Глава 7. (2/2)
—Черт! — закрыв за собой дверь, я принялся искать аптечку.
В первую очередь я решил осмотреть рабочее место директора, тот был уже далеко не молодым, так что часто принимал лекарства от повышенного давления. Однако там я ничего не обнаружил. Выбравшись из-за стола, случайно врезавшись в него ногой я услышал, как с того конца рассыпалась еще почтовая корреспонденция и упало что-то большое. Ринувшись к огромному дубовому шкафу, я нашел красный чемоданчик с медикаментами на нижней полки.
Я уже собирался уйти, как у самой двери обернулся, разглядывая оставленный беспорядок. Я оставил чемоданчик у двери и дабы не выслушивать очередные причитания от Пи’Икса вернулся, чтобы убрать все за собой. Присев на корточки впопыхах подобрал разлетевшиеся письма, собрал все в кучу и закинул на край стола. Подобравшись ближе за ножкой стола, я увидел перевернутую небольшую яркую коробочку. Подняв ее все содержимое также разлетелось на пол: лоскуты резаной пергаментной бумаги шарики пенополистирола. Чуть вдали лежала мягкая серая игрушка, в виде куклы. Развернув ее лицом к себе, я мгновенно выронил ее из рук.
—Жуть какая... — я не был особо религиозным или суеверным человеком, в отличие от своей мамули, но все же один взгляд на эту вещь вызывал отвращение и табун мурашек по телу.
Вся кукла была истыкана цветными булавками, на груди трясущейся рукой неразборчивым размашистым подчерком красной краской было написано лишь одно слово: «Умри», но самое омрачающее это приклеенное лицо Гана с одной из фотосессии на голове куклы. Глаза были выцарапаны иголкой, а сам он продолжал улыбаться, что только больше наводило жути.
—И зачем Пи’Икс хранит ее? — пробубнил я, запихивая игрушку обратно в коробку.
Я ухмыльнулся, вот она плата за популярность. Ты отдаешь себя работе и вкладываешь всю душу в своего персонажа, но всем плевать, сколько ты вкалываешь, всегда найдутся те, кто тебя возненавидит.
Известным личностям часто приходятся страдать от гнусных высказываний, клеветы и папарацци, зачастую от собственных фанатов. Чем чаще тебя крутит тебя по телеку, тем больше это вызывает волны негодования и злобы у невоспетых критиков. Один из этих недалеких гениев сочтет, что тот или иной актер просто не достоин всего этого внимания и похвалы. Будто он сам мог бы лучше...
Они начинают копать под звезду, пытаясь выяснить всю подноготную: какой-то глупый случай на интервью; дразнилки в школе — не важно жертва ты или подстрекатель; случайно что-то ляпнул в социальной сети, отвечая фанатом. Из-за любой мелочи или ошибки, на которую способен каждый человек, они раздувает из мухи слона, им только дай за что-нибудь зацепиться.
Я вернул все на свои места, и вышел из кабинета. Заперев дверь, ринулся обратно. Да засранец, ты мне за это еще заплатишь.
— Офф, почему так долго? Чем ты вообще занимался в моем кабинете? — я собирался было возразить, но директор не дал мне вымолвить и слово, — Хотя знаешь не важно, мне сейчас куда интересней, о чем вы с ним говорили? — взволновано спросил мужчина, переводя внимательный взгляд то на меня, то на брюнета. Он раскрыл красный чемоданчик на кровати перед Ганом и стал разыскивать лекарства.
Я закатил глаза и скрестил руки на груди. Он уже взрослый парень и чего это все с ним так возятся. Пусть сам решает собственные проблемы, пора уже перестать полагаться на старших. Да и почему я вообще должен стоять здесь и перед ним отчитываться?! Да, может поначалу я и чувствовал толику своей вины. Сейчас же эта ситуация только сильнее меня раздражала.
