Pt. 2 (1/2)
— Настоятельно рекомендую избегать физических нагрузок на больную ногу. По-хорошему Вам бы пойти домой, но если Вы не намерены зарабатывать пропуски, следуйте этой простой рекомендации. — Медсестра вручила Джисону костыль и напоследок проверила качество перевязки.
— Спасибо Вам, — с этими словами Хан направился к выходу.
Выйдя из кабинета, он начал озираться по сторонам в надежде застать ожидающего его Минхо, но вместо этого встретился глазами с тем, кого меньше всего ожидал увидеть.
— Привет, Джисонни! Что с ногой? Почему ты с костылём? Сильно болит? — тут же засыпал его вопросами Хёнджин, но вместо ответов получил встречные вопросы:
— А где Минхо? Он не сказал, куда пошёл?
Только после их озвучивания ему в голову пришло осознание того, что Хёнджин мог и вовсе не знать о том, кто такой Минхо. До этого разумом управляла лишь неведомая грусть и разочарование — в себе, что не успел поблагодарить того, кто буквально спас его от тяжёлых последствий того казуса, и как раз в том, кто не успел получить эту благодарность, решив вместо ожидания сбежать, чтобы больше не иметь дел с неуклюжим Ханом. Джисон разочарованно вздохнул.
— Не знаю. Просто решил, что его помощь больше не потребуется и слинял. Это нормально, он у нас просто очень занятой, — последнее слово было произнесено с едва уловимой издёвкой.
— Поня-ятно, — слегка дрожащим голосом протянул Джисон.
— Ты на мои вопросы отвечать будешь? Я вообще-то переживаю.
— А? Прости, что ты спрашивал? Про ногу? Всё в порядке, ничего не болит. Спасибо, что спросил. А сейчас я, наверное, пойду, у меня ещё есть незаконченные дела.
Разочарование, что источало всё существо Джисона, Хёнджин ощущал каждой клеткой своего тела, но больше ничего говорить не стал. Вместо этого он предпочёл наблюдать за тем, как ссутулившийся объект воздыхания удаляется в ту же сторону, в которую десять минут назад ушёл Минхо, с максимальной скоростью, какую мог развить в своём положении.
***
«Интересно, узнает ли кто-нибудь об этом?» — первым делом подумал Минхо, входя в оплот знаний, тишины и порядка, который так легко могут нарушить такие, как, например, «калека Джи». Мысли об этом парне, вероятно, решили укорениться в наполненном грузными мыслями разуме Минхо, и это было вполне справедливо — когда бы ещё у него произошло такое запоминающееся знакомство? На мгновение даже почудилось, будто он стал героем какой-то дорамы, сам о том не подозревая. Но думать об этом не стоило, поскольку мечтами о главных ролях в дорамах грезил Бан Чан, а мечту лучшего друга заграбастывать себе не хотелось из-за уважения к старшему и банальной солидарности.
К моменту возвращения Минхо в библиотеке уже материализовалась парочка студентов, усердно готовящихся к предстоящим семинарам, но до них ему не было ровным счётом никакого дела. Сейчас нужно было забрать сумку и как можно скорее уйти отсюда, потому что, во-первых, можно было наткнуться на чрезвычайно дотошных библиотекарей, а во-вторых, нужно было встретить Джисона, потому что почему-то не было уверенности в его способности подниматься по лестнице с травмированной конечностью.
«Я и сам справлюсь», — прокрутилось в голове, на что Минхо лишь хмыкнул. Справится он, конечно. С помощью Минхо — да, а уж без помощи он не останется, и только потому, что внезапно пробудившееся великодушие не позволяет бросить его на произвол судьбы.
Ли специально прошёл мимо того самого злополучного стеллажа, ухмыльнулся и продолжил путь к столику, за которым он мог бы и дальше изучать тип кладки кирпича у расположенного рядом здания, но ввязался в куда более интересную авантюру. Такое стечение обстоятельств, однако, нисколько не разочаровывало, наоборот — это подняло ему настроение и заставило усомниться в безнадёжности сегодняшнего дня. Казалось, даже погода прониклась этим настроением, ведь вместо серых туч, низвергающих на город потоки ледяной воды, на небе образовалось что-то серднее между грозовыми тучами и облаками, больше похожими на сахарную вату; сквозь них к земле стремились отчаянно борящиеся за право быть замеченными яркие солнечные лучи.
Правда, такая перемена, к сожалению, в считанные секунды не убрала большие лужи, прохождение через которые выливалось в настоящее испытание, и главный приз здесь — сухая и чистая одежда. Вполне достойно.
Когда процесс изучения погоды подошёл к концу, Минхо, подхватив свою сумку, поспешил к выходу, в очередной раз улыбнувшись своим мыслям.
