5. Родители. (2/2)

Отложив телефон, Мисаки посмотрела на Баджи: — Это был брат. Он только с работы вернулся, а я забыла ему написать, что ушла.

— Мне показалось это был твой отец, — ляпнул Баджи, замечая, как лицо девушки на мгновение приобретает безэмоциональный вид, но затем снова он видит её улыбку.

— Я не знаю своего отца, — ответила лишь Кобаяши, начиная кушать сахарную вату. — Может пойдем прогуляемся где-нибудь ещё? Я уже устала от народа… — как ни в чем не бывало перевела тему Мисаки, начиная идти в сторону выхода из парка.

Кейске не долго смотрела в спину уходящей Мисаки, ощущая стыд перед ней. Но он ведь всё-таки не знал, что девушка росла без отца. А что на счёт матери? Стоит ли спрашивать у Кобаяши на счёт неё? Приняв решение, что подождёт, пока Мисаки сама расскажет, Баджи поспешил за брюнеткой, быстро нагоняя ее.

Вскоре начинало темнеть. Близился закат. Сахарная вата была давно уже съедена. Было пройдено множество тем для разговора. Этот день определенно Мисаки могла считать самым лучшим. Ей определенно нравилась компания Баджи, стоит ли говорить о большем? За это время Мисаки полностью забыла про Накамуру и вчерашнюю с ним ситуацию. Честно, и вспоминать не хотелось.

— Я знаю одно хорошее местечко. Я часто там бываю, оно не далеко от этого района, — начала Мисаки, заинтересовав парня. — Тут совсем рядом есть малоизвестный парк, пройдя через который можно выйти к обрыву, с которого видно весь город.

— Интересно. Пойдем тогда скорее, пока времени ещё много, — отрезал Баджи, следуя за Мисаки.

Девушка уверенно шла в знакомом ей направлении, быстро реагируя на повороты, поступая как Баджи, то есть крепко держа спутника за руку.

Кейске смотрел в спину Мисаки, затем на их сцепленные руки, и склонив голову в бок, начал уходить в свои мысли. По его лицу нельзя было определить о чём он думает, и связано ли это что-то с той, что сейчас перед ним, ведущая в какое-то место, известное лишь ей.

«И что в ней такого?» — пронеслись слова друга в голове у Баджи. «Я и сам не знаю…»

Вскоре они оказались на том самом месте, о котором говорила Мисаки. Вид действительно был захватывающим. Отсюда был виден весь город на фоне красочного заката.

— Я люблю тут бывать, потому что это единственное известное мне место, где я бы могла остаться одна. О нем ещё знает старший брат, именно он мне его показал, но я тут бываю куда чаще него, — Мисаки прошла к лежащему на земле толстому деревянному бревну, присаживаясь на него и вытягивая ноги вперёд. Затем она похлопала по месту рядом, приглашая Баджи присесть рядом.

— Тут хорошо уединиться с собой, когда хочется побыть в своих мыслях без всей это ежедневной рутины, — сказал Баджи. — У меня такое место это моя комната, — парень пустил смешок, затем добавил, — и храм чуть дальше нашей школы. Поздно вечером и ночью там никогда никого нет, да и днём от силы бывает два или три человека. Не знаю чем, но это место мне очень нравится, я там бываю со своими друзьями.

— Понимаю, — улыбнулась Мисаки. — Теперь ты знаешь ещё одно место, где можно побывать с собой наедине, — так же с улыбкой проговорила девушка. — В случае чего… Если я пропаду, то есть меня не будет дома и я не буду гулять с Хиной, то ищи меня тут. Это место я посещаю почти ежедневно.

— Ты так легко мне доверилась.

— Не спрашивай, я и сама не знаю почему… — Мисаки посмотрела на Баджи, что смотрел куда-то вперёд, только потом он перевёл взгляд на подругу. — Скажи, а чем я тебя заинтересовала?

Баджи заметно удивился такому внезапному вопросу, но быстро собрался с мыслями и уже приняв свой уверенный вид, начал думать надо ответом, не спеша его рассказывать.

— Ну… Ты хорошо знаешь математику, — менее уверенно протянул парень. «Серьезно? Только этим?! Вау, классно» — пронеслось в голове у Мисаки, заставляя тут иронично улыбнуться, хотя эта улыбка скорее походила на разочарованную или раздраженную. — Нет, не только этим, ты не подумай! Я не могу пока сказать тебе точный ответ, но просто знай, что ты интересна мне.

— Жаль. Я то подумала, что всё, что тебе от меня надо, так это гребенная математика… — Кобаяши говорила это каким-то ледяным тоном, мило улыбаясь. Это, честно говоря, слегка пугало. — Ладно, ничего страшного, — сейчас уже Мисаки говорила привычным тоном, и это показало, что её прошлые слова были шуточными.

Наступила тишина, разбавляемая лишь шелестом листьев и едва слышимыми проезжающими машинами неподалеку от этого безлюдного парка.

Солнце медленно уходило за горизонт. Неизвестно сколько пара тут просидела, но ясно одно точно. Им комфортно находиться тут в друг другом, даже ничего не говоря. Да и в целом каждый думал о чем-то своем, поэтому даже и не заводил лишних разговоров, которые разрушат эту умиротворённую атмосферу. А когда Мисаки так спокойно сидела, не ощущая дискомфорта, паники или, быть может, тоски? Кажется, будто такого и вовсе не было.

Хотелось бы в аргумент ей привести моменты рядом с Накамурой, но тогда она всегда чувстовала нарастающую панику, её сердце постоянно рядом с ним жутко колотилось, она сильно волновалась. Мисаки вечно беспокоится рядом с этим человеком, словно боится чего-то, но в то же время ссылает это на так называемые чувства к Накамуре. Вчера ведь ещё Чифую дал понять, что это не так. Вернее даже не дал, а помог понять это.

Постепенно становилось прохладнее, до этого теплый ветерок уже набирал силу, а его температура отпускалась. С каждым его не сильным порывом, Мисаки начинала ёжиться, крепче обнимая себя за плечи. Надо было брать с собой ветровку…

— Ты сказала, что… — неуверенно подал голос Баджи, растапливая тишину между ними. — Не знаешь своего отца… Можешь рассказать об этом? — встретившись с её взглядом, который постепенно обретал оттенок печали, парень замялся, мысленно ударяя себя. — Если тебе тяжело, я не заставляю. То есть мне просто стало интересно.

Девушка хихикнула, забавляясь такой реакции Баджи. Он с виду кажется таким грозным хулиганом и грубияном, но сейчас он так мило смутился, это ли не забавит?

— Всё в порядке, меня это не особо трогает, — медленно помотав годовой и прикрыв глаза, Мисаки через несколько секунд посмотрела на небо, начиная свой рассказ. — Я не знаю своего отца, я ни разу о нем не слышала, я даже имени его не знаю, но помимо этого я не знаю и свою мать.

— Подожди, а как ты тогда росла? Ты из…? — Баджи резко перебил Мисаки, собираясь предположить то, что девушка может быть из детского дома.

— Не спеши и не перебивай, — надув губы, пробубнила Кобаяши. — Я не из детского дома. Совершенно никого не знаю о своих родителях, я росла с бабушкой. Она тоже ничего не говорила про них, а когда я пыталась узнать, то она переводила тему или же отзывалась только одними словами. «Мы не вспоминаем про этих отбросов в этом доме!» — процитировала слова своей бабушки Мисаки. — А позже бабушка… — голос Мисаки дрогнул. — Умерла, унеся с собой в могилку секрет о моих родителях… Она оставила меня с старшим братом, который на тот момент уже достиг своего совершеннолетия. Уже как четыре года Ючи не жалеет себя и отдается полностью работе, чтобы прокормить и себя и меня, раньше было сложно, но сейчас уже стало легче, он очень сильно продвинулся и я горжусь тем, что у меня есть такой брат, — улыбаясь, произнесла Мисаки, продолжая смотреть на постепенно темнеющее небо. — Но мне кажется, что он хоть какую-то информацию о родителях знает, но не говорит мне, но я не виню его в этом. Когда-нибудь он сам мне всё расскажет. Может просто я сейчас не готова к таким тайнам, я не знаю…

Со вздохом Мисаки завершила свою вроде бы короткую историю, но такую глубокую и весьма печальную.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить потерю близкого человека… Прости, что заставил вспомнить об этом, — Баджи отвёл взгляд куда-то в сторону, тотчас же замечая как Мисаки посмотрела на него.

— Хватит уже извиняться, я ведь сказала что всё в порядке! — наигранно возмутилась Мисаки, затем испустила смешок. — Ну правда, не извиняйся ты, мне как-то не привычно, когда это говоришь именно ты… То есть, я имею ввиду… Нет, не бери в голову, просто ляпнула что не стоило…

— Ну уж нет, договаривай, — настойчиво выдал парень. — Почему «именно я»? — Баджи придвинулся чуть ближе.

— Ой, что-то поздно, знаешь, меня, кажись, брат скоро спохватиться искать… Да и холодно становится, ты заметил? — Мисаки соскочила с бревна и начала расхваживать рядом, махая руками, стараясь согреться. Что что, а про холод она не соврала. Кобаяши действительно замёрзла.

Как только она обернулась к виду на город, в этот же момент Мисаки ощутила, как на её плечи ложится какая-то вещь. Вопросительно взглянув на Баджи, который уже стоял рядом с ней, но без своей толстовки. Мисаки смутилась, понимая, что на её плечах его ветровка, запах которой тут же ударил в нос Мисаки. Она уже хорошо знакома с этим парфюмерным ароматом свежей мяты и сосны, который каждый день исходит от Баджи. Но сейчас девушка уловила и немного запаха сигарет, что немного удивляло. Сложно поверить, но неужели Баджи курит?

— С-спасибо… — щеки Кобаяши обрели красноватый оттенок, но при сумерках этого было почти незаметно.

— Я тоже рос без отца, но у меня есть мама, — внезапно начал Кейске, мгновенно заинтересовав Мисаки. — И раз она рядом, то меня абсолютно не интересует где находится мой папаня. Я только знаю со слов мамы то, что он бросил ее с новорожденным ребёнком на руках, но этого вполне достаточно, чтобы я мог злиться на него, кобель ебучий… — выругался парень, совершенно не смущаясь своей речи. А Мисаки лишь слегка встрепенулась, ещё не привыкнув к этому, вспоминая Баджи на учебе, который не позволял себе сквернословить.

— Думаю, твоей маме очень тяжело пришлось… Но она кажется сильной женщиной. Ты её, вероятно, очень любишь? — спросила Мисаки, затем резко помотал головой. — Дура я, что я спрашиваю… По тебе видно, что это так.

Девушка чувстовала себя неловко после этого глупого вопроса с её стороны. Поэтому хорошенько подумав, Мисаки сразу же мысленно дала себе по затылку, мгновенно делая вывод, даже не дав ответить Баджи. А вообще она даже не знает какого-то это любить своего родителя, и какие вообще могут быть отношения между ним и ребенком. Можно ли назвать то, что делала для неё и ее брата бабушка — родительским отношением? Всё что Мисаки знала — это то, что родитель часто обнимает своё чадо, выполняет каждый его каприз, со всем соглашается, с любой проблемой помогает, — это девушка видела в детстве, наблюдая за тем, как её ровесники гуляют за ручку с мамой или папой, а те с улыбкой наблюдают за своим ребёнком. Но то же самое делала и бабушка, даже не считаясь для Мисаки мамой.

Баджи лишь промолчал, но уже не смотрел на Кобаяши. Его молчание продлилось совсем немного: — Эта женщина запрещает мне есть рамен… И вообще она очень злая, ужас! Разве можно быть такой?! — взбунтовался он, но всё равно было видно, что он просто шутит.

— Кстати, я ей уже рассказал, что ты мне поможешь с математикой и иногда с прочими предметами, поэтому теперь она каждый день спрашивает про тебя и хочет познакомиться… Ну чтобы оплатить все твои тяжкие труды… — постепенно Кейске мялся, уже жалея, что рассказал это подруге, стесняясь того, что его мать так заинтересована в «репетиторе» своего сына.

— Что? — выдала лишь Мисаки. — Почему бы и нет? Что в этом такого? Твоя мама наверное просто очень благодарна, что появился тот человек, который поможет её сыну балбесу, — Кобаяши пожала плечами, но тут же опомнилась, кусая себя за язык, понимая, что ляпнула лишнего. Но уже поздно. Баджи смотрел на неё каким-то хмурым взглядом. Можно сказать, что это даже немного пугало. — П-прости, я должна следить за своим языком! — она начала быстро кланяться в извинениях и медленно идти назад. Баджи лишь прищурился, сдвигая брови к переносице, делая свой взгляд ещё более грозным.

