Часть 5 (1/2)

— Лия! — кричит Чонгук, выходя из переговорной и поглядывая на свои брюки, потом глядя вперёд. Но девушка не реагирует на его вопли, направляясь к рабочему месту. — Скотт!

Кричит, только уже более грубо и громко, красуясь перед офисом в облитых брюках. Все пялятся на них, но как только замечают разъярённый взгляд директора, тут же утыкаются в экраны компьютеров, делая вид, что ничего не происходит. Лие стыдно настолько, что она готова прямо сейчас забрать документы и уволиться к чертям собачьим, даже несмотря на то, что хотела хоть с чего-то начать изменения в своей жизни. Смотреть на этого Чон Чонгука уже невыносимо, он настолько агрессивен, что начинать тут не с чего.

— Я случайно, господин Чон, правда! Зачем Вы идёте за мной? — тихо тараторит та, резко разворачиваясь и останавливаясь, готовясь выслушать всё, что он сейчас ей скажет.

Их носы практически соприкасаются от такой неожиданной остановки и поворота девушки. Они смущаются, Чон вообще меняется тут же в лице, но потом снова хмурится, что-то бормоча себе под нос и сжимая руки в кулаки на виду у всех. Отходят друг от друга на полшага и тут же отводят взгляд, успокаиваясь. Почесав затылок, Чонгук смотрит вниз на больную коленку, тяжело выдыхает, а потом глядит на свои мокрые брюки, разводя руки в стороны, и старается никак не пересекаться взглядом с брюнеткой.

— Пройдёмте в мой кабинет, — с ноткой грубости говорит тот, указывая в сторону.

Скотт не хочет спорить или скандалить на виду у всех, поэтому соглашается — будь уже, что будет. Когда они заходят в кабинет, Чон закрывает за ними дверь, а испуганная девушка садится на диван. Он мягкий, в нём будто утопаешь и словно сидишь на ортопедической подушке. В помещении ничего толком не изменилось с момента собеседования: всё тот же вкусный мужской сладкий запах, который засел в голове Лии с их неловкого спектакля, приглушённое освещение и целые стеллажи книг, а на других стенах висит парочка картин, как будто нарисованных самим Чонгуком.

— Это Вы сами рисовали, что ли? — интересуется и глазами обводит одну картину за другой, разглядывая и проявляя неподдельный интерес. Её это не смущает, ведь привыкла говорить открыто.

Чонгук отворачивается от Лии и переводит взгляд на стены, затем роется в аптечке и пожимает плечами. Мотая головой и психуя, достаёт целую коробку из шкафа, вываливая всё на стол. Ноги уже не так сильно жжёт от горячего кофе, но стоит поторопиться, чтобы переодеть брюки, а то те уже неприятно прилипают к коже.

— Это картины по номерам, не подумай, что я великий художник. Дочка друга любит их раскрашивать, вот и всё.

Закатив глаза, брюнетка кивает головой, дальше смотря на картины, лишь бы не в его сторону, а Чонгук мысленно снова ударяет себя по голове. Никто ещё не спрашивал его, что это за искусство такое, а он и не отвечал особо, даже не приходилось упоминать о том, что у него есть маленькая лучшая подружка.

Чон в миллионный раз тяжело вздыхает, подходит к девушке с дезинфицирующим средством, ватой и бинтом, а та начинает противиться, вставая поспешно с дивана. Боль в колене даёт о себе знать после таких резких движений, о чём та тут же жалеет, обо всём: что пошла в кабинет Чонгука в неудачный момент, что не сумела вовремя встать, что вообще не может себя сегодня контролировать. Рана начинает кровоточить, трескается и жутко гудит, пульсацией отдавая в ногу. Чонгук округляет глаза, усаживая её на место, а та отталкивает его.

— Не нужно, я сама приду домой и обработаю, Ваша помощь мне не нужна.

Чонгук показушно цокает, усаживая сотрудницу снова на диван, только грубее, ибо надоела брыкаться и противиться. Скотт закатывает глаза, не оказывая больше сопротивления, ведь это и правда бесполезно. Чон осторожно задирает штанину, глянув на реакцию Лии, смачивает вату средством, осторожно прикладывая к больному месту. Начинает неприятно щипать, из-за чего она дёргает ногой, ударяя Чона по внутренней части бедра. Директор ойкает, дуя на рану и пытаясь немного уменьшить её боль, игнорируя свою. Грозно взглянув на неё, видит, что той больно, и начинает дуть сильнее. Обработав ногу, он наносит какую-то мазь, заматывая крепко бинтом. Отвернувшись, довольно улыбается проделанной работе, почему-то стараясь не показывать Лие свой странный и довольный вид.

— Я надеюсь, это не яд, и мне не ампутируют ногу потом? — чутка язвит девушка, любуясь забинтованной ногой. Чон закатывает глаза на её едкое замечание, вставая с колен и убирая всё обратно в коробку, а ту в шкаф.