"Небольшие" разрушения и обида (2/2)

Мальчишка поджал губы, с места он не сдвинулся, Тоша конечно глупости иногда творит, но даже он понимает, что спускаться по верёвке с шестнадцатого этажа равносильно самоубийству. Также как и понимает, что папе тут откровенно без разницы, что ему говорит мальчик. А Антошке вообще-то обидно! Ну вот как так можно не обращать на него совсем никакого внимания? Разве ж это честно?

— Ага, то есть вот прям можно? — мрачно поинтересовался он, — Прям по верёвке вниз с балкона?

— Да, да, можно, солнце, — снова произнес фокусник, не особенно вдумываясь в слова. А потом его глаза округлились и он резко развернулся вокруг своей оси, ошарашенно смотря на ребенка. — Стоп, что ты сказал?! — воскликнул он.

— Ну как что? Ты же меня внимательно слушал, — обиженно протянул мальчишка.

— Зайчик, ну извини, я слегка отвлёкся, — Арсений отложил бумаги и пересел на кровать к мальчику, — Тоша, я надеюсь, что ты несерьёзно про балкон и верёвку? — да, он действительно не слушал, но когда смысл последнего предложения Антона все-таки достиг сознания старшего, то он, откровенно говоря, напрягся. Арс очень надеялся, что это просто шутка такая, но иди знай, что в голове у этого ребенка может быть. Упаси боже, он действительно решит что-нибудь такое сотворить.

— Конечно несерьёзно. Я что по-твоему совсем дурак, что-ли?

Антоша надул щеки и отвернулся, не желая смотреть на мужчину. Не слушает его совсем, так ещё и видимо допускает мысль о том, что мальчик способен на ТАКУЮ глупость. Было грустно, печально и обидно. И пойди разбери почему. Понятное дело, что папа просто отвлёкся на наверняка важное дело, но все равно. Можно же было хотя бы немного заинтересованности проявить, неужели это так сложно? Арс и так целый день на работе и возвращается только по вечерам, а Тошке может одиноко. Пока он ходил в школу, занятость старшего не так сильно сказывалась, просто потому что и сам Антоша был занят делом, ходил на уроки и на кружки, домашка опять же время отнимала. А теперь что? Лето, каникулы, казалось бы радуйся жизни, но почему-то сильно не хватало папы рядом. Ну вернее как, прямо сейчас физически рядом то он был, но все равно ведь витал в каких-то своих мыслях, позабыв об Антоне. С одной стороны, мальчик прекрасно понимал, что это глупо вот так вот реагировать, у папы есть свои дела, а Антон не настолько маленький, чтобы с ним проводить вообще все время. Но с другой, мальчишке ведь очень-очень хочется, чтобы с ним это самое время провели. Вот серьезно прошел уже месяц от лета, а они с папой лишь изредка могли выйти куда-то, да и то всего на пару часов. Ну и когда пожар Антон чуть не устроил, Арс тоже вернулся гораздо раньше, чем планировал. Но это ведь скорее исключение, разовая акция, которая произошла только потому что мужчина не мог оставить все произошедшее без внимания. А хотелось бы, чтобы он просто так с работы пораньше возвращался, а не потому что мальчик что-то натворил. Нет конечно нельзя сказать, что Антону совсем уж не было с кем погулять. И все-таки прогулки с друзьями — это хорошо, но все равно не то. Тем более, что сейчас мальчишка от этих прогулок был отстранён, и днём, пока Арсения не было дома, вообще ощущал себя чуть ли не самым одиноким человеком на свете, запертым в четырех стенах. А потом папа ещё удивляется, что Тошка половину дома случайно разгромил. Так от скуки ещё и не такое сотворить можно! Нужно же хоть как-то себя развлекать и отвлекать, в самом деле? А то грустные мысли все сознание заполнят. Вот как Антоше справляться с мыслью, что он может и не нужен никому на самом деле, даже папе? Может это и глупо так думать, но почему-то других мыслей в сознании не было. И такая печаль разливалась в душе. Мальчишка ощущал себя потерявшимся щеночком, такой же одинокий, никто даже внимания не обращает. И от этих мыслей ещё грустные становилось, вот и приходилось находить все новые и новые способы отвлечься и развеселиться. А ещё папа тогда на него какое никакое, а все-таки внимание обращал. Чаще ругался правда, но даже это было лучше, чем ничего!

— Антош, ну ты чего? — мужчина осторожно и ласково провел рукой по лохматой красной шевелюре, а потом обхватил ребенка руками и притянул ближе к себе.

— Ничего, — буркнул Антон, попытавшись выбраться из захвата, но Арсений не пустил.