— Я высказал все, что думал по поводу его искренности на интервью, — насмехаясь ответил я, но стоило произнести это вслух, как кто-то подошедший со спины развернул лицом к себе и влепил звонкую пощёчину. Это оказалась Мисс Синтия. А она тут откуда? Хоть это и была девушка, удар вышел сильным, щека горела от боли, я потирал скулы, постоянно двигая челюстью и с недоумением посмотрел на нее. Что тут, черт возьми творится? И за что это мне сейчас прилетело?! Хотя разъярённый взгляд Мисс Синтии так и кричал, что за дело.
— Не смей даже заикаться о его семье и чувствах! Хотя, о чем это я... Такому бесчувственному человеку ни за что не понять всю глубину его переживаний! — отчеканила она и, толкнув меня в плечо, прошла к кровати. Что-то больно кольнуло внутри от ее слов и заставило чувствовать себя некомфортно. Почему она так носится с этим недомерком? Он ей сын приемный что ли?! Мисс Синтия мы чего-то о вас не знаем?
— Простите, разрешите мне пройти, — прервал нас незнакомый мужской голос, и только сейчас я заметил крупного седовласого мужчину в синей униформе. Отойдя и пропуская врача внутрь и в без того малюсенькой комнате, стало слишком тесно. Я поспешил удалиться из этой коморки, но в дверях меня окликнул Пи’Икс.
— Офф, следуй за мной. — обронил мужчина и, обойдя меня, двинулся налево по длинному коридору, я последовал за ним.
Шли мы в тишине, и она сильно угнетала. Миновав несколько пролетов и совершив два поворота налево, я огляделся и понял, что мы забрели в такие дебри, где я ни разу не бывал. Со стороны улицы даже и не скажешь, что здание было такое большое. Заглядевшись на стены коридора с вырезками о наградах и премиях из печатных журналов, я чуть не врезался в спину директора. Он остановился возле черной двери. Она находилась в тупиковой части коридора, и набрести на нее случайно никогда бы в жизни не получилось.
— Проходи, — сказал Пи’Икс, пропуская меня в комнату. По правую сторону располагались стеллажи, с огромным количеством коробок, кипой каких-то документов и даже старая кинопленка виднелась на полках, — Офф иди сюда, — директор свернул за один из стеллажей, за ним оказалась небольшое пространство со старым потертым кожаном диваном и еще более древнем деревянным столом.
Хоть здесь было прохладно и довольно просторно из-за правильно организованного пространства, все было отсортировано по полочкам, оглядевшись, я заметил, что в комнате совершенно не было окон.
— Присаживайся, — директор указал мне на тот самый диван, и без размышлений я разместился на нем.
Я сразу понял, что нахожусь в архиве, но зачем я здесь? Что такого хочет мне показать Пи’Икс, чего я еще не видел? Все эти документы и видеозаписи были такие секретные, что не предназначались для глаз простых смертных? Во мне взыграла любопытство и, честно говоря, вся эта обстановка меня слегка напрягала, но стоило только раскрыть рот, как директор меня опередил:
— Мы в архиве компании. Здесь храниться вся наша история: история создания лакорнов, резюме артистов, сценарии, неудачные дубли, интервью, которые так и не вышли в свет, документальная съемка, и многое другое — директор обошел один из стеллажей, что находился справа от дивана, остановился у коробки, на которой черным маркером было написано «2012 год». Достав оттуда CD-диск, он вернулся к столу и, вставив его в дисковод, протянул ноутбук мне.
— Зачем вы меня сюда привели? — поинтересовался я, в недоумении взглянув на мужчину.
— Я хочу тебе кое-что показать, — щелкнув кнопку «пробел», директор отошел в сторону.
