бессонница (2/2)
Он постарался вспомнить как это делала Аддамс. Зажмурив глаза, он представил перед собой Уэнсдэй, которая холодными руками стимулирует его член. Голова непроизвольно откинулась назад, а изо рта вырвался гортанный стон, который он постарался заглушить прикрыв одной рукой свой рот.
Проходясь по пульсирующей головке, Торп пытался представить как бы это сделала Уэнсдэй. Вздохи разносились по всей уборной, а рука усерднее работала над эрекцией.
— Уэнсдэй, я не могу так, - выдавил из себя парень. Ксавье излился за несколько минут. Аддамс не хватало здесь. Сейчас. Пытаясь отдышаться от оргазма, Торп ругнулся про себя.
***</p>
Он не спал? Единственное, что пролетело в голове темноволосой девушки. Нет, совесть ее все еще не посещала, и ей было плевать на то, что она сделала с парнем на определенный срок. Может и не на определенный.
Она все еще обдумывала свое предложение на счет лишения девственности. Конечно, она даже не спросила Ксавье, хочет ли он этого вообще. Но кажется его ответ был бы очевиден.
С чего этого Уэнсдэй ни с того ни с сего стала интересна мужская физиология? Она создана не для отношений, даже в качестве дружбы ее было трудно представить, но Ксавье притягивал к себе чем-то. Чем-то неизученным, ей было интересно посмотреть на его состояние, на его недоумение. Это завораживало.
И как она считает, оба извлекли выгоду из этого. Ксавье открытый, раскрасневшийся, задыхающийся и просящий не останавливаться - что либо за гранью реального. То, к чему было трудно приспособиться. Аддамс нравилось смотреть на Торпа, такого, а ему нравилось получать это удовольствие.
Конечно, она не могла точно понять его состояния, она не была на его месте. Уэнсдэй не знала правда ли ему понравилось, это был ее первый сексуальный опыт, в котором она крайне довольна.
Ей понравилось доводить Ксавье до края, а потом отпускать и слышать измученный и хриплый голос, который молит вернуть руки на созданное для них место.
Она много читала про мужчин и, конечно, про их физиологию, в попытках понять, что ей собственно нужно делать.
Все же, ей стоило вернуться к нему, ей не хватало увидеть эту картину вновь, напитаться его энергией снова.
***</p>
Ксавье сделал пару выводов. Только рисование помогало избавиться ему от надоедливых мыслей с участием Уэнсдэй.
Он в мастерской, вчерашние события накрыли его с ног до головы вновь. Ксавье потер переносицу, чтобы выкинуть все это из головы и сесть за рисование.
Включив песню ”Paradise — H. Е. R.” Ксавье принялся за рисунок.
Единственное, что приходило на ум, это вчерашняя картина, которая отпечаталась на обратной стороне век юноши.
Уэнсдэй сидит на коленях передним, ее глаза безумны, они темные, руки обхватывают его эрекцию делая усердные движения, надавливая на излюбленную головку. Волосы растрепаны, косы убраны назад, а губы сверкают от слюны.
О боже.
Ксавье кажется, что он не видел зрелище более сексуальное и раскрепощенное, поэтому принимается рисовать.
Когда кажется, креститься надо.
Краски разлетались по мастерской, когда он взмахивал кистью, прорисовывая до подробных мелочей. И у него получалось, рисунок оживал и без его способности. Он великолепно передал безумство в глазах девушки, глаза черные, глубокие, как озеро при свете ночи.
Он закончил через несколько часов. Любуясь своей работой, Торпа клонило в сон.
Что происходит? Последний вопрос, который Ксавье успел задать себе, перед тем как отключиться.
Резкая боль ударила в правое плечо, он упал. Это последнее, что он помнил.
***</p>
Ксавье открыл глаза. Он не помнил где был сегодня, он не знает где находится сейчас, ему было холодно от осознания неизвестности.
Все повторялось. Совершенно также как и вчера. В глазах плыло, а руки ныли от подступающей боли. Запястья были вновь связаны, а Ксавье снова сидел на том самом стуле, рассматривая побитую жизнью мастерскую и рисунок, который на этот раз он успел дорисовать.