— Так, рассказывай давай, чего ты там себе уже надумал? — документы Попов решил благополучно отложить до лучших времён, сейчас тут задача поважнее, «обиженный ребенок» называется. Осталось только выяснить на что именно этот ребенок обиделся. Ну то есть понятное дело, что Антоше явно не понравилось, что Арс его не слушал, но в самом деле разве может такая глупость вызвать такую реакцию? Хотя в Тошином возрасте наверное вообще что угодно обиду может вызвать.

— Скажи честно, я тебе не нужен? — Арсений несколько опешил от такого предположения.

Здрасьте приехали, это откуда вообще такие мысли в этой кудрявой головушке появились? Разве он давал повод Антоше так подумать? Как ребенок вообще мог выдвинуть такое дурацкое предположение? Разве ж может он быть ему не нужен? Да Арсений жизни своей без этого зеленоглазого чуда не представляет, а он тут глупостями какими-то голову забивает. И ведь как резко настроение сменилось, а? Ещё час назад развлекался как мог, разбил кажется вообще все, что могло разбиться, а теперь вот это? И ждёт ведь ответа, затаив дыхание и кажется явно опасаясь услышать что-то не то. Ну вот не глупыш ли?

— Нужен, зайчонок, очень сильно нужен, — Арсений почувствовал, что ребенок даже немного расслабился после этих слов, хотя и продолжал обижаться, — Солнце, ну неужели из-за того, что я не обратил внимание на то, что ты говорил, ты сразу придумал себе невесть что? Откуда вообще эти мысли?

— Ну… — Тошка даже смутился немного. Арсений продолжал прижимать к себе и одной рукой гладил по плечу. Было тепло и хорошо и Антошка уже начал корить себя за такие ужасно глупые предположения. Ну в самом деле, папа ведь так часто говорит, что любит его и что он всегда рядом, чтобы не случилось, а Тошик тут напридумывал себе. Ну не было времени у него свободного, ну и ладно. Зачем же нужно было начинать искать всяческие методы привлечения внимания? А вот пойди пойми, Антоша и сам не в курсе вообще-то.

— Так, Тош, давай будем вместе разбираться, что у нас с тобой пошло не так, раз ты внезапно решил, что почему-то вдруг стал мне не нужен, — мужчина выпустил мальчишку из объятий, собрал все бумаги, валявшиеся на кровати, переложил их на стол. А потом вернулся, лег на кровать, потянув за собой Антошку и позволил ему уместить голову у себя на груди. Одной рукой перебирал красные пряди волос, успокаивал как мог, стараясь показать, что все хорошо и никто этого чудика бросать не собирается. — А вот теперь рассказывай.

— Да так, глупость же, — не стремился делиться своими мыслями мальчик. Ну потому что теперь ему было стыдно, что он вообще такое подумал.

— Чудо мое, глупость — это твое предложение спуститься по верёвке вниз. — чуть улыбнувшись, сказал Попов, — А если тебя что-то волнует, то об этом нужно говорить. Я не заставляю рассказывать, если ты не хочешь, это твое право не говорить всего, о чем ты думаешь. Но если ты все-таки озвучишь свои мысли, то нам обоим будет проще разобраться в причинах.

— Да я так… Просто… — Антоша явно силился подобрать слова. Но Арсений и не торопил, спешить им совершенно некуда, так что пусть ребенок соберётся с мыслями, раз уж он все-таки решился рассказать. — Просто ты на работе все время, возвращаешься только вечером, иногда ещё и позже, чем обычно. Со мной время практически не проводишь. А я ещё и веду себя плохо и только злю тебя. Ну я и подумал… Говорю же глупость! — воскликнул мальчишка, попытавшись отвернуться, чтобы спрятать лицо. Не хотелось ему, чтобы Арсений увидел слегка заблестевшие от слез глаза.

— Антоша, ну чего же ты раньше не сказал, что тебе так сильно хочется со мной побыть? Я бы нашел время, выходные взял бы в конце концов, ну ты же и сам знаешь, что я сам решаю когда мне работать, а когда нет. — Арс по-отцовски поцеловал мальчишку в макушку, — И уж тем более твое плохое поведение никак не влияет на мое к тебе отношение. Я просто так тебя люблю, солнце, а не за то, что ты такой хороший или плохой. — мужчина почувствовал как мальчик теснее прижался к нему, больше не стремясь выбраться и отвернуться. — Тоша, скажи мне, только честно пожалуйста, ты что все-таки специально это все сегодня устроил? — озарённый неожиданной догадкой, поинтересовался Арсений. Просто ну ведь дети именно так и делают обычно, да? Стараются искать любые способы обратить на себя внимание, пусть даже способы эти только злят взрослых?

— Я… Не совсем, конечно, — смутившись сильнее, тихонько сказал Антон, — Вернее… Я правда пытался просто развлечься, мне скучно было. Ты как с работы пришел, так только ужин сделал и ушел к себе. А я… Ну играл.