***
«Так, Хан, тебе ещё не приходилось передвигаться по лестницам с костылём наперевес, но всё когда-то бывает в первый раз, ведь так?» — думал Джисон, соображая, как ему лучше идти, чтобы в очередной раз не навредить себе. Он был максимально сосредоточен на коварных ступенях, которые в любой момент могли оказаться предательски скользкими — и тогда пиши пропало. Поначалу Джисон порывался выбросить этот чёртов костыль и попробовать свои силы, но эти мысли быстро были отброшены адекватным оцениванием ситуации. Кто он такой без какой бы то ни было поддержки в сложившейся ситуации? Пришлось собрать всю волю в кулак и сделать первый шаг, ощупывая почву (почти в прямом смысле). Первая ступень была преодолена без особых трудностей, что придало Джисону уверенности, поэтому он, ободрившись, немного ускорился и примерно за минуту преодолел первый лестничный пролёт. Он остался вполне доволен собой, потому в ещё более бодром настроении собрался идти дальше, как вдруг снизу раздался голос, чуть ни выбивший из-под ног ту почву, которую Хан так старательно ощупывал:
— А ты неплохо справляешься.
Этот голос однозначно принадлежал Минхо, и в этом не могло быть никаких сомнений. Джисон обернулся и обнаружил, что обладатель этого мелодичного голоса, облокотившись локтями о перила и подперёв щёки ладонями, пристально наблюдает за его стараниями, щурясь как греющийся на солнце кот.
— Конечно, я же не слабак. — Джисон старался выглядеть в глазах Минхо как можно круче. Однако, если бы он увидел себя глазами того, ради кого старается, он бы сильно расстроился.
— Вот оно как… — протянул Ли, меняя позу. — На какой этаж хоть идёшь?
— На первый. Мне нужно в библиотеку, чтобы забрать свою сумку. Раньше было как-то не до неё, а сейчас уже поджимает, — Хан чеканил каждое предложение, что не прошло мимо ушей Минхо.
— Ты же не обижен на меня за то, что я не подождал тебя? — После этого вопроса по спине Джисона пробежал холодок, а в районе желудка образовался ком, давящий на стенки органа. Был ли он обижен на человека, с которым знаком даже меньше часа из-за такой мелочи? Вероятно, да.
— Нет, — чётко сказал он, хотя в глубине души корил себя за эту ложь и за свою отвратительную черту принимать всё близко к сердцу. Всё происходящее постепенно доходило до абсурда, и Джисон даже не мог понять, почему это происходит и как этому противостоять.
— Я ушёл потому, что туда пришёл человек, который мне, скажем так, неприятен, и ты, как я полагаю, виделся с ним. Я забрал свою сумку и поспешил навстречу к тебе, чтобы потом не чувствовать угрызений совести, хотя они и так теперь будут преследовать меня, потому что я отсюда чувствую, как ты злишься на меня, Хани. — Оправдание, произнесённое Минхо с такой очаровательной улыбкой, которая могла бы покорить любого, напрочь повергло Хана в шок, что он даже не сразу заметил уменьшительно-ласкательное обращение к своей персоне.
— Да брось, я не обижен. Это же глупо, — выпалил Джисон и продолжил свой путь, который теперь давался ему труднее.
— Я это сразу понял.
Джисон так и остановился с занесённой левой ногой. Его мозг силился установить логическую связь между репликами Ли Минхо, но пока это давалось чрезвычайно трудно.
— А зачем оправдывался? — Джисон вышел из ступора, наконец поставив ногу на ступеньку.
— Просто так. — Ли пожал плечами. Ему определённо нравилось наблюдать за тем, как эмоции Джисона сменяли одна другую. В конечном счёте на первый план выступило непонимание, что так и читалось в глазах шоколадного цвета.
— Кстати, раз уж мы встретились, хотел поблагодарить тебя за помощь. Ты меня очень выручил, поэтому прими мою искреннюю благодарность. Без тебя я бы вряд ли сделал хоть что-то, — сказал Джисон, проигнорировав странный ответ на свой вопрос.
Удивительно, но каждое слово Джисона приятным теплом разлилось по телу Минхо, доставляя ему ещё большее удовлетворение, чем то, которое Хо испытал у дверей медпункта. В словах, адресованных ему, и правда чувствовалась неподдельная искренность, приятной субстанцией оседающая в тёмных, закрытых ото всех участках искалеченной души. Улыбка сама украсила его посветлевшее лицо, чего Минхо даже не заметил.
При виде этой улыбки Джисону стало понятно, что его благодарность встречена с распростёртыми объятиями, и он улыбнулся в ответ.
