5. (2/2)
Пир решилось устроить на чердаке сарая. Облокотившись спиной о сено, Хелен положила теплую миску себе на живот, принялась обгладывать куриные ножки, пока на них не останутся, как говорится, кожа, да кости. Хотя Хелен и кожицы не оставляла. Уныние в психиатрии пустило свои корни; Хелен не кормили ничем подобным, лишь кашей и супами, после которых через неделю-две хотелось блевать.
Через миноток пять Хелен заметит, что ей давненько пора сменить одежду и нормально помыться, а то в той клинике водные процедуры делать было весьма и весьма непросто. Часто в ход пускались кулаки. За кусок мыла подростки были готовы передраться там. И, в конце концов, побеждала практически всегда Хелен.
За эти два года она похорошела, заметно изменилась в талии. В комнате, где тебя запирают после обеда на весь оставшийся день висел турник, на котором Хелен ежедневно,(стараясь не пропускать), подтягивалась, увеличивая каждый раз число на 5. По ее логике девушка добавляла на 5 раз больше заходов, на 7 дней, то есть: понедельник — 5 раз; вторник — 10 раз, среда — 15 раз, и так далее. И все эти прибавления длились 7 дней, по их истечению Хелен начинала заново, то есть с 5.
Саттердей довольно прикрыла глаза. Насытившись едой, отставила миску в сторону, решив доесть позже. За 2 года её желудок подстянулся так, что теперь в горло больше одного куска не лезло. Оно ей и не надо, теперь же она спортсмен как-никак, жирным придется сильно не увлекаться, если только так, по нужде.
Пока не стемнело нужно найти какого-нибудь лоха, чтоб впустил в душ, а то ж грязной ходить не каждый захочет.
Хелен уже шла по центральной улице. Она сама не понимала, зачем идёт в такую даль, да ещё и с большой вероятностью оказаться замеченной. Можно сказать, так оно и вышло.
Хелен не нравилось на окраине, ей казалось, что там живут одни невежды и моральные свиньи, потому у них вода должна быть грязная.
Спускаясь вниз по улице, осматривая богато обустроенные коттеджи, её приметили двое полицейских средних лет.
— Смотри-ка. — указал шериф товарищу на неё пальцем. — А-ль не наша беглянка идёт? Ну точно она. Видишь, радужка глаз красноватая? Такие в городе только у Саттердей.
— Ага, — подхватил тот, — да и улыбается как... Ну точно ее улыбка. Шеф, что ж делать-то будем, уйдет ведь?
— Пришли, сынок, наряд сюда, а я пока прослежу за ней, а то чего доброго набедокурит ещё.