— Но ты не станешь отрицать, что игры намерено выбрал такие, чтобы я точно заметил?

— Не стану, — отозвался мальчишка, — Ты просто почему-то так много работаешь в последнее время. Раньше такого не было.

Арс если честно не ожидал, что его неожиданно ставший адекватным, ну в том плане, что похожим на те, которые есть у других людей, рабочий график может привести к проблемам. Вообще-то мужчина искренне считал, что его ребенку наоборот нужно больше личного пространства, по крайней мере, он об этом читал в какой-то книге по воспитанию. Не учел правда Попов, что все дети индивидуальны и пока одни в этом возрасте стремятся отдалиться от родителей, другие наоборот хотят только больше внимания к своей жизни. И Антошка видимо из второй группы. Вот и читай после этого всякие книжки от умных психологов, ага. Следуй всяким советам, а потом объясняй собственному ребенку, что он тебе очень-очень дорог и конечно же нужен, просто папа дурак не догадался спросить напрямую сколько этого самого личного пространства ему требуется.

— И все-таки почему ты мне просто обо всём не рассказал? — негромко спросил мужчина, — Не сообщил что просто хочешь больше времени вместе проводить?

— Я не подумал. К тому же ты занят, — отозвался Антошка, — Да и я уже не такой маленький.

Интересно, если Арсений прямо сейчас хорошенько стукнет себя по голове, то это вправит мозги? Вот как так получилось, что Антон даже не предположил, что можно к нему прийти и напрямую попросить побыть с ним, так ещё и аргументирует это фразой «ты занят». Ну вот как Попов вообще это допустил? Какая разница занят или не занят? Время для Тошки всегда должно быть! Самому мальчишке правда Арс почему-то не дал этого понять. И вот почему? Да дурак потому что, только и всего. Решил отчего-то, что Антон и сам все понимает. Ага, только двенадцать лет — это не тридцать. В тридцать человек уже умеет анализировать поведение других, обращает внимание даже на малейшие жесты и мимику, в тридцать человек уже способен понять, что если занят — то не значит, что не любит. Но то в тридцать! А в двенадцать, несмотря на то, что критическое мышление и какое-никакое умение анализировать все-таки есть, дети всё равно остаются детьми. Им чаще всего нужно прямыми действиями доказывать, что их любят и ценят, потому что на слова или уж тем более на намеки они не обратят внимание. Более того, они в этом возрасте ещё и на таких эмоциональных качелях качаются, что вообще непонятно как Антошка ещё раньше не предъявил ему чего-то подобного.

— Зайчик, как бы сильно я не был занят, ты можешь меня отвлечь и сказать мне что угодно, хорошо? Даже если я по какой-либо причине не отреагировал с первого раза, все равно продолжай настаивать на том, чтобы я тебя выслушал. Можешь даже крикнуть у меня над ухом, разрешаю, — с тихим смешком сказал мужчина, — Только пожалуйста, не нужно придумывать никаких схем, не нужно пытаться вывести меня из себя, только бы я посмотрел в твою сторону. Просто подойди и скажи, хорошо солнце?

— Хорошо, — тихонько вздохнув, сказал мальчик, — Извини, глупо получилось.

— Тебе не за что извиняться. Тут уж скорее я виноват, раз допустил подобное, — негромко сказал Попов, — А на работе я возьму выходные, сходим с тобой куда-нибудь, договорились? Ты куда хочешь?

— Не знаю, — задумчиво пробормотал мальчишка, — Может в аквапарк? — спустя минуту раздумий все-таки предложил он.

Настроение у мальчика значительно улучшилось, глазенки от невыплаканных слез блестеть перестали, да и в целом Антоша сейчас чувствовал покой, умиротворение и счастье. А как же не чувствовать? Его заверили, что любят — это раз, сказали, что время с ним проведут — это два, а ещё крепко обнимали — это три. Ну чудно же, разве нет? Тошик вот считал, что чудно.

— Хорошо, чудо мое, сходим в аквапарк, — вот, а теперь ещё чудеснее стало. Теперь они с папой ещё и в аквапарк пойдут.

Вообще Антоша поражался, что у него так быстро меняется настроение. Да ещё и так резко, из крайности в крайность. Но папа вроде говорил, что это нормально и оно так у всех бывает. Наверное поэтому столь резкий подъем этого самого настроения после чувства казалось бы вселенской обиды и тоски не показался каким-то необычным. Да и в конце концов, скачет это настроение и пусть себе скачет, Антон все равно ничего с этим сделать не может, оно само так получается. И вот спроси у него почему, а он не ответит, потому что и сам не знает. Папа говорил гормоны, Антоша хоть и прочитал что это такое, в подробности все равно вдаваться не стал, как только понял, что не в силах это контролировать. Ну вот и выходит теперь, что в нем просыпается, то резкое желание пошалить, разбитые зеркало и люстра тому пример, то неожиданная печаль, а потом опять радость. Сначала Тошка удивлялся этим переменам. Потом он удивлялся тому, что папа им не удивлялся. Потом он решил, что папа все-таки удивлялся, просто не демонстрировал этого. А потом они оба вроде как приняли и осознали факт всего происходящего и удивляться перестали. Ну или папа перестал. А может не перестал. Да пойди разбери теперь кто тут и чему удивляется. Да и какая в общем-то разница?