Сначала экран оставался черным, отдаленно были слышны какие-то разговоры, но я едва мог разобрать хоть слово, а еще сирены. Спустя несколько минут на экране появилась молодая миниатюрная репортёрша Фа Наттивон. Девушка поправляла синюю униформу и укладывала короткие каштановые волосы. Получив знак от оператора, она широко улыбнулась и начала свой репортаж. Она была светлокожей, что редкость для тайки, с очень привлекательными чертами лица: пухлые щеки, узкий подбородок. Она была очень миловидной, хоть и довольно бойкой. Думаю, она бы стала хорошей актрисой и набрала бы большую популярность, выбери она эту сферу.
—Здравствуйте, с вами снова я — Фа Наттивон. Сегодня в Центральном районе Бангкока произошло убийство сорокалетней женщины. Есть два пострадавших. Убийцей оказался партнер жертвы — пятидесятилетний Чен Чхонаган Чабхон.
По нашим данным мужчина неоднократно задерживался за домашнее насилие, но из-за недостатка улик и достаточных оснований находился под стражей не более двух суток. На данный момент преступник арестован и прямо сейчас его отправят в участок до выяснения обстоятельств, — Оператор перевел камеру на крыльцо, откуда как раз двое полицейских выводили мужчину в наручниках, — Скажите, что сподвигло вас совершить убийство? Вы чувствуете вину? Вы раскаиваетесь? — репортерша лезла на рожон, задавая неимоверное количество вопросов, но седовласый мужчина чьи руки были по локоть в крови лишь мрачно улыбнулся и прошипел прямо в камеру:
— Я ненадолго. Я скоро вернусь! — мужчина продолжал кричать и смеяться, брызжа слюной. Он явно был сейчас не в себе. — И тогда тебе не жить, мелкий сученыш… — Чен развернулся в сторону дома, бросив взгляд на крыльцо, где стояли потерпевшие. — Я отправлю тебя к твоей шлюхе-мамаше! — это были его последние слова, прежде чем сотрудники полиции запихали его в машину.
— С вами все еще Фа Наттивон, с места происшествия. — девушка развернулась лицом к оператору и продолжила свой доклад. —Сейчас мы наблюдали как Чена Чхонагана увезли в полицейский участок, давайте поговорим с детьми погибшей, — оператор вновь перевел камеру на крыльцо. В дверях облокотившись на косяк стоял какой-то парень.
Признаться, я и не сразу его узнал, было довольно темно, да и на записи почти ничего не было видно. Ясность давали только мигалки и фонарик на видеокамере. Однако чем ближе подходили репортеры, тем отчетливее можно было разглядеть фигуру на крыльце.
Там стоял молодой худощавый парень, на нем была наглухо застегнутая толстовка с закатанными до локтей рукавами и серые шорты. Он совсем не смотрел в сторону полицейской машины, что увозила задержанного. Его взгляд был прикован к приоткрытый двери, словно ожидая чего-то. На лице засохли брызги крови, а в глазах отпечатался дикий ужас.
Ган стоял на верхней ступеньке, а рядом с ним, пряча лицо в изгибе его плеча, стояла девушка чуть ниже его по росту, в белом перепачканном платье.
— Кхун’Ган, расскажите, что здесь произошло? Как вы себя чувствуете? — Фа Наттивон настырно продолжала задавать вопросы, направляя микрофон прямо ему в лицо. Честно говоря, это бесит, когда люди вот так нарушают чужие границы, будь то репортеры или хамоватые и эгоистичные пассажиры в метро.
— Кто эта юная особа рядом с вами? Вы целы? Скажите, что произошло? — не получив ответа от старшего из детей, она принялась досаждать малышке. Камера взяла крупным планом портрет Гана, луч фонаря озарил его лицо – оно было избитым: на правой скуле царапины и губа была разбита, с левой стороны глаза вообще не было видно, лицо распухло. Он прижимал девочку к правому плечу, а другой рукой при малейшем движении хватался за левый бок.
Сотрудники полиции отталкивали съёмочную группу за желто-черную ленту ограждения места преступления.
