17 (2/2)

— кто такой этот Юра вообще?

Сеня вздохнул, хрустнул пальцами. Они завернули направо, и снова вышли к дороге. Сеня прочистил горло, и принялся в красках описывать все, что мог и знал про своего горячо любимого друга. Валерия слушала, в её глазах плясали странные огоньки. К концу она его прервала, и проговорила:

— какой он хороший. У него, наверное, от девушек отбоя нет..

— ну наверное..— вздохнул мальчик

Лера остановилась, её губы дрогнули в улыбке:

— ты влюбился,— догадалась она

Сеня потупил взгляд, чувствуя, как краска приливает к щекам. Он влюбился ещё зимой, а может и раньше, и до сих пор не отпускало. Он кивнул.

— да,— тихо сказал он

— авв, какая прелесть,— улыбнулась девушка,— он знает об этом?

— нет, боже упаси. Никто не должен был знать, это был секрет. Я же знаю, что он рассматривает меня только как друга.

— у вас очень тонкая грань между дружбой и отношениями. Вы точно не спите друг с другом?

— плохая шутка. Я бы хотел с ним переспать,— пожал плечами Арсений,— он классный.

— потрахайтесь по пьяни,— предложила Валерия

— зачем?

— ты же хочешь.

— а он нет. В том случае, он мной просто воспользуется, а потом скажет, что это Ошибка. И разойдёмся мы, как в море корабли. Я хочу, чтобы он сказал, что любит меня. Потом - хоть потоп.

— ааа,— протянула девушка, наблюдая, как Сеня выдыхает сигаретный дым в начавшее темнеть небо,— вот как. Ну тогда я не знаю. Судя по твоим рассказам, вы ведёте себя как пара. Просто думай, что вы уже вместе.

— да ты не понимаешь. Я хочу сказать ему, что я люблю его, и услышать что он тоже меня любит. А не так..

— ты уж определись, ты трахаться хочешь, или сидеть с ним в обнимку и смотреть мелодрамы.

— одно другому не мешает, почему это я должен определяться?

— ну.. потрахаться легче, чем найти взаимную любовь,— рассудила девушка,— переспишь на пьяную голову, и все. А начинать отношения надо в трезвом виде. Ты должен четко понимать, что теперь ты связан с этим человеком особой связью.

— ну так одно другому не мешает,— повторил мальчик, шарясь по карманам новой куртки. Он что-то нащупал, и достал сторублёвую купюру, и кольцо с чёрным камнем.

— интересно, этот дед знал, что там были эти предметы?— спросила Лерка, рассматривая кольцо,— тебе нужно? Я не люблю чёрные камни.

Арсений пожал плечами, и забрал кольцо. Он вздохнул:

— я не знаю. Я запутался. Я не хочу казаться навязчивым, хотя я навязчив, как комар, я не хочу быть раздражающим, хотя меня можно сравнить с ресницей в глазу, я не хочу проецировать на вас свои проблемы, но так выходит само собой. Я не знаю, чего я хочу и что мне делать.

Он запрокинул голову, снова выдыхая дым. Небо сильно потемнело, как и все вокруг. Фонари, которые ещё могли гореть, загорелись. Окна квартир, в которых ещё кто-то жил, осветил неяркий свет. Сеня убрал волосы с лица, и проговорил:

— стемнело так быстро, вау.

— ну да, октябрь всё-таки. Холодает к ночи тоже быстро, так что скоро станет совсем холодно. Зайдём в кафе? Поедим, да и я согреюсь,— предложила девушка, заворачивая по направлению к подземному переходу

— давай,— парниша выкинул окурок, и поспешил за спутницей,— мы через подземку идём?

— так короче. Иначе придётся делать большой крюк, и мы дойдём только к часу ночи. Ты голодный?

— я ещё не понял. Какая твоя любимая еда?

— карельские пирожки с рисом и квас. А твоя?

— вареники с вишней.

— и..?

— и зелёный чай с сахаром. Я не понимаю людей, которые любят квас. Это типо..? Что?

— не знаю, мне нравится. У людей много странных вкусов, те же макароны с сахаром.

— наверное это вкусно, — пожал плечами мальчик,— когда мы придём?

— минут десять ещё. А что, тебе домой пора?

— вообще мне до восьми надо, но я вообще домой не хочу. Прямо совсем.

— почему? Тебя бьют?

