Я скривился и постарался поставить воротник рубашки, чтобы прикрыть следы своей ужасно прекрасной деятельности. Только теперь я подумал, что мужик тот совсем не прост, раз разглядел такое издалека. Всё же с моей регенерацией там уже мало что должно было остаться.
До дома шёл, старательно петляя по тенистым узким переулкам, полный желания поскорее забыть обо всём на свете. Заходил через окно, но, приземлившись на знакомом балконе, пустил скупую слезу — стрельнуло в одном месте так, что вспомнилось всякое. Одежду скидывал на ходу, устремляясь поскорее в ванну, где первым делом отмывался с полчаса. Потом развесил брюки и рубашку, чтобы они проветрились. Посмотрел на будильник. 06:04. Это же в какую рань меня сегодня дёрнуло. Обычно в это время я только планирую просыпаться. Хотя тут, возможно, сказалось то, что спал не дома. По хорошему, нужно попробовать снова уснуть, но что-то очень сомневаюсь, что получится.
— АААррр. — я рухнул на кровать и взлохматил влажные волосы.
Родной потолок придал сил и я всё же сумел немного разобраться в собственных мыслях и успокоить нервы. Ничего страшного не случилось.
С Яманака проблем быть не должно. Вряд ли Ино станет болтать, да и мы предохранялись. Плюс, есть у меня уверенность, что это был далеко не первый её раз и тогда ситуация становится совсем хорошей.
А вот вторая проблемка куда интересней. Я переспал с парнем. Нет, даже звучит диковато. Меня ведь натурально выебал какой-то чел, пока я наслаждался соитием с восхитительной девушкой. И между делом ещё догадался обкуриться.
Десять из десяти. Одно радует — хуже быть уже просто не может.
Хотяяя…
Так, нет. Никаких «хотя». Нужно постараться, чтобы это осталось самой необычной историей из бурной молодости. И, вообще, жизни.
Я вернулся в ванну, чтобы оценить в зеркале степень собственной помятости. Выглядел я, на удивление, обычно. Старый-добрый Наруто. Будто и не трахался с парнем. Засосы уже успели сойти, остались только два следа зубов — около кадыка, в виде небольшой гематомы и царапины, и у основания шеи, заползая на плечо, такой конкретный укус. Вряд ли сойдёт за пару часов. Разве что можно отправиться на Мьёбокузан к жабкам. Там и времени будет в три раза больше, заодно можно посидеть в глубокой медитации, пожрать природной чакры. К десяти, по местному времени, буду, как огурчик.
Ага, зелёный и в пупырышках.
— Фукасаку-сан? Что-то не так? — спросил я смущаясь.
Обычно встречали меня тут довольно спокойно и потом приходилось ещё с полчаса бегать искать этого старика, чтобы вытащить его на тренировку. А в этот раз он сам прискакал, так ещё и смотрел на меня как-то слишком пристально. И молчал.
— Наруто. — ой, что-то мне не нравится, как он это произнёс, — Ответь, пожалуйста, честно, ты сделал что-то странное?
— Ик.
Только не говорите, что у жаб-мудрецов есть какая-то особая чуйка на дела амурные. А то что-то сердечко в пятки спустилось и в затылке закололо.
— Обещаю, что не буду ругаться. — проквакал он.
Верю. Фукасаку-сан вообще никогда не повышает голос — бережёт для секретной техники. Ему, если что-то не нравится, проще сразу отпиздить неугодного.
— Ну, вы хотя бы намекните, что это могло бы быть. — начал юлить я.
А что? Каждая секунда жизни ценна. И если можно отсрочить конец хоть немного, это обязательно следует сделать.
— А ты много странных вещей сделал за последние трое суток по вашему времени? — продолжил наседать жаб.
— Так столько всего случилось. Конечно, сложно остаться в рамках приличия. То есть нормальности.
— Выкладывай.
— Ну, я тут имел удовольствие спариваться с несколькими необычными особями. Своего вида, конечно…
— Очень увлекательно, но меня эта ваши человеческие штучки мало интересуют. С чакрой ты что-нибудь делал?
Вырвался донельзя облегчённый вздох, а потом я задумался. И сразу вспомнил:
— Да, во время второго боя кое-что случилось. Чакра ветра вдруг стала очень податливой и воздух, казалось, стал сам ластиться к рукам. Раньше такого не было, но я думал, это из-за страха.
