6 (1/2)
***</p>
Желания возвращаться в состояние самоедства и страдания у меня не было, зато вот самоедство и страдание очень даже хотели провести со мной если не остаток жизни, то ближайшие пару месяцев так точно.
Отвлечься не помогало ничего от слова вообще. Если я была занята работой, то о Миле мне напоминала любая группа, где вокалисткой была девушка. Вне работы, когда я отправлялась с Мариной и Верой на какие-нибудь рейвы, то всегда в толпе мой взгляд пытался найти её. Конечно, она в таких местах не бывала, потому что Мила совсем не такая, как я. Ей не нужно посещать подобные места, чтоб подцепить тёлку. Ей достаточно было пообщаться с фанатами, найти такого же, как Вадим, и просто провести прекрасную ночь.
Нет, это не было чувством ревности. Это было чувство боли. Сама не знаю, почему испытывала его. И с каждым днём оно становилось всё сильнее. Конечно я следила за её сетями, наблюдала где и как она проводит время. Мила была достаточно публичной персоной, а поэтому новости вроде репетиций или каких-то выступлений — публиковались и у неё на страничке, и в группе. Всегда окружённая толпой незнакомых мне людей, Мила улыбалась с экрана моего телефона.
По ушам долбил современный рэп: «Yeah we chilling in the late nights, late at night…». Весёлые и пьяные тела зажимали меня между собой в попытке доплыть до бара. Этой ночью город не спал поскольку сегодня негласно отмечался первый день весны и третья неделя моего запоя. Только после пары шотов мой мозг приходил в себя и начинал думать о чём-то другом.
Марина уже пригубила парочку ангелов, в смысле коктейля. И была в полном отрыве, улыбчиво зазывая меня в уголок, в котором было меньше всего народу. Прибив парочку шотов друг за дружкой, я отправилась навстречу к ней.
Я так и не поняла, это был винзавод или просто какое-то заброшенное здание? Во всяком случае, удивительно, но курить тут можно было почти везде. Пару минут назад какая-то девушка случайно затушила свой окурок об чей-то коктейль.
— Ты уверена что им есть восемнадцать? — смеясь, прокричала Марина, когда заметила, что я пялюсь на компанию девушек.
— Не очень, — ответила я, смеясь в ответ.
Мы схватились за руки и закричали во весь голос когда услышали группу t.A.T.u. Зал тут же зашевелился, проваливаясь в экстаз под знакомые ритмы «Нас не догонят». Пол под ногами задрожал. Все потянулись руками вверх.
— Бля, — протянула я, глядя в экран телефона.
— Что? — Марина продолжала улыбаться, но когда я показала ей экран своего телефона, то улыбка моментально сползла с её лица. — Ну нифига себе.
— Ага…
Это был звонок от Леры. Но я не взяла трубку. Да и Марина бы меня за это потом отхлестала. Слишком много эта сучка выпила моей крови в своё время.
Мы отрывались часов до шести. Как раз, до самого конца рейва. Несмотря на количество выпитого (а мы то и дело бегали до бара) — мы с Мариной были абсолютно трезвыми.
Из клуба мы выходили, а точнее устало выползали уже в обнимочку. Она рассказывала о том, какой умный у них Басян и что я обязательно должна с ним подружиться, потому что я ему вроде крёстной, или временной мамы. Я отнекивалась как могла. И всю дорогу, пока мы ехали к ней на такси, она пыталась убедить меня в том, что я не должна так просто отказываться от общения с Милой.
Тут уже улыбка сползла с моего лица. И конечно Марина заподозрила меня в ужасном преступлении. А именно в том, что я не делилась с ней делами на личном фронте.
— Ну, в общем, как-то так, — выложила я всю историю, особенно ту, что произошла тем вечером у подъезда Милы.
— Просто… — Марина начала перебирать пальцами воздух. — Я же говорила тебе, что ты… ну, ты заигралась в псевдо-ветреность. Я знаю тебя слишком долго. Да, ты конечно всегда была слегка эгоистичной, и в основном думала только о себе. Но я вижу как Мила на тебя влияет, и…
— Ха-ха, предлагаешь приползти к ней на коленях что ли?! — насупилась я.
