15 (2/2)

Он отшвырнул руку паренька, и тот, освободившись, убежал в ванную.

Он перевёл дыхание, и посмотрел в зеркало. На его щеке отпечаталась пятерня. На его запястьях были красные следы. Он сел на пол, и поджал колени. Что же ему делать? Мальчик дрожащими руками взял телефон, и едва попадая по кнопке, сфотографировал свой внешний вид. Это ему посоветовал делать Юра, что бы потом, если что, предъявить доказательства избиения.

Наконец, он успокоился, и ушёл в комнату. Замотавшись в одеяло, он смотрел на их с Юрой совместные фотографии, и прошептал:

— я так скучаю, Юра.. мне так страшно без тебя.

***

Возможно, он так бы и продолжил сидеть дома, если бы не вышел один раз в магазин. Дело в том, что дома кончились многие продукты, и отчим послал парня в магазин. Тот все купил, и плёлся домой, опустив голову. Он не хотел идти туда. Поэтому, закинув пакет в прихожую, пошёл обратно. На улице не было тепло, всё-таки, был октябрь. Мальчик сел на старую детскую качель, и задумался. В альбоме с побоями было уже четыре фотографии. Это были кровотечения из носа, разбитая губа и пощечина. Кто бы мог подумать, все казалось таким очевидным.. он закрыл лицо руками, и шумно вздохнул. Меньше чем через месяц ему исполнится девятнадцать. А он ничего не делает. Даже уехать не может - денег нет.

Сколько ему тут ещё жить? Сколько терпеть эти выходки? Никто не знает.

Наконец, когда уже стемнело, он поплёлся обратно домой. В подъезде было темно, видимо, лампочка перегорела. Он наощупь нажал кнопку, и лифт, со страшным скрипом, открыл двери. Сеня вздохнул. Ничего не менялось уже который день. В лифте стоял запах алкоголя и перегара. Странно, обычно был лишь лёгкий запах сигарет. Он едва не застрял в шахте, но все же доехал удачно.

Около двери стоял чей-то самокат. Кто к ним пришёл? Полиция? Коллекторы?

Но все оказалось куда хуже. Этот запах перегара и алкоголя шёл из их квартиры. И никакие это были не коллекторы, это были друзья-алкаши отчима. Среди них были и девушки: крашеные блондинки с накаченными губами. Завидев его, кто-то закричал что-то. Виктор Константинович, уже пьяный, вышел к нему, и указал на дверь в комнату. Мальчик кивнул, но спросил:

— это кто?

— да какая тебе.. ик!.. разница?! Сказал «иди в комнату», значит иди в комнату! Че непонятного?!

Брюнет вздохнул, и пошёл к себе. Он открыл окно, чтобы дышать свежим воздухом, и задумался:

Если они тут надолго, то сколько они смогут выпить? Каковы будут последствия?

Из кухни донёсся звон разбитого стёкла. Мат, смех и какие-то ещё звуки. Сеня закрыл глаза. Ему было тяжело это слышать, он вспоминал, как когда-то его чуть не убили в такой компании. Пареньку тогда было четырнадцать, он сидел на кухне, потому что в комнате был ремонт. Какой-то из пьяных знакомых оскорбил кого-то, и началась драка. В ходе нее мальчика тоже сделали виноватым, и вплели во все это. У него был шрам на шее сзади, прикрытый волосами, но воспоминания были все равно свежи, и их ничем нельзя было скрыть.

Он сполз вниз по стене, и тут же дверь в его комнату открылась, ввалились несколько пьяных мужиков. Сеня и пикнуть не успел, как его повалили на пол.

Неужели опять?! Неужели ему снова придётся все это пережить?!

Его руки зафиксировали за спиной, и принялись раздевать

Нет, нет нет! Ещё хуже, ещё хуже!

Мальчик вскрикнул, и едва смог перевернуться на спину, толкаясь ногами в живот одному из мужиков. Мальчик вскочил на ноги, и выбежал в ванную. Он забился в угол, зажал уши руками и зажмурился. Он старался не слышать, не слышать этих криков, не думать, не думать, не думать!..

Сеня открыл глаза, в них стояли слезы. Он слышал звон в ушах, ощущал пульсацию собственной крови. Перед его глазами проносились колесом люди, кровь, больницы, полиция, зал суда, опять люди, синяки,синяки, порезы, шрамы, врачи, звук его пульса, кислородные маски, бутылки и алкоголь, ножи и потушенные бычки. Он вцепился одной рукой в волосы, а второй достал из кармана лезвие на веревочке. Он весь дрожал, и дрожащими руками резал дрожащие ноги. Весь в крови и слезах, он просидел так час. Час в луже собственной крови, час в истерике. Слушая, как люди на кухне ебутся, как дерутся, и как телек говорит в пустой комнате. Наконец, когда все стихло, он встал, смыл с себя кровь, перебинтовал особо глубокие раны, и ушёл к себе.