Глава 11 (1/2)

Главврач и шериф узнали Питера Хейла почти сразу. Ничего удивительного: единственный пациент госпиталя Бейкон Хиллз, после столь трагичных и запоминающихся событий пролежавший в коме шесть лет, а потом загадочным образом исчезнувший из собственной палаты. Шериф прищурился, и Стайлз как-то сразу вспомнил, что у них с отцом всё ещё не нашлось времени сесть и поговорить, как именно младший Стилински умудрился вляпаться в оборотней. Сейчас, на счастье, тоже было не время и не место.

Слово взяла доктор Бейкер.

– Я бы хотела обсудить вопрос, который мы все неосторожно упустили из виду, – сказала она и поморщилась: – В первую очередь я, как врач, для меня это непростительная халатность. Господа, наши улицы полны трупов.

– Но это вроде бы не новость? – осторожно подал голос Гиббс. За последние несколько дней он ощутимо похудел, под глазами от хронического недосыпа залегли глубокие тени. Чем-то подобным могли похвастаться все присутствующие, кроме оборотней. События последней недели вымотали всех, и в первую очередь тех, кто взял на себя ответственность за жизни оставшихся в городе людей.

Доктор Бейкер снова нахмурилась.

– В первую очередь я говорю не об инфицированных, хотя их тоже необходимо принимать во внимание. Я говорю о полноценных, неподвижных, гниющих трупах, разбросанных по городу. Оставить всё как есть, и, ручаюсь, скоро людей скосит какая-нибудь эпидемия. Если честно, меня удивляет, что улицы ещё не гудят от насекомых и не заполнены падальщиками.

– М-да, – провёл рукой по лицу Гиббс. – Задачка.

– Сначала надо уничтожить инфов, – отрубил альфа.

Инфами инфицированных стали называть сборщики, для краткости. Сокращение прижилось и пошло в массы. Дерек был одним из первых, кто его перенял, что понятно: именно в Колизей стекалась информация о проведённых обысках, именно отсюда расходились карты с маршрутами для сборщиков.

Шериф Стилински согласно качнул головой.

– Дерек прав, – вздохнул он. – По многим причинам. Даже если забыть, что, пока инфицированные полностью не устранены, трупы будут продолжать появляться. Сейчас мы строим единственный участок стены, и то в охранении занято слишком много людей. Мы планировали одновременно строить несколько участков, но сейчас это попросту невозможно. Удаление инфицированных с улиц позволит высвободить часть человеческих ресурсов и ускорить стройку. К тому же, пока нам везло, что число заинтересовавшихся шумом групп инфов не превышало число групп отвлечения внимания. Боюсь, рано или поздно наше везение кончится.

Придя к принципиальному согласию, совет погрузился в обсуждение деталей. Всё-таки тщательно очистить целый город от инфицированных и при этом по возможности обойтись без жертв – задача не самая простая.

По результатам, начать решили с реки, запланировав перекрыть все три моста. Это уменьшит площадь зачистки почти вдвое, что немаловажно. Конечно, вторую половину города тоже будет необходимо очистить, но слона лучше есть частями.

Так же было решено мобилизовать для решения этой задачи всех, кто умеет обращаться с оружием. Когда было озвучено это решение, шериф покосился на сына, но промолчал: как один из лидеров, он не имел права отстранять своего ребёнка от участия в боевых действиях, да и вряд ли сумел бы, даже предприми он такую попытку. В конце концов, он собирался рисковать жизнями чужих детей, и прятать своего было бы неправильно с очень многих точек зрения.

Но первыми на улицы города вышли машины. Здоровенные тяжёлые дуры с приваренными по кругу металлическими уродинами, напоминавшими плод греховной связи бампера и перевёрнутого землекопного ковша, готовые разобраться с любой попавшейся им жертвой. Единственный в городе дорожный каток в дело так и не пошёл – крейсерская скорость в восемь кэмэче, мизерная кабина и манёвренность, близкая к нулевой, заставили усомниться в том, что от него будет какая-то польза.

Асфальту сочинённый танк определённо не нравился, но кого волновали проблемы дорожного покрытия? Машины катились по городу, а вперёд них катилась музыка из пары-тройки колонок, выманивавшая инфицированных прямо под колёса неказистых, но злобных агрегатов, выглядевших как декорации к «Безумному Максу». За рулём каждой из пяти дур сидел опытный водитель, уже участвовавший в рейдах, щиты прикрывали двух охранников с оружием. Тела и головы инфицированных эти произведения коллективной воспалённой мысли перемалывали в фарш, не оставляя трупакам ни шанса.