— Очень испугался?
— Был уверен, что каждый вдох — последний.
Жаб задумался. Вид его был серьёзным, но не хмурым. Просто озадаченным.
— Пойдём на полигон. Надо проверить. — сказал он и поскакал мимо меня на обычное место для тренировок.
Мьёбокузан был очень красивым местом. Живописно, в меру ухожено, и флора вся эндемичная, как её обозвал как-то старик-извращенец. По моему скромному мнению, подобное определение можно отнести и к местной фауне. Много ли в человеческом мире говорящих гигантских жаб? Словом, чудаковато.
Первое время я здесь вообще старательно глазел, лазил во все пещеры, каждый цветочек нюхал. Пока случайно не наткнулся на алкогольные запасы старушки-Шимы. После этого исследования перекочевали в другую сторону. Жаль, миру не дано познать жабье бухлишко.
— Садись и медитируй.
— Да, Фукасаку-сан.
Я уселся на твёрдый хорошо прогретый камень, закрыл глаза и тут уже стали происходить интересные вещи. Природная чакра не просто ясно ощущалась в воздухе, так ещё и будто сама ломилась в тело. Хотя я должен был ещё, как минимум, восстановить дыхание, отключить сознание, посидеть полчасика и только потом, какими-то непонятными усилиями начать втягивать в себя нечто, витающее в воздухе.
А тут так сразу.
И от удивления я должен был бы сразу сбиться, но мои глаза были широко распахнуты, мысли метались и при этом сен-чакра с невероятной скоростью заполняла тело. Это было так странно. Я же, чёрт возьми, продолжаю двигаться. Так как?
— Странное что-то происходит, Фукасаку-сан. — заметил я, продолжая поглощать природную энергию.
— С тобой два раза поседеть можно, Наруто. — ответил наставник и в голосе его слышалась невероятная радость пополам с удивлением.
— Это что-то смертельное? Почему вы в таком восторге? — теперь уже просто сидеть и пялить в дерево стало неинтересно и я даже обернулся к жабу.
— Не драматизируй, Наруто. Ты всего лишь полностью освоился с природной энергией.
— О. Прикольно. Но мне казалось, я и так тут у вас засиделся.
— Конечно, засиделся. Те, кому природная энергия доступна, способны овладеть ею за несколько недель. А ты тут чистым временем отмедитировал месяцев пять. Я уже думал, у тебя, как и у Минато, ничего путного не выйдет. Но кровь Узумаки победила. Да ещё как.
— Так я теперь могу как Джирайя? — не понял я.
— Нет.
Правильно, куда мне. Размечтался. Откуда у чумазой бестолочи могут взяться такие выдающиеся способности?
— Это лучше.
— Слуховые галлюцинации? Я превращаюсь в камень?
— Нет. Успокойся и послушай.
Я сделал глубокий вдох и уставился на наставника в ожидании объяснений.
— Человек не способен полностью овладеть природной энергией. Это правило со своими исключениями. Последним был Сенджу Хаширама. Он обучался в Лесу влажных костей, но такое событие не могло задержаться только в одной обители. Тем более что он довольно активно использовал эту свою способность.
— А это первый хокаге, верно? — спросил я.
Жаб кивнул.
— А Лес — это место обитания слизней?
— Да, всё верно. — подтвердил жаб и продолжил, — До Хаширамы было ещё одно исключение. Тоже Сенджу. Всего в этом клане было семь таких уникумов за всю историю. И больше никого.
— Ни одного Узумаки? Но вы же сказали, что это кровь мамы дала о себе знать.
— Узумаки являются первой и древнейшей ветвью на древе Сенджу. Способности основателя нового клана были совсем ни на что не похожи, но силой он не уступал братьям. Так что это что-то древнее через кровь Узумаки в тебе решило порезвиться. Теперь и Джирайя может быть спокоен. С такой силой тебя теперь хрен убьёшь. — заключил старик.
— И что дальше? — спросил я.
Мысли в голове с трудом укладывались и пока мне не очень получалось осознать, что я теперь имею часть той силы, которой обладал сам Бог шиноби.
