Глава 2. Страж и проводник. (2/2)
— Хэ-сюн, Хэ-сюн! Прекрати ругаться, я же говорил тебе, что если сегодня будешь сквернословить и не наберешься терпения, то тебя начнет преследовать злой рок до самого конца дня!
— Заткнись, хватит говорить всякий бред!
Из-под соседнего стола вылез молодой мужчина, больше смахивающий на юношу двадцати лет, с живыми горящими глазами, утонченным вытянутым носом и чуть припухлыми губами. Он поправил очки на переносице и отряхнул свой до ужаса мятый халат — Хэ Сюань рядом скривился, отчего вены на его лбу заметно вздулись.
— Все, я ухожу, сил моих больше нет!
— Не надо, Хэ-сюн!
Ученый начал безостановочно трясти спецназовца за рукава халата под его громкие ругательства. Хуа Чэн, уставший наблюдать на очередную драму этих двоих, зевнул, широко открыв рот, и отправился к шкафу у стены, чтобы найти дополнительный халат и надеть его. Засовывая плечи в рукава, он кинул на мужчин чуть грозный взгляд:
— И долго мне смотреть на эту сцену клоунов из цирка?
— Военачальник, это все Хэ-сюн!
— Ши Цинсюань!
Молодой ученый только недовольно затопал ногами от негодования, однако все-таки отстал, и обидевшись, отвернулся в противоположную сторону от Хэ Сюаня, недовольно надув губы. Спецназовец же вздохнул полной грудью и сам шагнул в другое направление, не собираясь больше ни с кем разговаривать.
Хуа Чэн раздраженно цокнул:
— Вы смеетесь надо мной? Мне надо вас всех уволить?
Хэ Сюань:
— Этот придурок решил смешать странные реактивы и устроить эксперимент, который даже я понял, что является смертоносным! Какая тогда у меня должна быть реакция?!
Ши Цинсюань, услышав чужой разговор, не выдержал и снова начал спорить:
— Чушь собачья, все пошло не по плану, потому что у тебя руки-крюки!
— Так какого дьявола тогда ты меня позвал?!
— Это потому…потому…! — Ши Цинсюань густо покраснел, и осознав, что не может выговорить и слова, только сложил руки на груди, повернув голову в сторону.
Да у него язык не повернется сказать, что он хотел провести время с Хэ Сюанем!
Спецназовец кинул на ученого взгляд полный сомнения и вопросов, когда заметил чужие покрасневшие уши. Он плотно сжал челюсти, когда сел за свободный стол и откинулся на спинку стула, закрыв уставшие глаза, а потом погрузился в медитацию, чтобы усмирить свой разбушевавшийся дух.
Хуа Чэн, переводя взгляд с одного на другого, сдержал недовольный цок, прекрасно понимая, что возможно, такое сделать будет все-таки не совсем тактично. В конце концов только слепому монаху не понятно, что за ситуация здесь сложилась, да и в принципе мужчина еще со времен университета знает, какие чувства связывают его старых знакомых.
Однако прояснять их дырявые головы Хуа Чэн уж подавно не будет. Достаточно того, что он не вмешивается — это уже великая честь.
— Исследователь Ши, как продвигаются твои эксперименты в области разработки специализированных блокаторов для стражей?
Военачальник принял серьезный вид, тем самым давая наводку на то, что собирается обсудить причину своего визита. Ши Цинсюань, развернувшись корпусом в сторону Хуа Чэна, снова отряхнул подол старого халата и нахмурил брови. Его ноги ступили в сторону мусорного бака, пока руки стали снимать с пальцев загрязненные перчатки, переменившие свой цвет с белого на грязно-желтый, а голос завел неторопливую чуть тихую речь:
— Провал. Лабораторных мышей моментально парализовало, я не могу понять в чем причина. — Он подошел к одному из столов, на которых стоял прозрачный средних размеров куб. Его печальный взгляд опустился на несколько мертвых крыс внутри. — В результате погибло двадцать экспериментальных образцов из тридцати возможных.
Хуа Чэна эта новость совсем не порадовала. Он перевел взгляд на стойку рядом с Ши Цинсюанем, возле которого маленький андроид складывал в кучу разбросанные документы, а большой монитор, висящий на стене, горел красным, показывая огромные светящиеся иероглифы, со значением «Опасность». Исследователь подошел к нему ближе, проводя пальцами по экрану, и режущий глаз цвет дисплея сменился на более приятный белый оттенок. Еще через несколько мгновений после манипуляций Ши Цинсюаня над компьютером возле Хуа Чэна появилась голографическая трехмерная модель крысы.
— Примерно через минуту после введения транквилизатора подопытные образцы с более сильной аурой духа, которые до этого постоянно подвергались сильной стимуляции нервной системы, из-за чего нервно-мышечные синапсы стали передавать сигнал практически до пяти сот метров в секунду, — изображение на голограмме изменилось, выдвигая на первый план аксоны нейронов, — поперечнополосатая мускулатура перешла в режим тетануса и…
Ши Цинсюань случайно перевел взгляд на Хуа Чэна и, увидев, что тот сильно нахмурился будто от недовольства, почувствовал, как его драгоценная хризантема сжалась от испуга, а пот пошел градом по вискам:
— То есть.! Кхм.! Простите, военачальник Хуа, я заговорился…
— Все нормально, можешь продолжать.