— Не переворачивай, Рита. Я совершенно о другом и ты понимаешь о чём. Мила не похожа на человека, который вот так прыгает к кому-то в постель судя по твоим рассказам. А вот если бы она была натуралкой, или не заинтересована в тебе… не знаю… она бы изначально даже не рассмотрела твой жест с цветами, и просто покрутила у виска.
Снова звонок от Леры.
— Настырная сучка…
Она накрыла мою руку своей.
— Не ведись, ладно? Она тебе наплетёт опять с три короба, а ты, на фоне твоего нынешнего состояния поддашься этому импульсу и наколешь дров.
— Наломаешь, — поправила я.
— Да, — заплетающимся языком пробубнила Марина.
Я молча кивнула.
***</p>
Выпитый алкоголь и безудержные танцы вкупе с нашим возрастом дали о себе знать. Вера заваривала нам чай с лимоном, запихивала в нас таблетки и заботливо укутывала в пледы. Мы с Мариной больше походили на залежавшиеся овощи, чем на людей.
— Тусовочки после двадцати пяти это какой-то экстрим, — выдохнула Марина в кружку с чаем, а потом с характерным хлюпом, сделала глоток. — Дайте мне умереть… оставьте меня здесь.
Она поставила кружку на стол и завалилась на кровать. Вера лишь попричитала немного о том, что пить посреди недели затея так себе, а потом удалилась на кухню и начала шуметь у плиты.
— Капец, — прохрипела я, разглядывая потолок и свешивая бессильную ногу с дивана. — Это было слишком хорошо для того, чтоб утром не было плохо. Правда музыка там местами была отвратительная.
— Ну а что ты хотела, там большинству лет двадцать от силы, — простонала Марина.
Рядом с нами какое-то время крутился Басян, но у нас не было сил даже на то, чтоб его погладить, не говоря о чём-то другом. И, пустив шептуна, поворчав, Басян удалился на свою лежанку в коридоре.
С тлеющими от боли глазами и чугунной головой, я кое как поднялась с дивана, чтоб поставить телефон на зарядку. Ноги чуть дрожали, а в руках знобило. Нет, столько пить — это точно не для тех, кому за двадцать пять. Страшно представить что с нами будет после тридцати, или после сорока.
Телефон подал признаки жизни и включился. Желудок скрутило в тошнотных позывах, но натянув на лицо «камень» я спокойно вернулась на диван.
Вера принесла нам две тарелки куриного супа с минимальным в них набором «это нужно жевать».
— Спасибодобрчеловек, — пробубнила я и схватилась за тарелку с живительным эликсиром. — А рассола у тебя случайно нет? Ну а вдруг, — я пожала плечами глядя на её реакцию в стиле «может тебе ещё сигару купить и прикурить?»
— Не-е-е, — вдруг оживилась Марина. — Надо настоящий рассол пить, а не эту жижу из-под маринованных огурцов и помидоров. Короче вот этот магазино-баночный — это не то.
— Фига ты профессионал, — у меня аж ложка чуть изо рта не выпала. — Чего я ещё о тебе не знаю?
— Пов — твоё детство в деревне, — усмехнулась она. — Да ладно, не смотри на меня так. У меня бабушка с дедушкой такой скот держали, что закрутки и рассолы — это меньшее, через что я прошла.
— Ох, это получается я городская неженка-снежинка? — хихикнула я.
Хлюпая и шумя ложками, мы с Мариной уплетали Верин суп за обе щеки и расцветали буквально на глазах.
— Вадим кстати звонил, — крикнула с кухни Вера. — Заедет через часик.
— О-о-о-о, — протянула я, театрально закатывая глаза и представляя тонну сплетен, которые прихватит с собой этот парень. — Ну тогда я почапала…
— Куда? В смысле?
— Знаешь, ты мне вчера подала одну идею, — я поджала губы. — И кажется я знаю, кто поможет мне посмотреть на эту ситуацию под ещё одним углом.
***</p>
Женя оказалась любительницей кальянных. Она говорила что тут, как нигде, была по-своему интимная обстановка: приглушённые тона, люди разбросанные по углам, куча дыма, спокойная музыка и каждый занят своим. Я кальянные не любила. После них обычно голова чувствовала себя хуже, чем если после попойки.