— Теперь нужно поработать над ударом. И стойкой. И блоком. Вообще-то в тай ты просто отвратителен, но учить тебя ему раньше было бы жестоко. Я то всегда использую природную энергию. Ещё прибил бы ненароком.
— Но вы же иногда вытаскивали меня на спарринги.
— Ты порой бываешь слишком упорным и иначе тебя никак спать не загонишь.
Вопреки необходимости сосредоточиться на тренировке, я пребывал в глубокой задумчивости на темы далекие от стоек, блоков и ударов. Просто всё то, что рассказывал и показывал жаб мне было известно ещё со времён академии и всё равно не получалось. Если мне случалось вступать в рукопашный бой спасал меня не тай, а всякие хитрости в сочетании с ниндзюцу.
И пока тело выдавало все необходимые движения под довольным взглядом жабьего наставника, я всё думал об отце. Он тоже бывал здесь и тоже пытался овладеть природной чакрой, но у него ничего не вышло. Сильно сомневаюсь, что дело в недостатке усердия или таланта. Из того, что было мне известно о Минато в качестве Четвёртого, можно было сделать вывод о банальной невозможности ожидать от него провала хоть в чём-нибудь.
Дело, видимо, в крови, генах, физиологии — понятия не имею. То есть ему на физическом уровне не было доступно познать природную энергию. И здесь очень интересный момент — я его точная копия. Ну, ладно, не такая уж и точная. Но видок у меня далёк от типичного узумаковского, а, значит, от отца мне и вообще должно было достаться больше, чем от мамы. Одна только бессмысленная почти годовая долбёжка о фуин говорит о многом. Но есть регенерация и выносливость.
Полная хрень выходит. Эта вся наследственность вообще как работает?
— Блок. — скомандовал Фукасаку-сан и молнией устремился на меня.
Я выставил блок, старательно распределяя вес между ногами, но было как-то совсем неудобно. Хотя выстоять удалось. Удар оказался невероятен по силе и вокруг нас даже мелкие песчинки взметнулись от порыва ветра, а от грохота я чуть в штаны не наделал. Жесть. Такими ударами же можно горы колоть, наверно.
— Нижний блок. — новая команда и я решил просто не думать и делать, что говорят.
Не знаю, насколько серьёзно сейчас бьётся жаб, но впечатлений на всю жизнь. Постоянно подлетали с земли листья и мелкие букашки, за которыми я наблюдал словно при замедленном времени. Оно, время, вообще вытворяло странные вещи. Бывало я отвлекусь на розовую бабочку, сдутую порывом ветра, а через мгновение только чудом успеваю среагировать на новую команду, а бывало, что слышу команду, принимаю нужную позицию и жду пока там в меня прилетит очередной громоподобный удар.
В теле тоже ощущения странные. Вроде и моё, но такое лёгкое, подвижное и отзывчивое, что появляется ощущение всемогущества. Но потом я с трудом удерживаю блок для очередного удара от небольшого старого жаба и всякая эйфория испаряется.
Через полчаса таких маханий я был насквозь мокрый и, наконец, сосредоточенный полностью на сопернике. Жаб это заметил и перестал мне подсказывать. Он молча атаковал, а я добросовестно выставлял блоки и пытался наносить ответные удары, но всё оказывалось без толку — руки, пресс, ноги и всё остальное, что участвовало в принятии удара, болело, а ответные атаки колотили по воздуху.
Очень скоро я вымотался. Мне ужасно хотелось полежать пять минут на травке и потом можно было бы продолжать, но времени сказать хоть слово не было. Фукасаку-сан постепенно набирал темп и теперь могло прилететь в любой момент и так, что потом костей моих всей горой не соберут.
Я был без налобной повязки. Это было почти незаметно, но внезапно в глаз затекла капля пота и я отвлёкся. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы сбиться с ритма и растеряться.
По идее, после часа непрерывного боя моё тело уже должно было запомнить правильную реакцию, но стандартные движения всё ещё оставались для меня ужасно неудобными и поэтому в критической ситуации сработал не несуществующий рефлекс на блок, а какая-то хрень. Всем своим существом я стремился уйти от удара и сделать это можно было множеством разных способов, но я выбрал самый неправильный — прогнулся назад, заваливаясь на спину. Я так делал несколько раз и обычно все заканчивалось тем, что я всё равно получал дозу тумаков, но в состоянии полулежащем и ничего не мог ответить.