— да, я же говорил уже. И я не могу нормально с Юрой разговаривать, отчим приёбывается, говорит, что нехуй щебетать в трубку, люди спят. А он сам телек смотрит.

— ну вообще, голос у тебя достаточно тихий,— Лера завернула ещё раз,— так что, я думаю, он просто тупой уебан. О чем вы говорите с Юрой?

— да о всяком в основном я ему рассказываю, как тут и что. Сейчас мы мало сможем поговорить, у него какие-то там дела.. а как у тебя с личной жизнью?

Лера глянула на него, и усмехнулась:

— да никак. Мне никто не нужен пока, а родители ищут мне жениха. Не удивлюсь, если они из Тулы, кроме пряников, привезут ещё пару десятков молодых людей мне на рассмотрение.

Сеня усмехнулся.

— это вполне реально, че улыбаешься? Они все ещё интересуются, как у моего бывшего дела. А я не ебу, и ебать не хочу. Пришли.

Они остановились возле здания из белого кирпича. На вид - обычная многоэтажка. В неё, как и во многие другие, было встроено много разных заведений: парикмахерская, маникюрный салон, тату-салол, и, в том числе, забегаловка, в которую они и шли. Табличка с названием покосилась и держалась только одним углом, едва-едва светясь, окна были потиры, как и везде, заклеены скотчем. Дверь, как и стены, была вся в граффити, с табличкой «добро пожаловать», поржавевшей от времени. Внутри горел белый свет, с оттенком зелёного от плесени и мха, которыми покрылись лампочки.

— выглядит нездорово,— протянул брюнет, проводя пальцем по пыльному стеклу

— как и все вокруг,— вздохнула Валерия,— но в округе это самая лучшая забегаловка, что поделать.

Она толкнула дверь, та со скрипом открылась. Внутри тоже был белый кирпич, слегка позеленевший от влажности, которая, почему-то, была высокой. На полу какой-то чёрный камень, у стен стояли когда-то ярко-красные диваны, ныне серо-буро-малиновые и дырявые, около них стояли столы с резными ножками, слегка поцарапанные, но вроде аккуратные. У самой дальней стены стояла барная стойка, чьи углы были некогда позолочены. Стулья, приставленные к ней, выглядели ненадёжными. На стене висела большая светящаяся неоновая картинка попугая со стаканом пива в лапке и довольной лыбой на лице, а бармен, скучающий за стойкой, представлял из себя высокого бородатого парня, с длинными рыжими волосами в чёрной шапке. Завидев людей, он оживился, и выпрямился. Валерия подошла к нему, и что-то сказала. Сеня забился в угол, и наблюдал за всем уже оттуда. Наконец, когда девушка закончила говорить, она прошла за стол, рядом с которым стоял Арсений, и села на диван, положив перед собой, очевидно, меню. Мальчик сел рядом с ней, и тихо спросил:

— о чем вы говорили?

— я спросила, будут ли тут какие-то мероприятия, что бы если что нам уйти раньше.

— почему нам надо уходить?

— потому что если ты не успеешь, то тебе вольют в глотку бутылку водки, потом на эту бутылку посадят, затем разобьют её о твою голову и трахнут всей толпой. Проще говоря, тут пьянки, оргии и всякое такое. Сегодня тот бармен, который обычно все это организовывает не вышел, и я спросила у этого. Закажем пиццу?

— давай,— согласился Сеня,— тут есть чай?

— ты будешь чай?

— ага. А ты?

— не знаю, если тут есть пиво, то пиво. Может и тебе тоже? За компанию?

— ну давай,— согласился парниша, шмыгая носом. Он снял куртку, и подпер голову рукой,— интересно, как сейчас в Питере…

— там дождь, если верить прогнозу погоды, который я смотрела утром. Мы в итоге что решили? Пиво и пиццу?

— да. Тут рядом был магазин, можно в него зайти?— спросил мальчик

— да, зачем спрашивать? Иди сейчас, я закажу.

— ладно. Если я не вернусь, то позвони мне, возможно, я потеряюсь.

— не теряйся,— Лера помахала ему рукой, и мальчик пошёл к выходу. Магазин находился через пару дверей, это была классическая «Пятёрочка», которая, почему-то, приглянулась пареньку.

Он потопал к ней, проверяя наличие денег в кармане, и снова погрузился в свои мысли: деньги кончаются. Может, сосать за деньги? Он умеет. Но с другой стороны - это опасно. Он не знал, как отреагирует общество. Скорее всего, изобьют и кинут на трассу, где ему, кстати и место. Никто ещё не принимал его таким, какой он есть из старшего поколения.