После отутюживания основных улиц, пришёл черёд зачистки переулков и зданий, куда монстро-карам было не попасть.

Несколько сотен людей разделились на группы. Оборотней, к сожалению, на всех не хватило, поэтому соотношение опытных/новичков уравновешивали в том числе с учётом наличия/отсутствия в составе группы волка, помимо прочих критериев. Например, не брали никого младше шестнадцати лет. Так же, количество групп ограничилось количеством имевшегося в запасе оружия. Хотя нет, в результате оружия всё равно оказалось больше, чем людей, умевших им уверенно пользоваться. Склонных палить во всё, что движется, к зачистке тоже не допустили, во избежание дружественного огня.

Территорию проверяли три дня. Группа заходила в здание, ставила завёрнутый в потную рубашку музыкальный манок на самом открытом месте, ждала какое-то время и, если инфицированных не появлялось, шла по предварительно оговоренной схеме. Схем было несколько, для разных типов зданий. Если это был жилой дом, то манок ставили в холле, а потом поднимались на крышу. Убедившись, что крыша чиста, начинали вскрывать двери верхнего этажа. Наскоро осматривали квартиры, в основном удовлетворяясь всё теми же открытыми дверями, затем спускались ниже и повторяли процесс. И так до тех пор, пока не убеждались, что в здании нет ни одного инфицированного, после чего запирали двери подъезда и рисовали аэрозольной краской крест, показывая, что дом проверен. Примерно та же схема была у офисных зданий. У промышленных объектов нашлись свои особенности. Несколько раз группам пришлось объединяться, как, например, во время осмотра прибрежных районов – настоящего лабиринта со множеством входов и выходов.

Время от времени состав групп менялся. Как бы там ни было, но подавляющее число участников зачистки были гражданскими, со всеми вытекающими. У многих просто сдавали нервы. После дня работы с трупами успокоительное расходовалось в диких количествах и скоро обещало совсем закончиться. Зачастую мужчины и женщины, бравшие в руки оружие, оптимистично считали себя героями. Инфицированные, подумаешь, мы справимся, накручивали они себя. Выйдем-постреляем, круто же! Обычно вся тщательно поддерживаемая бравада заканчивалась на пороге очередной квартиры, из которой вываливалась мёртвая семья: инфы не умели открывать запертые двери. Группы возвращались в убежище, а на следующий день кто-то не мог заставить себя выйти за дверь, из дрожащих рук выпадал пистолет, который ещё вчера успешно помог этому человеку окончательно упокоить нескольких мертвецов.

В составе группы Стайлза оказалось девять человек, из них единственный заместитель, двое дружинников, ещё трое, которых он никак не идентифицировал, и трое зелёных, к которым младший Стилински самокритично причислил и себя. На второй день молодой человек, вопреки предсказаниям Оливерсона, дружинника, на чьи ботинки он вчера проблевался, всё-таки снова вышел на зачистку. В отличие от одного из новичков и двоих неопознанных. Треть группы, да. И это даже не самый высокий результат, как выяснилось назавтра во время обеденного перерыва, в который вся группа лишь пила, оправлялась и сплетничала, но уж точно не обедала. А вечером оборотни, которые в этот день не сторожили Колизей, наперебой делились свежими знаниями об инфах, издаваемых ими звуках, замеченных особенностях и случаях из сегодняшней практики. Лидия благоразумно удалилась в трейлер. Стайлза чуть не стошнило повторно.

Как только восточный берег оказался зачищен от бродячих инфицированных, монстро-кары переехали на западный, а по городским улицам пошли мусорщики с разнообразным инвентарём типа лопат и в сопровождении грузовиков, на которых в мирное время обычно перевозили листву, ветки и прочий мусор. Когда везло и тело было целым, его просто брали за руки-ноги и зашвыривали в кузов. Порой останки приходилось выковыривать из странных мест, где-то – выносить из домов в соответствии с пометками, сделанными группами зачистки. Во многих случаях на широких улицах, где прошлись танко-машины, останки приходилось в буквальном смысле сгребать граблями. Отдельной проблемой являлась ливневая канализация, но, с одной стороны, сильных дождей пока не было, а с другой, крупные куски сквозь решётку провалиться не могли. Насчёт мелких надеялись, что они незаразны или что их хотя бы унесёт к фильтрам, которые потом можно будет спокойно почистить или вообще заменить, если замена найдётся. Последними шли люди со шлангами, они подсоединялись к пожарным гидрантам и смывали кровь и пропущенную мелочь.