—Вы не имеете права! У нас свободная страна! — Она вновь пыталась подступиться, выкрикивая гневные ругательства, но после того, как ей пообещали выписать штраф за препятствование расследованию, она слегка угомонилась, продолжая вещать за оградительной линией.
Камера все еще была сконцентрирована на молодом парне. Он вместе с девушкой спустился с крыльца, передавая ее в руки скорой помощи. С громким скрипом входная дверь открылась и внимание окружающих тут же зацепили несколько санитаров, что вывозили тело, накрытое белой простыней, на видео точно нельзя было сказать кто это был, но по очертаниям рельефа — это была женщина. Стоило только погрузить носилки в машину, как парень, что держался изо всех сил и сохранял свою непреклонность, рухнул на землю. Темноволосая девочка с парочкой врачей из машины скорой помощи тут же ринулись к нему. На этом моменте видео обрывается.
—Зачем вы мне это показали? — спросил я и не смог узнать свой хриплый голос. Признаться, я до сих пор не мог прийти в себя от шока. Во мне взыграл скептик и я до последнего хотел верить, что все это лишь постанова. Однако чем дальше я смотрел, тем больше пазлов складывалось в моей голове и то интервью и все слухи, что рассказал мне Тэй. В этот самый момент я осознал каким же я все-таки был козлом.
— Офф, я же не слепой, вижу, что вы продолжаете постоянно ругаться. И думаю, главная проблема кроется в тебе. Я знаю, как тяжело тебе удается передавать живые эмоции на экране. Ты так привык изображать их перед камерой, кажется, считая, что и все вокруг тебя тоже притворяются. Но это не так… Это одна из причин почему тебе в пару я выбрал именно Гана. Он очень хороший человек, однако из-за пережитой травмы может быть довольно закрытым, малообщительным, но ты должен его понять. — Это он-то малообщительный? Пи’Икс затеял свой монолог рассматривая стеллажи. Мне кажется, свали я сейчас он бы заметил это только когда закончил говорить.
—В конце концов ты старше, так что прошу тебя будь благоразумен и позаботься о своем Нонге. И сейчас посмотрев этот репортаж и осознав всю серьёзность ситуации, я хочу знать: с Нонг’Ганом все хорошо?
—Я не знаю — честно сказал я, виновато опустив голову. — Вчера он тоже потерял сознание, но вроде пришел в себя довольно быстро. Скорую вызвать отказался. — быстро выпалил я, словно пытался оправдаться. — Он плохо спит: много ворочается и что-то бубнит. Хоть он и выглядит бледноватым, но он ни на что ни жалуется. Часто готовит и даже успевает мне досаждать…
—Ты хоть раз видел, чтобы он ел? — перебил меня директор и я в удивлении посмотрел на него. Если так подумать, то действительно за столом я видел его всего один раз и то это было на следующее утро после нашего переезда. Этого ведь не может быть. Он же не мог не питаться все это время. А как же все то, что он готовил каждое утро?</p> — Что ж, я так и думал, — директор тяжко вздохнул, и начал убирать аппаратуру, собираясь уходить.
— Пи’Икс, этот репортаж… Его же не транслировали на TV, да и то, что в этом участвует медийная личность еще долго было бы у всех на слуху, так почему я этого раньше никогда не видел? — спросил я, на что директор только как-то странно улыбнулся.
— Его и правда не крутили по каналу. Кроме тебя его никто не видел, и никогда больше не увидит, — мужчина сделал небольшую паузу, поднимая внимательный взгляд на меня, — Два года назад, в тот злосчастный день, Синтия пришла ко мне вся в слезах, она билась в истерике и не могла нормально говорить. Позже, когда она немного успокоилась, я узнал, что произошло, она молила меня чтоб эту запись никто не увидел. В тот ужасный день Ган потерял мать, — мужчина замолчал, чуть ослабляя галстук, — Я без раздумий согласился ей помочь, — сказал Пи’Икс, наверное, вот откуда пунктик насчет семьи в компании между актерами. Директор тяжело вздохнул и продолжил:
— Офф, прошу, пересмотри свое отношение к Гану. Будь с ним помягче… — мужчина направился к выходу, я последовал за ним, — Ну, а сейчас поезжай домой, на сегодня твой рабочий день окончен, — директор почти силой выставил меня за дверь.