— О, тогда отлично! — Ученый вновь воодушевился, начав быстро щебетать. — В общем говоря, их мышцы, находившиеся в состоянии постоянного напряжения и сокращения из-за минимальной фазы плато в потенциале действия, через минуту расслабились под прессом препарата. Однако буквально через тридцать секунд двигательные нейроны крыс полностью начали отказывать, — Ши Цинсюань разочаровано помотал головой, — и они умирали. Я не могу найти ошибку, на какой стадии блокатор ведет себя неправильно. Простите, генерал.
Цинсюань покрутился еще некоторое время вокруг зверушек, а потом, видимо, не имея сил больше их рассматривать, снова развернулся корпусом к Хэ Сюаню, начав дергать его за плечо и напевать на уши «Хэ-сю-ю-юн». Хуа Чэн, ничего не сказав, уставился на формулу препарата, вышедшую на экране, и погрузился глубоко в свои мысли.
Транквилизатор, который должен был быть издан по официальным документам для стражей, работающих в первых трех военных подразделениях, на самом деле изготавливался в первую очередь для Хуа Чэна.
Потому что ни один из действующих блокаторов по подобию ацетилхолинэстеразы не способен полностью избавить его от страданий и мучений, которые генерал испытывает каждую минуту и секунду своего существования.
Людей в этой галактике разделяют на две категории: проводник и страж. Стражем называют человека с самой сильной духовной энергией, способной не только влиять на окружающих существ, но и на саму материю в принципе. Обладатель такой силы имеет сверхмощное тело, невероятный слух и скорость, а глаза способны видеть все в мельчайших деталях на расстоянии более чем десять чжан.
Однако не всякий хищник является царем зверей. Везде есть свой гений и свои неудачники.
Каждый из стражей получает свой уровень в зависимости от способностей, и такие классы имеют особую классификацию: категории делятся от D до S. Класс D считается подлинно незначительным, однако при этом является самым многочисленным. Вопреки данному, уровень S уникален, и никто практически не знает настоящую область возможностей, которой способен обладать человек этой категории. Таких личностей во всей галактике можно пересчитать по пальцам одной руки.
Хуа Чэну удалось попасть в этот список, но не совсем понятно, к счастью или все же к неудаче.
— Вот черт. — Генерал схватился за голову, чувствуя, как острая боль прошлась по вискам и загудели уши. — Цинсюань, дай еще дозу.
— Военачальник, это уже будет третья за день! Так нельзя!
— А что мне еще остается? Спокойно слушать как летают мухи этажом ниже?
Ученый быстро побежал к шкафу с таблетками, начав искать необходимый препарат. Хуа Чэн, наблюдая за ним, оперся снова о край стола.
Духовная энергия, способная подчинять и изменять целые планеты и галактики, является только одной стороной медали — обратная же отражает все истину природы высококлассных стражей.
Последствием большой силы становится высокая восприимчивость, которая со временем перерастает в жгучую невыносимую боль. По причине обострения всех пяти чувств разум никогда не сможет достичь покоя из-за малейших шорохов, смеха, шуршаний, особенно криков и взрывов вокруг, а чувствительная кожа раздражается от любых движений ткани на теле — все становится настолько невозможным, что стражи в итоге быстро сходят с ума. Только самые стойкие способны вынести такие мучения и то под действием различных разработанных лекарств.
Несмотря на это, духовная сила сама создала естественный способ решения подобных глобальных проблем, а именно проводников. Это люди, обладающие светлой нежной энергией, которые сводят на нет мучения стражей, помогая постичь им внутреннюю «тишину». Их успокаивающие чуть тихие голоса будто чарующие сирены заставляют вслушаться и обособиться от окружающего мира, и наконец, сладко уснуть. Телесные контакты, разговоры, да и обычное времяпровождение считается самым лучшим созданным и существующим лекарством. Поэтому стражи как бешеные псы ищут себе в пару проводника, которого выбирают по течению духовной силы — все-таки у кого-то она более свирепа или недостаточно сильна, а бывает, что и сама по себе ощущается благо неприятно. Проводники, как и стражи, делятся по уровням, но главенствующим критерием для классификации является универсальность духовной силы и ее способность массово действовать на стражей, то есть чем большему проценту стражей понравится духовная энергия проводника, тем более она будет считаться качественнее и сильнее.
Вроде все достаточно просто и понятно, так? Надо же просто найти себе проводника!
Тем не менее, на свете нет человека, способного стать тихой гаванью для Хуа Чэна — его энергия слишком буйная и беспредельная, и не может быть обуздана никем иным кроме него самого.
По крайней мере, так думают остальные.
Хуа Чэн же знает, что такой человек существует. И он верит, что тот жив.
Генерал сложил руки на груди, повернувшись на звук скрипящих ножек стула о поцарапанный пол. Ши Цинсюань беспокойно дергался возле сидевшего неподвижно Хэ Сюаня и надоедливо тыкал в него пальцами. У спецназовца потихоньку начало сдавать терпение, поэтому невольно нервно задергалась левая бровь и, кажется, крепко сжались пальцы в кулаки.
— Хэ-сю-ю-юн, ну хватит обижаться! Перестань бездельничать и выходи уже из своей медитации!
— …
— Я же говорил, что сегодня богиня удачи не благоволит тебе! Предсказания врать не будут!
— …
— Хэ-сюн!
— Тишина и безмолвие совершенствуют тело.
— Да ты.!
Хуа Чэн, скривившись от происходящей перед ним картины, скинул с себя халат, швырнув его в сторону спецназовца, который достаточно громко недовольно прошипел. Генерал твердоватой походкой вышел из лаборатории, желая еще поберечь свои глаза и нервы.