Едва понял, что пытается сделать моё тело, как приготовился молить о пощаде, но вовремя заметил, что ощущения совсем другие. Я смог изогнуться под очень необычным углом, опереться на руку и ногой достать наставника. Удар получался смазанным, но в нынешнем состоянии даже этого оказалось достаточно, чтобы отправить Фукасаку-сана в короткий полёт. Жаб успел в воздухе извернуться и приземлился очень мягко на все четыре лапы.
Я был готов продолжать, но наставник оставался стоять на месте и пристально вглядываться в моё лицо. В первую очередь я подумал, что он пытается найти у меня совесть, но испытывает некоторые трудности в этом деле. Потом заметил, что природная чакра стала быстрее проникать под кожу и сил стало ещё больше, хотя и усталость брала своё.
— У тебя глаза поменялись. Как у кошака какого. Зрачок вертикальный. Раньше у тебя глаза становились похожи на жабьи. Сегодня остались обычными. Но, когда ты сбился и оказался в стрессовой ситуации, зрачок резко вытянулся.
— Это плохо?
— Нет. Просто это подсказка, что за сила в тебе скрыта. В Хашираме, насколько мне известно, проснулась сила Комаину<span class="footnote" id="fn_31684799_0"></span>. Его глаза светлели, а многие сильнейшие техники оказались направлены на защиту.
— Причём здесь старые легенды?
— Это не легенды. Раньше землю населяли различные духи и демоны. Они зачастую несли в мир зло, но были исключения. Однажды Комаину, один из сильнейших и благороднейших духов повстречал человека с сильной волей и добрым сердцем. — жаб что-то вспомнил, развернулся и позвал меня следовать за собой, — Тогда Комаину решил принести себя в жертву, чтобы подарить свою силу понравившемуся человеку, в надежде, что он сумеет уничтожить всех злых демонов. Так и вышло. Ты же бывал в нашем храме?
— Нет. Не знал, что вы кому-то поклоняетесь.
— Это не поклонение. Для нас храм — это хранилище. Там память о прошлом.
Фукасаку-сан вёл меня укромными тропами, о которых я представления не имел, хотя был уверен, что успел уже всё здесь облазить. Вдоль тропинки росли маленькие сияющие грибы и трава имела необычные синеватый оттенок.
— Получается, Сенджу — наследники силы Комаину?
— Да. Их клан оказался первым, сумевшим овладеть чакрой. И сразу за ними появились Учиха.
— А им кто дал силу?
— Никто не давал. Сами взяли. — жаб усмехнулся. — Индра и Асура были братьями. Старший стал талантливым воином, а вот Асура больше любил рыбку половить, грядки поокучивать. Комаину отдал Асуре свои жизнь и силу, а тот в ответ поклялся уничтожить всех злых духов. Конечно, злым духам такое не понравилось. Но одолеть Асуру для них стало непосильной задачей. И тогда сильнейший из злых демонов предложил кровавому Инугами<span class="footnote" id="fn_31684799_1"></span> захватить тело Индры. Тот демон был знатоком человеческих сердец и точно знал, что Асура не сможет убить своего старшего брата.
Мы вдруг вышли к старому каменному храму. Выглядел он заброшено, но величественно. На высоких стенах успела выцвести и облезть красная краска, ступени и углы поросли ярко зелёным мхом, а в трещинах высокого стилобата весело журчали ручейки.
Внутри оказалось темно, но благодаря природной энергии я довольно неплохо всё видел. В высоком огромном зале было несколько рядов мощных колонн и, между некоторыми из них, были закреплены перегородки с хорошо сохранившимися фресками.
Мы бегло прошли те из них, о содержании которых уже успел поведать жаб, и остановились около одной из самых непонятных. На ней был вроде как человек изображён, но всё смазано, с лишними линиями и отчётливо различались только алые глаза.
— У Индры был мятежный разум и стальная воля. Инугами пытался подчинить воина, сломать его разум, но ничего не вышло. Индра не просто вытянул из оборотня силу, но и поглотил разум. — жаб повёл меня дальше.
— Это гигантская лиса? И зачем ей девять хвостов? — я ткнул пальцем в рыжее чучело, громящее на пару с, предположительно, Асурой какую-то деревеньку.
