Часть 4 (2/2)
— Пойти с тобой?
— Не надо, Армин.
На улице было темно и прохладно. Микаса плотнее закуталась в вязаный кардиган, накинутый на простое синее платье, и встала под светящийся кристалл недалеко от входа. Выпитое вино слегка кружило голову, но холодный ночной воздух быстро отрезвлял. Она весь день искала случая поговорить с Леви, но о чем бы она говорила? «Капитан, разрешите обсудить наш недавний поцелуй». Микаса ухмыльнулась своим мыслям. У нее не было никакой уверенности в том, что ей хватит смелости начать этот разговор.
Двери кабака распахнулись, и Микаса напряженно вытянулась, не поворачивая головы замечая, кто оттуда вышел.
— Здесь холодно, — сказал подошедший к ней Леви, облокачиваясь плечом на стену.
— Я не замерзла.
— Ну да, это видно по твоему красному носу.
Повисло недолгое молчание. Мимо то и дело проходили гуляющие горожане, косясь на этих двоих. Кто был потрезвее, узнавали в них известных разведчиков и не глазели, а кто до краев напоил себя алкоголем этим вечером — бросали, в основном Микасе, разного рода шутки и предложения. Она обняла себя руками и опустила голову, а Леви одаривал подобных персонажей таким яростным взглядом, что даже они замолкали. Вскоре в переулке стало тихо.
— Микаса. — Она подняла на него взгляд, а Леви отпрянул от стены. — Мы можем поговорить?
— О чем?
«О новой стрижке Арлерта» — раздраженно пронеслось в его голове.
— О том, что случилось вчера, — Леви и сам толком не знал о чем говорить. Думал об этом долго, знал, что должен сам начать, но так толком ничего и не решил. Рассказать о своих чувствах? А если отпугнет? Извиниться? Смешно и глупо. Спросить, что чувствует она? А готов ли он услышать ответ? Каким бы он ни был. Но она решила за него.
— Это было… неожиданно. Надеюсь, вы не извиняться ко мне пришли? — сказала она почти обиженно, снова отводя глаза.
— Уж точно не для этого, — он слабо ухмыльнулся и дотронулся до ее плеча. — Послушай, — и их взгляды снова встретились, — Я не хотел смущать тебя, но… может быть… — слова никак не складывались. Всё, что крутилось у него в голове, сказанным вслух казалось полным бредом. — Не хочу, чтобы ты думала, будто для меня это ничего не значит.
Леви стоял, собирая всю свою смелость, чтобы не отвести взгляд после этих слов. Микаса закусила губу и тоже смотрела прямо на него. Знала бы она, как была красива в этот момент, со своей белой, почти прозрачной в искусственном свете, кожей, с румянцем на щеках и с глазами, наполненными самой сутью ночи.
— Мне кажется… Я хочу сказать… Хочу, чтобы вы обо мне тоже так не думали. Сэр.
— Мы собираемся уходить. Уже поздно, — услышали они оба стальной голос из ниоткуда взявшегося Эрена.
Микаса с распахнутыми глазами отпрянула от Леви, тот убрал руки в карманы брюк, сохраняя внешнее самообладание, хотя внутри тоже всё перевернулось. И от внезапного появления Эрена (что он там мог услышать?), и от осознания того, что ответила ему Микаса.
Эрен же фыркнул, взглянув на Микасу, и молча ушел внутрь. Не говоря больше ни слова, они последовали за ним.
***
Обратно они возвращались в темноте, дорогу освещала лишь луна и звезды — хорошо, что ночь была ясной. Конни стучал зубами — единственный, кто не захватил с собой теплой кофты, Жан тащил на плече распевающую песни Сашу, Микаса, Армин и Эрен шли рядом, но в полном молчании. Еще четверо солдат, недавних новобранцев, шли впереди всех, весело переговариваясь. Леви замыкал эту группу, в мыслях радуясь, что никому не хватило глупости напиться до беспамятства. Внимание его было приковано к троице друзей, чье напряженное молчание ему не нравилось. Армин всю дорогу бросал встревоженные взгляды то на Микасу, то на Эрена. Микаса шагала, опустив голову и обхватив себя руками, Эрен шел с прямой спиной и высоко поднятой головой. Леви не мог видеть его лица, но был уверен, что на нем сейчас невозможно прочитать ни единой эмоции.
Дойдя до места своего ночлега, Леви обратил внимание на то, как вокруг тихо и темно. Лишь в глубине сада он заметил свет в окне маленького домика, стоявшего рядом с его постройкой. Видимо, Мария не ложится, дожидаясь благополучного возвращения своих гостей. Леви подумал, что перед отъездом нужно будет обязательно ее как-то отблагодарить. Зайдя вместе со всеми в основной дом, он с облегчением отметил, что в доме тепло, значит никто не замерзнет этой ночью. И снова спасибо заботливой хозяйке, потому что сами они перед уходом об этом не позаботились.
Он вышел из дома, ненадолго задержавшись на крыльце, когда услышал из открытого окна голос Микасы:
— Эрен, давай поговорим.
«Вот как» — ни одна эмоция не проскользнула на лице Леви, когда он спускался с крыльца, направляясь к своему домику, окруженному цветущими вишнями.
***
Спать не хотелось. Зайдя в дом и достав со дна своей сумки припрятанные сигареты, он накинул на себя плед и вышел на улицу. Заметив, что свет в соседнем домике погас, он увидел оставшееся открытым окно, и, чтобы не беспокоить Марию сигаретным дымом, обошел свой дом с другой стороны, присел на деревянный выступ и закурил, откидывая голову на стену с длинным выдохом.