Спустя какое-то время Минхо встрепенулся, вспомнив, что пришёл сюда для того, чтобы помочь, потому довольно виртуозно преодолел отделявшие его от Хана ступени и оказался рядом с ним. Теперь оставалось решить, как поступить дальше: дать Джисону возможность пойти самому, но с опорой на Минхо, или же снова пронести его на руках, чтобы в очередной раз послушать шушуканье неугомонных студентов-первогодок, которые удивляются чуть ли не всему, что видят в стенах университета.
— Теперь-то сам доковыляешь? С моей поддержкой, разумеется.
— Вопрос с подвохом? — Хан изогнул правую бровь, вспомнив, чем в первый раз закончился его ответ на подобный вопрос.
— Нет, сейчас я предоставляю тебе право выбора.
— В таком случае, я дойду сам.
Джисон уже потянулся свободной рукой к Минхо, чтобы опереться о него, но вновь самым что ни на есть магическим образом оказался поднятым в воздух.
— Хорошо, я был готов к этому, — выдохнул Джисон, даже не предприняв попытки сопротивления.— Но пообещай, что впредь не будешь так резко прибегать к физическому контакту со мной. Всё-таки это и правда смущающе.
— Как скажешь.
***
Хёнджин, пребывая вне себя от злости на Минхо, патрулировал коридор у медпункта. Впору было бы пойти готовиться к скорым парам, но он упорно не хотел даже думать об этом. Все его мысли были заняты лишь Джисоном, так сильно расстроившемся из-за ухода Минхо. Этот самодовольный нахал, который посмел притронуться к Джисону, ещё глубже засел в печёнках и, по-видимому, был доволен и этим. Неужели он влюбил в себя Хана? Неужели он решил сделать всё, чтобы отомстить Хёнджину? Если да, то такая месть была худшей. Хван ведь и правда полюбил Джисона. Ещё с первой встречи. А теперь всё оборачивается таким образом.
От злости на всех и вся Хёнджин что есть силы пнул ни в чём не повинную мусорную корзину, которая, к счастью, была пустой. В противном случае, пришлось собирать бы мусор, а если бы кто-то увидел Хвана за этим занятием, его репутация могла серьёзно пострадать. В любом случае, ему именно так и казалось. Особенно сейчас, когда он пребывал в отвратительном настроении.
Хёнджин, рвано выдохнув, обхватил голову руками, прижался спиной к стене и сполз по ней на пол. Когда его задница коснулась пола, он подтянул колени к себе, обнял их и зашёлся в беззвучном плаче. Проходящие мимо студенты косо смотрели на расклеившегося юношу, не находя в себе сил даже просто спросить, в чём дело. Никому нет дела до чужих проблем, и это нормально. Такова жизнь.
Спустя пару минут к нему подошла незнакомая девушка, которая попыталась построить конструктивный диалог, но всё ограничилось односложными ответами Хёнджина по типу «угу», «ничего», «ок». Поняв, что ничего хорошего не выйдет, она погладила Хвана по плечу и быстро ретировалась.
Однако её появление всё-таки оказало положительное влияние на горе-любовника — он немного воспрял духом, когда осознал, что не всем окружающим всё равно. Хоть она и быстро ушла, её присутствие всё ещё ощущалось и это ощущение рисовало на лице Хёнджина некое подобие улыбки.
— Эй, — прозвучало над ухом. — Не боишься простудиться? Пол-то холодный. Над подогревом пока никто не заморочился, а зря…
Низкий голос с хрипотцой, по всей видимости, принадлежал либо студенту магистратуры (все они казались Хвану жутко взрослыми), либо относительно молодому преподавателю. На мгновение он даже побоялся поднимать голову, потому что ожидал увидеть над собой бородатого дядю с зажатой в зубах вечно тлеющей сигаретой, удерживаемой меж губ, очевидно, каким-то телекинезом (иначе как объяснить явление, когда она свободно болтается и при этом не падает?). При этом этот дядя обязательно должен быть шире его самого раза в три и выше сантиметров на двадцать.
— Парень? Всё нормально?
Хёнджин почувствовал, как этот загадочный человек сел рядом. В нос ударил запах свежей выпечки и карамели. Понемногу страх начал пропадать и он решил посмотреть на незваного собеседника.
Увиденное в корне отличалось от того, что он себе представлял. Перед ним сидел парень с самой миловидной внешностью из всех, что он когда-либо видел: лицо с россыпью веснушек; большие голубые глаза, в которых точно можно было утонуть; аккуратный нос; пухлые, слегка приоткрытые губы; идеальный овал лица и точёный подбородок без намёка на бороду, которую нафантазировал себе Хёнджин. Он то и дело убирал с глаз падающую прядь пшеничных волос и каждый раз морщился, демонстрируя свою очаровательную мимику. Хван невольно залюбовался этой картиной, но быстро пришёл в себя, когда незнакомец снова обратился к нему: