Sorry, I Love You / Пьёнгон / 10 (1/2)

— Калли́ нанял меня.

Хёсу посмотрела серьёзно, с едва заметным волнением, которое Пьёнгон и не заметил бы, если бы за месяцы совместной работы — Хёсу пришла в труппу в начале лета и стала незаменимой помощницей, без которой не обходилось ни одно выступление, — не успел изучить её мимику настолько, что мог представить любую эмоцию на её лице. Впрочем, возможно, причина была не только во внимательности.

— Ты ведь не против?

Если так подумать, он только за, ведь он специально познакомил Кан Хёсу, совершенно потрясающую девушку, которая умудрялась держать в голове невообразимое количество информации и знать всё обо всём, с Минхёком — надеялся, что он зацепится за подходящего человека и предложит ей работать на него. Так и получилось. Пьёнгон хорошо знал Минхёка.

Но было одно «но».

— С чего бы мне быть против, — пожал плечами Пьёнгон, стараясь выглядеть, а не притворяться равнодушным.

Ответ был известен им обоим: если Хёсу будет работать с Минхёком, она больше не сможет работать с Пьёнгоном.

Если так подумать, это уже не первая попытка от неё избавиться. Если кто-то просил помочь, Пьёнгон легко отсылал её ко всем нуждающимся коллегам. Не потому что она ему не нравится, а как раз наоборот — потому что он был от неё в восторге, и это непременно плохо кончится. Пьёнгон тысячи раз слышал о том, как вредно заводить романы в труппе, он прекрасно представлял, как тяжело станет общаться, если они сначала сойдутся, а потом расстанутся. И даже то, что Хёсу не из скандальных — скорее наоборот, она могла сгладить любой конфликт, — не останавливало. Может, такая она в работе, а в отношениях — настоящие исчадие ада, которые истреплет ему нервы посильнее Минхёка в его худшем подростковом проявлении, когда Пьёнгону периодически (чаще, чем можно представить) хотелось напиться и забыться, потому что ему не хватало сил, чтобы справиться с кем-то настолько своевольным, всё разваливалось, несмотря на безжалостность к себе и бесплотные попытки держать всё под контролем. Может, поэтому старший Ли так и боялся отношений: знал, какими они бывают, пусть и опыт у него был только родительский, а не романтический.

— Не знаю, — она тоже пожала плечами, но неловко, уязвимо. Пьёнгону стало гадко за то, что он не сказал правду. — Решила уточнить на всякий случай.

Пожалуй, Кан ожидала другого ответа, но давно пора было привыкнуть, что Ли Пьёнгон не заводит отношения и не позволяет себе даже интрижки с коллегами или знакомыми. О его одноразовых встречах ходили бесконечные слухи, вызывающие жгучую ревность и даже злость, но то, что старший Ли чудовищно принципиален, было известно наверняка. С кем бы он ни спал, это никогда не касалось людей из труппы.

— Мне жаль, что ты больше не будешь гастролировать с нами, — озвучил хотя бы часть их общих тревог Пьёнгон, — но здесь ты нужнее.

— Ну да, — Хёсу кивнула и шагнула к двери.

— Я не говорю, что нам ты не нужна — просто я… — Пьёнгон выпрямился и сделал глубокий вдох. Хёсу от его вида немного сгорбилась: Ли выглядел так, словно будет ругаться, и она немного побаивалась его в такие моменты. — Я не могу доверить заботу о Минмуне никому, кроме тебя.

— Так Калли́ предложил мне место ассистентки по твоему совету? — хмыкнула Хёсу.

С одной стороны ей было приятно, что Пьёнгон доверил ей самое дорогое — обожаемого брата, о котором, как о его принципах, знали все окружающие, но с другой — её до жгучего чувства в груди обижало то, что где-то там она нужнее, чем рядом с ним. А как же искры, которые вспыхивали каждый раз, когда они оставались наедине? Иногда слабые и неуверенные, как сейчас, а иногда, как, например, в Париже, когда Пьёнгон, опьянённый успехом, овациями, подарками, едва не поцеловал её.

— Не совсем. Я просто надеялся, что он увидит в тебе то же, что увидел я.

— И что же видишь во мне ты?

Хёсу посмотрела так, как на Пьёнгона смотрела лишь она. Или так только казалось, потому что до неё он просто не влюблялся? Взгляд исподлобья, слегка приоткрытый рот. В такие моменты Пьёнгон терял голову, и единственным барьером оставался Минхёк. Что будет, если старший брат заведёт серьёзные отношения и будет уделять ему меньше времени? Давно пора было понять, что мир от этого не остановится, а, может, даже станет чуточку счастливее, но у Пьёнгона не получалось.

Нет, то, что вижу я, он не почувствует. Он видит сексуальную привлекательность женщин, но не чувствует её. Могу ли я… Стоит ли рискнуть? Это наверняка отвратительная идея. Но так хочется попробовать…

Зазвонил телефон. Загипнотизированный Пьёнгон встрепенулся. Вовремя. Или нет? Хёсу поджала губы и, не дожидаясь, пока Пьёнгон воспользуется предлогом для побега, вышла.

— Отвлеку тебя ненадолго? Хотел уточнить, когда ты уезжаешь? — начал Минхёк.

Если так подумать, Пьёнгон собирался уехать сразу после премьеры Калли́ — нечего ему делать в Сеуле дольше недели. Но появилось одно «но».

— Думаю, я задержусь немного.

— Что-то случилось? — забеспокоился Минхёк.

— Буду с тобой откровенен: я идиот.

Минхёк сдержанно посмеялся.

— В честь чего такая самокритика?

— Хёсу…

— О нет, нет, нет, нет, Пьёнгон, — уловил посыл Минхёк. — Ты ведь сам меня с ней познакомил, разрекламировал ещё — а теперь хочешь забрать? Ты же знаешь, как тяжело мне найти кого-то вменяемого.

— Но у тебя уже есть человек, который и так будет с тобой постоянно. Ты ему доверяешь, а ещё считаешь его неглупым и надёжным.

— Ро?

— Почему ты называешь его так? Похоже на кличку, а он ведь не пёс.

— Если бы он был псом, я бы придумал что-то поэкзотичнее. Вообще я тоже об этом думал. Но не уверен, что думал он. А как предложить? «Хэй, не хочешь ли до конца жизни служить мне?» Одно дело — помогать, просто потому что хочешь поддержать того, кто тебе дорог, и совсем другое — работать. Очень сомневаюсь, что он этого захочешь.

— Вот теперь мне кажется, что идиот ты. Сейчас у него нет профессии, вы снова сошлись, он привык к театру, он ответственный. Мне продолжать?

— Я предложу. Но ты… Что ты хочешь? Вернуть её к началу нового тура? Это пара месяцев, я в любом случае кого-нибудь подыщу.

— Не надо никого искать. Используй то, что у тебя уже есть.