Естественно, мусорщики ходили по улицам в защитных костюмах с плотными масками, тщательно отслеживая, чтобы мёртвая кровь и плоть не имела возможности попасть на живую кожу. Кто знает, каковы последствия от долгого контакта с убитыми инфицированными и насколько опасно этим дышать? И, конечно же, мусорщиков тоже прикрывали вооружённые команды – те, кому защитных костюмов не хватило, всё-таки запасники провинциальной больницы и пожарной части могли предоставить не так чтобы много комплектов, хотя за подобными костюмами специально съездили по соседним городам.

Ещё по городу ходили команды тех, кого скопом окрестили работниками ЖЭКа. Они шли одновременно с мусорщиками, но другим, более длинным маршрутом, перекрывая во всех зданиях воду, электричество, а кое-где и газ, тоже под прикрытием вооружённых команд, всё в соответствии со списками, созданными секретариатом на основе архивов мэрии, здравого смысла и списков, поданных лидерами команд зачистки.

Когда мусорщики закончили свою работу, большинство из них вновь взялось за оружие и отправилось на западный берег, где только что отработали монстро-кары. За городом, с подветренной стороны, в выкопанной на пустыре гигантской яме вспыхнул братский погребальный костёр, щедро политый бензином и жидкостью для розжига. Ещё через два дня, когда он окончательно допылал, пепел залили химией и закопали.

***</p>

Эта тягомотина тянулась уже больше недели.

Встать за час до восхода, быстро перекусить, собраться, забежать в туалет и вперёд, отстреливать инфицированных. В половине шестого утра уже надо было сидеть в машине. Ад для благородных сов. Хорошо, что Стайлз был скорее аритмиком.

Но всё равно, как же достало. Сначала зачистка, потом охрана, теперь снова зачистка.

Стайлз покосился на календарь, вывешенный в Колизее, точно так же, как и во всех жилых помещениях города. Совет психолога, вроде бы чтоб у впечатлительных не ехала крыша. Типа якорь в реальности, позволяющий найти себя во времени и пространстве, в тоннелях вообще часы чуть ли не на каждом углу. Кто его знает, может, кому-то действительно идёт на пользу.

Поверх застиранной до полупрозрачного состояния футболки Стайлз нацепил лёгкую разгрузку, добытую в отделе рыбалки. Пара батончиков сухпайка, плоская фляжка с витаминизированной Мелиссой водой, фонарик, бинт, таблетки, запасные магазины, початая пачка влажных салфеток, противошоковое в жёстком футляре. Поверх легла кожаная куртка, в единственном кармане которой так же мотылялся запасной магазин, на случай, если лезть в разгрузку за его братцем окажется некогда. В целом вышло жарко, зато так безопаснее.

На поясе – две кобуры. Да, Стайлз не умел стрелять с левой, но запасной ствол посчитал жизненно необходимым. Выбор пал на девятимиллиметровый глок-19, с более коротким стволом, чем у принятого на вооружение департаментом шерифа глок-17. Хороший, надёжный пистолет, который будет работать, даже если его перед этим утопить в болоте или закопать в песочнице, даже если стрелять под водой. Хотя стрелять под водой лучше не надо, потому что бесполезно, вода заметно плотнее воздуха и пуля далеко не уплывёт. Ещё в плюсах был относительно небольшой вес, приемлемая отдача и отсутствие внешнего предохранителя, благодаря чему можно было стрелять сразу же, как вынешь ствол из кобуры. Настолько матово-чёрный, что им не побрезговал бы даже Бэтмен. А вообще, он просто замечательно лёг в руку, что само по себе сделало его фаворитом. Единственное, магазины Стайлз брал не родные, на 15 патронов, а от той же семнадцатой модели, на 19. Магазины на 33 патрона разобрали до него, да и было-то их всего ничего. И да, Стайлз умел стрелять. С раннего детства. Только очень наивный человек будет ежедневно приносить в дом оружие и считать, что ребёнок до него никогда не доберётся. Тогда ещё заместитель Стилински идеалистом не был и предпочёл сам научить сына обращаться с опасной игрушкой, а не обнаруживать потом сюрпризы в самом неприятном смысле этого слова.

