7. Дружбой ночью не займешься. (2/2)
— Да пошёл ты, Иллуми!
— Тихо.
«Это его излюбленное «тихо» меня крайне бесит! Тихо, тихо, тихо… А может реально замолчать? Вот и посмотрим, что же тебе больше понравится.»
Иллуми понял тактику подростка, который уже сделал лицо а-ля «мне вообще все равно.» Он же не глупый, чтоб повестись на такое. Золдик понимал, что виноват, что не смог помочь вовремя, извинился. Но устраивать скандалы — глупость.
Он лёг на свою половину кровати и продолжил читать книгу. Взгляд непроизвольно всё-таки падал на Киллуа. Уж больно этот мальчишка манил к себе.
***
Раздраженность начала отходить на задний план. «Нужно ещё что-то придумать.» Странные порывы Киллуа не переставали удивлять. То он злой, то нервный, то обиженный. Сейчас он захотел был провокационным.
Верхние пуговицы пижамной атласной рубашки начали расстёгиваться одна за другой. Чёрные глаза косо поглядывали на открывающуюся бронзовую кожу. От Киллуа это не скрылось. «И долго будет свою книжку читать?»
Рубашка опустилась на спинку стула, стоящую недалеко от блондина, открывая ещё ни кем до этого не «запятнанное» тело. Кроме Иллуми конечно. Подтянутый торс, с хорошо виднеющимися кубиками, бледно-розовые соски. Иллуми уже отвлёкся от своей книги, смотря гораздо ниже глаз Киллуа. Оказывается Золдик-старший очень падок на соблазны.
— Что ты делаешь?
Рука мальчика начала скользить по бледной, почти белой коже:
— То, что не делаешь ты.
Эти слова подействовали. Иллуми чуть привстал и за талию потянул подростка на кровать. На этот раз младший оказался внизу. Стало немного страшно, но этот страх отличался от обычного. Он был завораживающим, интригующим, интересным. Чёрные глаза будто съедали обнажённый торс.
— Чего ты хочешь, Киллуа? — этот вопрос от висящего над ним Иллуми немного поставил в ступор.
— Глупый вопрос. А что ты можешь сделать?
— Я задал вопрос первый. Разве он глупый?
Голова старшего брата наклонилась к шее и губы начали ласкать тонкую кожу. Чёрные волосы начали немного щекотать и сейчас их показалось больше, чем обычно. Рука подростка сразу потянулась к ним, чтоб убрать назад, пряди были очень мягкими и приятными на ощупь, поэтому ладонь Киллуа начала гладить, пока их хозяин продолжал оставлять аккуратные поцелуи на шее. В низу сладко начало тянуть нарастающее возбуждение.
— Нравятся?
— Да. А я могу их собрать? Ну, чтоб не мешали.
Длинная рука потянулась к тумбочке, где лежала обычная чёрная резинка. Подкалывать их иглой сейчас было бы лишним, она могла просто сползти и причинить нежелательную боль кому-то из Золдиков. Резинка оказалась у младшего в ладони, а потом в волосах Иллуми. С собранными волосами он был очень милым.
Все происходило очень медленно, почти невесомо и очень нежно. Влажные, неумелые из-за Киллуа поцелуи, приятные поглаживания. Рука спустилась к паху и младший заметно напрягся. Это не ускользнуло от Иллуми и он, приговаривая успокаивающие слова, начал опускаться ниже. Дыхание вновь стало не равномерным. Как только длинные пальцы спустили штаны вместе с трусами младший ещё сильнее напрягся:
— Иллуми, а может…
— Тихо.
Это «тихо» даже не взбесило, а только немного испугало, не хотелось никак возражать. Сейчас он целиком и полностью в его руках. Киллуа начал отползать чуть выше, к изголовью кровати, но руки Золдика-старшего оставили его на месте. Взгляд Иллуми стал чуть затуманенным и возбужденным. Подростку это одновременно нравилось и нет. С одной стороны, Иллуми делал очень приятно блондину, но с другой, его получается было тяжело остановить и была вероятность, что тот перейдёт черту. К большему Киллуа был не готов.
Перед глазами стоял его вставший член, возбужденный взгляд Иллуми и собственная, высоко поднимающаяся грудь от тяжёлого дыхания. Горячий язык начал облизывать ствол от начала до конца. Глаза закатились от удовольствия и немного откровенный выдох разрезал тишину.
— Боже, да.
Рука начала массировать член, а рот совершал поступательно-возвратные действия. Раньше подросток такого не испытывал никогда. Никто не касался в этих местах, кроме его самого. Неловкость забылась в целом букете новых ощущений. Иллуми держит его слишком крепко, держит и в одно движение заглатывает уже подрагивающий член. Стон получается сдавленным, неожиданным и приторно сладким.
— Иллуми…
«Кончить. Как же я хочу кончить» — эта мысль, бьётся в светлой макушке красным цветом.
Иллуми отстранился от члена младшего и внимательно глядя на покрасневшее лицо закончил свои манипуляции рукой. Киллуа после яркой вспышки оргазма, словно перестал чувствовать своё тело. Он отдалённо помнил, как потух свет и какие-то заботливые движения.
***
Глубокой ночью Киллуа проснулся от сильной жажды и неприятной сухости во рту. Встать ему не удалось, поскольку тот был окутан тяжёлыми руками Иллуми.
-Ой.
Старший, почувствовал резкое движение поплотнее прижал к себе брата и в полу-сне пробурчал что-то неразборчивое.
Голубые глаза рассматривали полуобнажённое тело старшего. Раньше такая картина могла только присниться. Волосы опять растрепались, и бледная рука принялась их «расчесывать», пропуская между пальцев.