Мальчик бездумно ходил между полок, рассматривая всякие продукты. Он шёл за сигаретами и газировкой, однако , уже на кассе, засмотрелся на всякие конфеты, и решил ни в чем себе не отказывать. Взял себе чупа-чупс с клубникой и апельсином, газировку за двенадцать рублей, и сижки. Он совсем не думал о времени, а было уже полвосьмого. Но ему стало совсем Плевать.

Вернувшись, он заметил, что им принесли пока только пиво. Он сел рядом с Лерой, и поделился с ней своими размышлениями о деньгах

— сосать за деньги у незнакомцев? Ты, видимо, совсем отчаялся. Если нужны деньги, попроси Юру скинуть тебе на карту.

— это навязчиво и потребительски. Я не хочу так, все должно быть взаимно и поровну. Я же ничего ему дать взамен не смогу.

— кроме себя,— напомнила Лера

— вот ты шутишь, а я жду, когда смогу раздвинуть ноги перед ним.

— ну-ну. Тут такой официант странный, ему вроде двадцать семь, а шугается всех, словно подросток. Без одного глаза, очкастый, высокий, худощавый. Ставлю пятьдесят копеек, что он торч,— сказала Лера, рассматривая свои крашеные в оранжевый ногти

— как мило. Знаешь, я, наверное, завтра не выйду никуда.

— почему?

— нет настроения. Я исчерпал свои социальные ресурсы на ближайшие дня четыре.

— Окей, я передам мальчикам, что в эту неделю ты отдыхаешь. Слушай, я все спросить хочу. Ты девственник?

— нет,— спокойно ответил мальчик,— а ты?

— я тоже нет. Ты типо.. в обоих планах опытный?

— ага.

— то есть, и ты ебал, и тебя ебали?

— да,— ответил брюнет, слегка мрачнея.

— расскажешь?

— ну что рассказывать-то. У меня были девушки, опыт есть. Лет с пятнадцати. А.. по поводу парней.. в десятом классе я по-пьяни переспал с одноклассником. Он потом сел вроде, за изнасилование как раз.

— и как тебе?

— нормально. Хер у него двенадцать сантиметров, так что особо тут ничего не почувствуешь.. но в принципе приемлемо.

— ладно, я думала, будет как-то более.. мм.. мило?

— может романтично? Это слово больше подходит.

— бля, я ненавижу понятие романтичность, я не подхожу по всем параметрам,— проворчала девушка,— хоть в школу этикета отдавай, ей богу.

— в Питере есть. Австрийская высшая<span class="footnote" id="fn_29292951_0"></span>, вроде. Но на самом деле, романтичность - далеко не главное качество в человеке. Ты вот например охуенная. Буквально, ты очень комфортный человек.

— ты мне столько комплиментов говоришь, на что рассчитываешь? Я тебе резиновый хуй покупать не буду, свой не отдам.

Сеня засмеялся, и сквозь смех проговорил:

— не, мне не надо.. но предложение интересное. Я иногда задумываюсь, туда ли я мыслю вообще. Мне надо саморазвиваться. Или, хотя бы готовить нормально научиться. Или выучить новый язык. Или пойти работать..

— да забей. Пока можешь жить на деньги родителей - живи и не парься.

Брюнет молча кивнул. В каком-то плане, Валерия была права. Вскоре, им принесли пиццу. Грустная атмосфера этого места начала сильно действовать на Сеню. Тот приуныл, перестал шутить, выглядел уставшим и сонным. Всю дорогу обратно он тоже молчал. Он уже представлял, что ждёт его дома, ведь было уже полдесятого, а он все ещё не там. Если он будет жив, то это уже большая удача. Он ведь не просто так сказал, что его не будет. Он не хотел, чтобы его друзья видели его побитым. Он думал о многом. Думал о своём настоящем первом опыте с парнями. Он ведь проходил совсем не так, как описывал он Лере. Он помнил, что у него тогда не было выбора. Что он не мог закричать или позвать на помощь, не мог даже пойти в полицию. Он помнил, что тот вывез его куда-то за город, и там, на обочине, насильно вступил с ним в половую связь, слава богу, в презервативе. Сене было почти пятнадцать. Он после этого закрылся. Перестал со всеми общаться, стал причинять себе боль. Наносил порезы и ожоги, ничего не ел. Думал, куда пойти. Но через полгода он восстановился. Стал снова общительным, и закрыл в своей памяти этот эпизод. Но стал больше думать над тем, что он чувствует к лицам мужского пола. Не гей ли он часом?