трек Trent Dabbs - I'm not ok </p>
Я озадаченно посмотрел на закрытую дверь позади себя, пытаясь переварить все услышанное в своей голове. Я был словно в прострации, даже не мог понять, что происходит. Я был так подавлен, что просто продолжал идти вперед, даже не помню, как вышел из здания и оказался на улице.
—Офф? — выкрикнул Пи’Рен, останавливая машину рядом со мной, опуская боковое стекло. Неожиданный окрик вырвал меня из своих мыслей, я огляделся по сторонам. — А где Нонг’Ган? — он окинул меня взглядом, выходя из машины.
— Мы едем без него, — под шокированное лицо водителя, я сел на пассажирское кресло. За ним приедет другая машина.
Пи’Рен запрыгнул в припаркованный автомобиль и тут же повернулся ко мне, чтобы задать очередной вопрос, но я воткнул в уши наушники и развернулся к окну, намекая, что говорить я сейчас не настроен.
Чем дольше я думал обо всем, что произошло и что я только что узнал, тем больше все вставало на свои места. Пусть большинство рассказанных Тэ слухов оказались лишь домыслами, в них все же была толика правды. В это же время обретали смысл слова Мисс Синтии, сказанные на парковке в день переезда. Я наконец осознал его переменчивость настроения, проблеск ужаса в глазах после удара Кхун’Парамета на съемках, этот взгляд полный тревоги и страха, когда я перегибал палку.
«Я не лгал...»</p>«В прошлом году у него умерла мать...»
«Он остался совершенно один…»</p>«Его часто встречали на съемочной площадке побитым...»
«Прошу, пригляди за Ганом...»</p>«Он лежал в реанимации в тяжелом состоянии...»
«Не делай этого...»</p>«Он изменился... его глаза больше не горят как раньше...»
Я никогда не воспринимал твои слова всерьез, все действия, связанные с тобой просто проходили мимо меня. Все это время меня просто раздражало твое присутствие. Было столько мелочей, на которые стоило бы обратить внимание, но я просто их игнорировал. Как оказалось, что я совсем не знаю тебя. Лишь сегодня я узрел всю ту боль, что ты прячешь в себе. Сколько раз ты так притворялся? Сколько раз лез из кожи вон, чтобы угодить фанатам? Через что пришлось пройти, чтобы поднять семью на ноги?
Осознание, словно холодный душ, окатило меня с ног до головы и мне сейчас так сильно захотелось себя ударить.
— Нонг’Офф? Эй, — я настолько погрузился в свои мысли что не сразу понял, что меня звал Пи’Рен, активно размахивая рукой прямо перед моим лицом. — Мы приехали. — оглянувшись я увидел знакомый забор. И молча вышел из машины, слыша возмущения про простые нормы приличия и уважение к старшим.
— Как бесит… — я громко хлопнул дверцей автомобиля, на что снова услышал нотации старшего о ценности чужого имущества. Я ничего не ответил и Пи’Рен поспешно уехал прочь. Весь этот короткий путь от автомобильной дороги до входной двери я продолжал угнетать себя. — Блять! И почему я не могу теперь перестать о нем думать.
Пошерстив по карманам, я нашел пачку сигарет. Как бы я не пытался найти во всем этом уловку, как не хотел бы верить, что Пи’Икс решил все подстроить, чтобы заставить меня наконец начать работать в команде… Тем не менее я не мог перестать чувствовать угрызение совести. Я решил не заходить и подождать Гана здесь. Просто поговорить, а может быть даже и извинится. Присев на верхнюю ступеньку крыльца, я закурил.