И что на него вообще нашло? Почему так раздражённо смотрит на неё? Неужели его так сильно задело, казалось бы, не такое и колючее слово? И вообще Мисаки извинилась, почему бы и ему теперь не расслабиться и не пугать таким взглядом Кобаяши, которая уже не знала куда себя деть, но лишь бы не чувствовать этот взгляд на себе.

— Я не люблю, когда меня обзывают, — вздохнул парень, а его брови мгновенно расслабились, как и его взгляд.

Серьёзно? Даже если по шутке? Кобаяши, конечно, ещё не хорошо знакома с этим парнем, но кажись, с ним придется ой, как тяжело… Сначала он притворился правильным мальчиком, который любит учиться, но позже открылась его личность хулигана, в то же время он был нормальным, не грубияном, каким казался, а сейчас, когда Мисаки по шутке и по случайности его обозвала, Кейске разозлился. Какие ещё сюрпризы будут?

— М… Думаю, надо идти по домам… Брат может спохватиться и начать искать меня… — стараясь перевести тему, Кобаяши заглянула в свой телефон, чтобы посмотреть время. Действительно, уже было поздно, так что ей и в правду надо спешить домой.

— Ладно. Давай провожу. Тут всякие обитают, не дай бог что случится, — Кейске повернулся в ту сторону, откуда они вместе пришли и поспешил идти. Мисаки пошла следом за ним. Весь путь они снова молчали, но эта тишина не казалась уже такой умиротворённой и приятной. Скорее нагнетающей.

***</p>

— Я дома! — дверь захлопнулась а за этим послышался звук щелчка, оповещающий, что дверь закрыта на замок. Мисаки быстро разулась, убирая обувь аккуратно в сторону. Выпрямившись, она вдохнула приятный аромат еды. Её любимые корейские острые токпокки<span class="footnote" id="fn_33399193_0"></span>, которые просто ослепительно умел готовить старший брат.

Ей на встречу как раз он вышел с улыбкой на лице.

— Пришла, невестка, — усмехнулся парень. Ючи развёл руки в стороны, собираясь обнять младшую сестру.

— Не шути так… — смущённо пробурчала Мисаки, но всё же обняла старшего брата. Спустя несколько секунд не долгих объятий, она отстранилась.

— Кушать как раз готово, за ужином и расскажешь с кем гуляла, — с хитрой улыбкой Кобаяши старший направился на кухню, параллельно с эти что-то проговаривая. — Не удивлюсь, если с каким-нибудь парнем. Эх, как же быстро дети выростают… Скоро моя сестричка будет под защитой другого мужчины, а про старшего брата и не вспомнит… Эх, я уже вижу тебя в свадебном платье у алтаря! — парень драматично состроил рожу и сделал вид, что якобы вытирает скатывающуюся по щеке слезу.

Пока Ючи доставал тарелки, Мисаки раздражённо стукнула парня по плечу.

— Хорош заливать уже! Это слишком смущает! — раздражённо вскрикнула девушка, присаживаясь за стол, ожидая, когда наконец насладится вкусным острым блюдом.

Поставив тарелку напротив сестры, Ючи так же присел рядом, ожидающе смотря на неё.

— Не смотри так пристально… — возмутилась Мисаки. — Боже… Я гуляла с одноклассником, доволен?! — выпалила она, замечая, как лицо напротив меняется на победное.

— Ну я же говорил! Совсем скоро ты будешь стоять в красивом, пышном белом платье у… — снова завел свою шарманку парень, а Мисаки была уже готова кинуть бамбуковые палочки в рукав в старшего, как тут по кухне раздался громкий звон телефона. Это звонили Ючи.

Парень, взяв сотовый в руку и посмотрев на экран, тут же сменился в лице. От его весёлого взгляда не осталось ничего, только лишь злые огни плясали в его глазах. Таким своего брата Мисаки ещё не видела. Кажется, он просто в дикой ярости.

Встав со стула и параллельно отвечая на звонок, парень направился к выходу из кухни, оставляя сестру одну.

— О тебе никто не вспоминал… — мгновенно сказал, как отрезал, Ючи, ответив на звонок. Навострив уши, Мисаки лишь совсем чуть-чуть уловила одно слово на той стороне трубки «Сын». Девушка выронила из рук палочки, которые с щелчком упали сначала на стол, а потом на пол. Шокированным взглядом Кобаяши смотрела лишь прямо, уже примерно осознавая, кто мог позвонить старшему брату…