Так и случилось, что Сене стали нравится парни. Он позже переспал с одноклассником по пьяни, это было правдой. Как ни странно, он не стал закрытым в себе парнем с самооценкой ниже плинтуса. Он продолжал шутить про члены, как шутил, продолжал одеваться, как ему нравится. Он чувствовал отвращение к своему телу, но старался подавлять эти мысли. Он просто иногда вспоминал эти события, и начинал молчать. Эти периоды обычно проходили быстро, и иногда, все же находился тот, кто его поддерживал.

Мальчик посмотрел на стены его дома. Свет на кухне не горел. Неужели, отчим спит? Он сжал зубы, включил фонарик на телефоне, ибо света в подъезде так и не было, и поплёлся наверх по лестнице. Ключей у него не было, но он все равно для чего-то нажал на дверную ручку. Та поддалась, дверь открылась. Сеня поднял брови: слишком легко.

Нигде не было света. Быто тихо. Он неслышно прошёл в комнату, и судорожно вздохнул. Ему было не по себе. Он стоял в тишине, в полной темноте, боясь пошевелиться и вздохнуть. Он сделал шаг вперёд, по направлению к серванту. Вдруг, как по приказу, свет включился. А вернее, включились те самые настенные светильники, которые очень слабо горели. Сеня вздрогнул, услышав за спиной знакомый голос:

— что ж ты так рано, Сенечка. Ещё ж двенадцати нет.

Внезапно, мальчик ощутил резкий толчок спину, и грохнулся на колени на пол. Он обернулся: Виктор Константинович не спал. Он поджидал его все время тут. И сейчас был явно взбешён.

— я говорил тебе! Что! Уебу!— рычал он, с силой пиная между словами мальчика в живот, отчего у того перехватило дыхание и он согнулся помолам.

Мальчик едва мог вздохнуть, от сильной боли все покосилось перед глазами. Он почувствовал, как его берут за шкирку, и поднимают над землей, так, что он не мог дышать.

— ты, сучье отродье!— рыкнул Виктор, ударив мальчика в нос, отчего тот всхлипнул, стараясь вырваться. От каждого движения кислорода становилось все меньше, потому, когда он стал уже задыхаться, отчим отпустил его, и паренёк снова оказался на полу. Он сел на колени, опираясь руками об пол, и проговорил:

— с-стой, пожалуйста!.. п-прекрати!..

Но лишь снова получил пинок в живот:

— не говори, что ты не знал!! Я сказал, что уебу! Если захочу, я тебя прирежу розочкой из бутылки, сученыш! Не смей! Устанавливать! Свои! Правила! В моём! Доме!

— хватит!— сквозь слёзы прокричал мальчик

— закрой свой рот!— заорал на него Виктор, и снова врезал ему в лицо кулаком,— ты должен знать свои права! Ты говна на палке не стоишь, и права твои такие же, как у него! Ты мне что тут вздумал?! Самодеятельность устраивать?! Слёзы-сопли разводить?! Манерный гееныш! Ебаное говно! Ты благодарен должен быть, что тебя на помойку не выбросили при рождении, уродец!

Мальчик уже не слушал. Он лежал на полу, чувствуя, как ему прилетают пинки по спине, по рукам, по животу, как отчим кричит на него и брызжет слюной, как он начинает задыхаться…

Вдруг, все стихло. Стихло, словно ничего и не было. Мальчик поднял голову. Он один в комнате. Никого рядом нет. Он один, с синяками на теле. Видимо, отчим уже ушел, а он, лёжа в полуживом состоянии, этого не заметил. Он еле поднялся на колени, и пополз к ванной. Еле как поднявшись на ноги, он вдруг почувствовал, как кровь подступает к горлу. Он прижал ладонь ко рту, но понял, что не успеет даже выйти из комнаты. Потому, он запрыгнул в ванну так быстро, как только мог, и согнулся пополам, отхаркивая кровь. Он не знал, сколько крови потерял. Скорее всего, не много, но сил у него совершенно не оставалось. Потому, проблевавшись, в слезах, он заснул в ванной. Снова в собственной крови, снова в слезах, снова в страхе.