Часть 1 (2/2)
Он одним движением запрыгнул на повозку и присел рядом с подчиненной, слегка застыв от обдумывания дальнейших действий. Врача нет, Ханджи бог знает когда вернется, доверить Аккерман кому-то из этих идиотов- они ее вообще инвалидом оставят. Но и он сам вправлял вывих всего раз в жизни и очень давно.
- Капитан, вы знаете, что нужно делать? – растерянно спросил Эрен.
- А ты? Будь добр, замолкни.
Он не мог просто приспустить ее рубашку, чтобы оценить степень вывиха. Придется расстегивать и оголять плечо, как получится. «Просто прекрасно». Расстегнув и аккуратно убрав мешающие ремни, он стал расстегивать пуговицы. Микасе было больно, ее выдавало тяжелое прерывистое дыхание. И это совсем не помогало ему сосредоточиться. Боясь сделать лишнее движение, только бы ей не стало больнее, чем есть, он отодвинул край рубашки и осмотрел повреждение.
- Так. Ладно. Аккерман, посмотри на меня. – он поймал ее рассредоточенный взгляд своим. Руки заметно потряхивало. – На счет три – будет больно. Готова?
Микаса отрицательно мотнула головой.
- Один
- А-А-А-А-А-А-А!!!
Вправив ей плечо, не дожидаясь обещанного отсчета, он резко притянул ее к себе и крепко обнял, стараясь утешить. Ее громкий крик вперемешку с рыданиями утопали в его шее, правая рука безвольно свисала вдоль тела. Леви и сам дрожал. Пусть это и было необходимо, но он совсем не хотел причинять боль своим солдатам. Особенно ей. Поэтому он старался успокоить их обоих тем, что гладил ее по волосам и безостановочно шептал:
- Уже всё хорошо, Микаса. Уже не будет больно. Сейчас пройдет. Прости. Прости, не плачь. Всё хорошо. Я с тобой. ГДЕ ЧЕРТОВ ЛЕД?!
***
Микасу отправили отдыхать в свою комнату «до особого распоряжения». Что это должно значить, она не особо понимала, но провести внепланово пару часов в постели ей казалось хорошей идеей. Плечо ныло, но это точно ненадолго, а на порезы она вообще не обращала внимание.
Она думала о том, как сорвалась на эмоции при капитане, разрыдавшись как чертов новобранец. Стыдно. Но ведь и правда было больно. Ей на мгновение показалось, что у нее и руки уже нет. Вроде и пустяковая травма, но с ней никогда не случалась, и оказалось, что это очень больно. Да и капитану самому было страшно – она заметила, как руки у него тряслись, хотя вида не подавал. А потом еще утешал так… странно. От его рук и слов боль быстро отступала, оставляя теплое умиротворение. «Я с тобой». Ничего себе.
В дверь постучали.
- Микаса? Не спишь? – в комнату заглянул Эрен.
- Нет, конечно, заходи, - она приподнялась на кровати.
- Как ты себя чувствуешь? Как рука? – он присел на край кровати и взял в свои руки здоровую ладонь. Его глаза выражали обеспокоенность, такую нечастую в последнее время.
- Нормально, рука почти не болит. Спасибо, что помог мне «добраться» до корпуса, - она улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ.
- Ну, основную помощь оказал всё-таки капитан. Я что-то… растерялся. Прости.
- Эрен, тебе не за что извиняться, ты что. Тем бол…
- Но я бы хотел быть более полезным, Микаса, - холодно перебил он ее, сжимая ладонь и ухмыляясь. – Я рад, что тебе лучше, отдыхай.
Он встал, наклонился и дотронулся губами ее лба, после чего вышел из комнаты. Микаса лишь проводила его удивленным взглядом.
***
Леви зашел в свою комнату, на ходу скидывая одежду, испачканную в пыли и чужой крови. Ему нужно смыть с себя этот идиотский день, который ни с чего вдруг пошел наперекосяк. Подставляя спину под душ, он закрыл глаза и непроизвольно прикоснулся двумя пальцами к шее слева. Там, куда только что шумно дышала Микаса, прикасаясь губами. Он выдохнул, открывая рот. «Зараза» - подумал Леви, обращая свои мысли то ли к Микасе, то ли к набухшему члену. Развернулся лицом к воде и начал нещадно тереть шею, пытаясь стереть с себя следы так некстати возбудившей его девушки. Бесполезно. Перед глазами забинтованная грудь, голые ключицы, бледная длинная шея, на руках – память прикосновений к волосам, на коже – ее губы и горячее дыхание. И вот его рука уже тянется вниз, а сам он рычит от злости на самого себя. «Прекрасно, блять, просто прекрасно». Выставляет руку вперед, опирается на стену, закрывает глаза и позволяет себе отдаться наслаждению. Правая ладонь чуть резковато скользит по члену, он шумно дышит, левую руку сжимает в кулак. В его видениях – чертовка, прикасающаяся губами к его шее, плечу, губам; поднимает на него свои бездонные серые глаза и шепчет его имя куда-то прямо в его сердце. Он целует ее мягкую кожу, прижимает к себе крепко, слышит еле уловимые стоны… Леви хватает и этого. Перенеся весь вес на левое плечо и навалившись на стену, он кончает с глухим стоном.
- Идиот, - выплевывает сам себе вслух, одеваясь.