В глубине души он рассчитывал на продолжение разговора с Микасой. Но и такое развитие событий его не удивило. Могла ли она игнорировать странное поведение дорогого ей Эрена, могла ли она не стыдится того, что тот фактически застукал их за очень личным разговором? Вероятнее всего, что нет, старые привычки — въедливые пиявки. Леви не винил ее, все-таки она ему ничего не должна, да и признания как такого не случилось. Он уже даже начал сомневаться в том, что верно истолковал ее ответ. Он безмолвно усмехнулся, глядя на тлеющий кончик сигареты в руке. «Наивный старикашка с разыгравшимся воображением. Мечтать не вредно».
***
— Эрен, давай поговорим. — Микаса схватила его за рукав кофты, взглядом прося не уходить.
— Что-то случилось, Микаса? — ледяной тон его голоса пробирал до костей. Сейчас он совсем не был похож на того, кто совсем недавно заботился о ней после ранения. Перемены его настроения стали привычными для всех в последнее время, но таким Микаса его еще не видела.
— Да. Что-то случилось с тобой, Эрен. Я, Армин, мы все — беспокоимся за тебя. Ты очень отдалился от нас. И я хочу знать, почему.
— Говори тише, — он скривил лицо. — Люди спят. Если так хочется почесать языком, давай выйдем на улицу.
Выражение его лица вдруг смягчилось и он протянул ей руку. Эрен вовсе не хотел грубить Микасе. Она была самым близким для него человеком. И он любил ее. Какой-то странной, импульсивной, собственнической любовью, но Микаса была ему нужна. Всё осложнялось тем знанием, его памятью о будущем, которая с недавних пор бессовестно текла по его венам, с каждым днем приобретая всё более четкие грани. Он запутывался в своих же мыслях, блуждая в таких дебрях сознания, из которого всё сложнее было находить выход. Он понимал, что именно из-за этого стал таким отрешенным и эмоционально нестабильным даже для самых близких, но что с этим делать — не знал.
Они молча дошли до достопримечательности этого сада — цветущих вишен, белыми облаками выделяющимися в темноте ночи.
— Красивые, да?
— И пахнут так сладко, — ответила Микаса, вдыхая аромат цветов. Потом мягко добавила, поворачиваясь к нему, — Что с тобой происходит, Эрен? Ты должен рассказать мне.
— Что ты хочешь услышать? — сказал он устало.
— Правду. Я хочу помочь тебе!
Если бы он только мог ей рассказать… Но что это изменит? Повесить на ее плечи или на плечи Армина всю эту тяжесть ответственности, боли и страха? Вины? Или, может, рассказать ей с кем он видит ее в будущем? Самому отправить ее в объятия капитана? А что, если он ошибается? Не до конца всё понимает? Он еще не встретил ни одного прямого подтверждения его видений. Все совпадения были косвенными, и, если он еще может побороться за свое личное будущее — он это сделает, не сдавая всех карт.
— Я переживаю о будущем.
— Мы… — она удивленно мотнула головой. — Мы все о нем переживаем. О чем ты говоришь?
— Нас ждут серьезные битвы и сложные решения. И я чувствую свою огромную ответственность. Вот и всё. Думаю, этого хватит, чтобы понять.
— Но этого недостаточно, Эрен. Это какой-то бред.
— Это не бред и этого достаточно, — он раздраженно сверкнул взглядом в ее сторону. — Я иду спать, тебе тоже не помешает. Спокойной ночи, Микаса, — бросил он через плечо, шагая к дому.
Микаса осталась стоять одна, смотря вслед удаляющемуся Эрену и снова не понимая, что сейчас произошло. Она обняла себя руками, дрожа от холода и глотая подступающие слезы.
***
— И всё же ты замерзла.
Леви наконец-то вышел из-за угла дома, став невольным свидетелем чужого разговора. Микаса и не обратила внимание, что они с Эреном были рядом с домиками капитана и Марии. Она вздрогнула и неожиданно для себя громко всхлипнула, всё еще пытаясь удержать слезы. Предвидя надвигающуюся истерику, Леви некрепко схватил Микасу за плечи и совсем легонько встряхнул.
— Так, Аккерман, отставить слезы, — отчеканил он строгим шепотом. Она в ответ шумно втянула носом воздух и начала часто моргать, возвращая себе контроль над эмоциями. — Ты вся дрожишь, — добавил он мягко.
Леви снял с себя плед и укутал в него Микасу, прижимая к себе и заботливо поглаживая рукой по спине. Она уткнулась носом в его ухо и стала успокаиваться.
— Вы пахнете сигаретами, капитан.
— Я пахну сигаретами. А ты, — он незаметно для нее достал из ее волос облетевшие белые лепестки, — пахнешь цветущей вишней.
Она отстранилась от него и заглянула в глаза, улыбнувшись. Их носы практически соприкасались, и Леви прочертил невидимую дорожку своим вокруг ее носа. Он знал, чего хочет, чувствовал, чего хочет она, но позволил себе лишь провести большими пальцами по ее щекам, стирая еще невысохшие дорожки от слез.
— Тебе нужно пойти спать, Микаса. — выдыхает он ей в губы, не убирая руки от лица.
Легонько кивнув, она еще раз заглядывает ему в глаза, поворачивается, отдавая плед, и уходит в сторону дома. Леви провожает ее взглядом, дожидается, пока за ней закроется дверь и уходит спать к себе. Правда, уснуть этой ночью никому из них так и не удается.