— Пап, — негромко позвал мальчишка, потеревшись щекой о плечо мужчины. Ну как кот честное слово. Никакой разницы между ним и Господином Котиусом, даже глаза одинаково зелёные.

— Чего, Антош?

— Покажи фокус, а? — Арсений тихонько хмыкнул и снова провел рукой по непослушным кудрям мальчишечьих волос.

— А что остались ещё такие, которые я тебе не показывал? — задумчиво протянул он.

— Ну покажи те, которые уже показывал, какая разница? — Тошка развернулся так, чтобы иметь возможность заглядывать в голубые глаза. И смотрел так просяще, что Арсений просто не мог не улыбнуться в ответ на этот взгляд детских зелёных глаз.

Фокусник поднялся с кровати, подошёл к тумбочке, взял с нее кошелёк и что-то достал из него. Антошка не успел заметить, что именно папа вынул из кошелька, а мужчина уже вернулся к нему. Тошка тут же принял сидячее положение, глаза загорелись любопытством и он счастливо заулыбался, ожидая маленького чуда. Арс опустился напротив ребенка и осторожно взял его руку в свою, переворачивая раскрытой ладошкой вверх. В руку мальчика он вложил монетку и Тоша уставился на нее, ожидая дальнейших действий.

— Сожми в кулачок, — хитро подмигнув, ребенку, фокусник сам подтолкнул пальчики, чтобы Антошка их зажал. Поверх мальчишечьего кулачка Арсений положил свою руку. — Сколько монеток было? — спросил он.

— Ну одна, — сказал мальчик, несколько недоуменно уставившись на мужчину. Не думает же папа, что в свои двенадцать Антон не умеет считать до одного, правда же?

— Уверен? — хмыкнув, поинтересовался Арсений. Тоша одарил его подозрительным взглядом.

— Теперь уже нет, — поглядывая чуть прищурившись на мужчину, пробормотал Антошка.

Конечно он уже не был уверен, как вообще можно быть уверенным хоть в чем-то когда на тебя с такой хитростью в голубых глазах смотрят? Более того, теперь Тоша склонялся к тому, что монеток там явно больше чем одна. По крайней мере, именно такой исход был бы очевидным, папе вообще нравилось «множить» непонятным образом какие-то мелкие вещи. Пуговицы там, мячики всякие. Ну или как сейчас монеты. Загадку таких фокусов Антоше так и не удалось разгадать, а папа сам не рассказывал. Впрочем, не сказать чтобы Тоша от этого расстраивался, интереснее ведь когда не понимаешь, что именно происходит. Оно ведь действительно так похоже на настоящее волшебство. И что, если в его возрасте в такие вещи не особенно вериться? Все равно ведь интересно и весело. Иллюзия волшебства тоже способна вызвать настоящий восторг. Правда-правда способна, Антошка подтвердит, он вообще-то с фокусником в одной квартире живёт, потому и знает.

— А ты проверь, — убрав свою руку, сказал Попов. Антошка кулачок разжал. И действительно, монеток стало три. Как папа сумел их подложить да ещё и так незаметно — загадка.

— Все таки не одна, — хихикнув, сказал мальчишка.

— Смотри у меня ещё одна, — взмахнув рукой, Арсений продемонстрировал свою ладонь, на которой лежала монета. До этого момента ее правда там и в помине не было. — Или не одна? — по-лисьи прищурившись, протянул он и ещё раз взмахнул рукой. Теперь на ладони было две монетки.

— Ты их в рукаве прятал? — с подозрением поинтересовался Антоша, переложив монеты и из своей руки в ладонь старшего.

— Ты что? Как можно? — притворно возмутился Арсений, — Это же магия. Ты что не веришь мне?

— Неа, — весело объявил мальчишка.

— Ладно. Смотри, сейчас все до одной монеты исчезнут, — очередной взмах руки и ладонь действительно пуста. Антошка улыбнулся, прильнув ближе к мужчине и обвив его руками за шею.

— Хорошо, пусть это будет магия, — заявил он под тихий смех Арсения.

Поверил ли он в магию? Нет, но какая в общем-то разница? Главное, что ему сейчас так хорошо и тепло. И папа рядом.