На запястье защёлкнуть браслет выживальщика, на всякий случай. Плотные штаны с наколенниками заправить в берцы. С собой в машину младший Стилински брал лакроссный шлем, который собирался надеть уже выходя из машины.

Вообще, каждый, входивший в состав группы зачистки, сам подбирал себе снаряжение. Да, их пускали на склады, им не отказывали в консультациях, но… Триста человек за два дня! Проследить за снарягой каждого не было никакой возможности. За проверку снаряжения команды отвечал её лидер, но даже среди лидеров не все были достаточно компетентны. Собрать общий образец тоже было за гранью возможного. В городе нельзя было найти даже трёх сотен одинаковых штанов, не то что курток, шлемов или огнестрельного оружия.

Те же шлемы встречались в просто невероятном разнообразии. Заместители брали со складов полицейские, с прозрачным забралом. Нечто подобное было и у пожарных. Встречалась куча спортивных вариантов и строительных касок. Пятеро из группы Стайлза щеголяли в мотоциклетных шлемах самых стрёмных расцветок. Лидер вообще носил комбинацию военной каски и пейнтбольной маски. Сам младший Стилински предпочёл всё же лакроссный шлем. Да, забрало у него была решётчатым, не сплошным, и в случае чего придётся потом вытирать кровь с лица. Но оно давало заметно больший угол обзора, не запотевало и не бликовало, в отличие от мотоциклетного. К тому же, спортивный шлем был Стайлзу привычен, плотно сидел и совершенно не мешал.

Рации были в каждой группе, но только у лидеров, и да, тоже вследствие дефицита приличных раций.

Перед выходом никто не наедался, правило, усвоенное большинством на собственном горьком опыте. Гражданские, помним? Кто бы что ни говорил, но мало кого не мутило при виде трупов, и пусть уж лучше мутит на пустой желудок. Физическая нагрузка тоже вносила свой вклад: трудновато бегать по лестницам с набитым животом или переполненным мочевым пузырём. Говорят, один неудачник обдристался прямо в штаны, когда захотел оправиться в проверяемой квартире, а из санузла на него ломанулся инфицированный. Хорошо хоть, выстрелить успел, а то горел бы сейчас за городом. Возможно, вместе с семьёй, да. Там у многих семьи горели. Ещё одна причина ротаций в группах и почему никто не ходил в одиночку. Не каждый способен выстрелить в свою мать или сына, как бы фрагментарно те ни выглядели.

В общем, в зачистку шли с полупустыми желудками, предпочитая передвигаться налегке и не иметь потребности забегать в туалет.

В течение дня было запланировано два перерыва по полчаса, которые обычно проводили на тех же крышах, и всё потому, что инфы не умели летать. Отдельные везунчики, проводившие зачистки в районе убежищ, могли заехать туда и нормально отдохнуть, но так везло далеко не всем. Во время этих перерывов можно было сожрать батончик-другой, запить, но без фанатизма, покурить, если свербит, и даже помочиться, строго под охраной одного из товарищей. В группе Стайлза была всего одна девушка, что поначалу оказалось очень неудобно для всех вовлечённых сторон, но уже на второй день даже она перестала смущаться. А на третий сама стаскивала штаны с придурка-Лероя, у которого в самый ответственный момент не только подкосились ноги, но и кончились патроны, и с которого инфицированного снимали даже не выстрелом – монтировкой. Выше колен инф не дотянулся, но следовало немедленно проверить раззяву, вдруг он пропустил царапину или полноценный укус. Лерою повезло, хотя подзатыльников от сестры по тройке он потом отхватил по полной.

Закруглялись сразу же, как начинало темнеть, и к восьми часам вечера уже ужинали в окружении сожителей. После дня голодной нервотрёпки и постоянной беготни только самые впечатлительные отказывались от еды, в основном жрали так, что за ушами трещало, пускай периодически всё проглоченное заедалось успокоительным. Потом сесть, почистить пистолеты, зарядить магазины, и только после этого можно падать без задних ног и засыпать до следующего подъёма. Что тоже получалось не у всех и не всегда, а многих откровенно мучили кошмары, которые в первое время приходилось лечить теми же стремительно заканчивавшимися медикаментами. Но и это либо исключало человека из состава группы зачистки, либо через несколько дней в сон падали как в яму, дико выматываясь за день.

Сегодня обыскивали район школы, и Стайлз заранее накручивал себя на встречу со знакомыми лицами. Радовало в сложившейся ситуации лишь одно: ни Лидии, ни Скотта он там не встретит.