— Побольше страха в голос добавьте, юноша. Это Кьюби. Самый страшных демон из всех, что когда-либо жили на земле. Это он подослал Инугами к Индре.
— Не похож этот воротник на знатока человеческих сердец. — заметил я.
— Это его боевое обличие. Обычно же он выглядел совсем как человек. Многие считают, что он на самом деле был женского пола и имел облик невероятной красавицы, способной околдовать любого. Сочетание хитрости и невероятной силы. Он предпочитал плести сети из-за кулис и потому долгое время оставался неуловимым. Но в честной битве проиграл.
— Почему вы продолжаете говорить о нём как о мужчине? Вы же сказали, что это скорее всего была леди.
— Это среди людей повелось. Общество у вас так устроено, что как только дело заходит об интригах и соблазнении кого угодно, так это обязательно женщина и никак иначе. Вот только Кьюби имел облик прекрасного юноши.
— Тогда не понятно, как его не могли признать. Много ли парней занималось подобными вещами?
Мы подошли к следующей фреске. На ней было показано, как Лиса буквально разливают по девяти сосудам.
— Этого знать не могу. Но знаешь, Наруто, хорошо, что его больше нет. Асура и Индра об этом позаботились. Они разделили Лиса на девять частей и отдали своим верным товарищам, чтобы те тоже обрели силу. Все, кроме одного. Последний кувшин долго стоял в этом храме, потому что не находилось больше достойных воинов, способных подавить волю Кьюби. В итоге он достался одному из внуков Асуры. Тот юноша обзавёлся ярко-красной шевелюрой и основал клан Узумаки. На последней фреске изображены основатели девяти кланов шиноби, порождённых силой Лиса.
— Знакомые рожи.
— Неужели узнаёшь? — удивился жаб.
— Конечно. Эти же рожи изображены на третьей и пятой фресках.
— Тоже мне, шутник нашёлся. Кстати, как думаешь, что стало с их кланами? — задал жаб вопрос с подвохом.
— Хм. Видимо одно и то же. А, учитывая несчастливую участь Узумаки, ответ становится очевидным. Были уничтожены.
— Неплохо. Ты прав. Причём красноволосые продержались сильно дольше других. Тех даже я не застал, а мне уже годов-то. — запричитал старик.
Мне стало любопытно походить по храму, рассмотреть его получше. Он был ярким, торжественным, внушительным, но в нём не появлялось ощущения дискомфорта, как часто бывало в домах богов, где человек лишь мелкий и слабый гость. В ходе обследования обнаружился закуток за алтарной частью. Там места было совсем немного, хотя казалось бы — уж в такой громадине всяких вспомогательных помещений должно быть немало.
— Пенёк?
И в самом деле пень обыкновенный. Интересно, откуда он здесь и как давно. Я уверенно уселся на него и, подняв взгляд, увидел высокий узкий проём. А за ним травка, бабочки… улица, короче. Странно, что сразу не заметил.
— Наруто-чан, ты где? — послышался обеспокоенный голос жаба.
— Здесь. — крикнул в ответ я.
— И где этого неугомонного носит? — тише добавил Фукасаку-сан и я понял, что он меня не услышал.
Не без сожаления я оторвал свой зад от нагретого пенька и вышел к пустому алтарю.
— Где ты там прятался? — возмутился жаб.
Я неуверенно обернулся назад, но никакого закутка не обнаружил. Ясно, понятно, тебя не существует, тайная комнатка с пеньком и служебным выходом.
— Да, нигде. Но, Фукасаку-сан, — я спрыгнул с пьедестала на пол и пошёл к наставнику, пытаясь придумать, куда бы перевести тему, — А почему в жабьем храме так много посвящено Кьюби? И алтарь пустует.
— Мой народ поселился на Мьёбокузане после создания свитка призыва одним из наследников воли Асуры. Раньше здесь жили разные духи и демоны, а в этом храм был домом Кьюби.
— То есть Асура хранил сосуды с частями Лиса у него же дома?
— Выходит, что так.
— А зачем?
— Не знаю.
Мы вышли на улицу и резко стало слишком светло и шумно. Я только сейчас понял, что в храме не было слышно ни шелеста листвы, ни пения птиц, хотя он не имел дверей и звуки должны были проникать внутрь без труда.
— Мутная история выходит, Фукасаку-сан. — заключил я.