Глава четвертая. Спрингтрап. (1/2)

Похищения никогда не были моей областью, но в этот раз пришлось начхать на все, что я делал прежде. Да и кроме того, забрать с собою какую-то девушку намного лучше, чем мужчину. Она оказалась слишком легкой добычей и так было неинтересно. Новички создавали множество проблем, но впервые они были такого масштаба.

Я вздохнул, сидя за столом, пока наблюдал за этой девушкой, которая лежала на том, что я называл кроватью. Возможно, я переборщил. Никогда не знаешь, как сжать чужое горло, чтобы человек отключился, а не умер. Не думаю, что смог убить ее, потому что держал не до конца, не так, как держал руки на чужом горле, чтобы заставить человека умереть. По крайней мере, если бы она была мужчиной, то точно бы не умерла.

Впрочем, какая мне была разница? Ну, умерла она и умерла. Для меня это ничего не значит. Умрёт один человек, а на другом краю света родится новый. Мне играют на руку чужие смерти. Это своеобразный способ получить удовольствие спустя столько времени.

— Очнулась значит, — я тихо усмехнулся, когда заметил, что она отвернулась от меня. Могла бы и поблагодарить за то, что я предоставил ей место для сна. — Очень жаль, — специально решил напугать ее я, но она ничего не ответила. — Да ладно тебе, поговори со мною. Здесь, знаешь ли, очень скучно.

Она перестала лежать и просто села, прижав колени к себе и смотря в пол. Грустное зрелище. Я уже достаточно был милосерден с ней, но впервые разум не был моим важным источником управления действиями. Я вздохнул ещё раз, отодвинув стул рядом с собою.

— Садись. Поговорим, — я кивнул в сторону стула. — Я еще не кусаюсь, но если ты не сядешь рядом, мне придётся откусить тебе руку.

Она со страхом подняла взгляд и я усмехнулся, когда она медленно встала с кровати, с опаской сев рядом. Она даже не думала отодвигать стул, что, конечно, меня обрадовало. Хорошо, когда тебе повинуются.

— Как тебя зовут, красавица? — я засмеялся, специально использовав прозвище. Видел ее взгляд, полный неприязни. Мне и самому не нравились эти сопливые прозвища, которыми обращаются влюблённые парочки друг к другу.

— Я не буду тебе говорить мое имя, — серьезно ответила она. Сама мисс неприступность. Наверно, так и буду ее называть.

— Хорошо, мисс Неприступность. Хочешь что-нибудь? Чай, кофе, — я встал со стула, облокотившись телом об стол, — а может кое-что с перчинкой, иными словами, меня? — поиздевался я.

— Кофе, — слегка покраснев, произнесла она.

— Третий вариант был пикантнее, согласись, — я усмехнулся и поднялся, чтобы сделать нашей мисс Неприступности кофе. Я слегка наклонился перед столом, стараясь найти коробку с кофе.

— Милый хвостик, — она тихо засмеялась.

— Что? — не поворачиваясь, спросил я.

— У тебя милый хвостик, вот что я сказала, — слегка грубо повторила она. — Он дергается, пока ты стоишь и что-то ищешь. Не могла не заметить.

— Святой дух, — я засмеялся, — да ты заставила меня засмущаться. Просто шучу. Я бы не был убийцей, если бы так легко смущался от глупого комментария в свою сторону. Следи за своими глазами получше. То, что я кролик и у меня есть миленький хвостик, не убирает факта того, что я могу тебя убить в любой момент.

— Я понимаю. Больше ни слова не скажу, — я быстро взглянул на нее и заметил, что она скрестила руки на груди.

— С характером. Кофе, да? — я сделал небольшую паузу, ожидая ее ответа. — Обижайся дальше, мне все равно. Не будешь говорить, когда я буду спрашивать то, что мне нужно, я тебя заставлю, — раздражённо произнес я.

И почему женщины всегда думают, что их обиды обязательно заставят мужчину начать целовать им ноги? Может, какого-то дурака, но не меня. Женщины слишком глупые создания, чтобы так унижаться перед ним.

Я как можно скорее заварил ей кофе, поставив чашку на стол возле нее, и сел на место, ожидающей взглянув на нее.

Сложная. Я стараюсь не агрессировать и обращаться к ней, как к королеве, а она ведет себя как истеричка, обижающаяся после каждого слова, что ей чем-то не понравилось. А мог бы давно запихнуть ей нож под бок и не мучаться. Это была моя ошибка забрать ее с собою. Но если я узнаю из какой она семьи, это сыграет мне на руку. Возможно, я смогу на нее воздействовать, чтобы легко добиваться своих целей. Но это будет потом, а сейчас я учтиво подожду, когда она выпьет кофе.

— Могла бы и спасибо сказать, — закатив глаза, пожаловался я. — И все же… Я представился, несмотря на то, что ты почему-то не признала меня, отлично осведомленная, кем я являюсь, — я провел пальцем по столу, собрав немного пыли. — Твоя очередь. Ты так не думаешь?

Она лишь быстро взглянула на меня с ненавистью и сделала маленький глоток, чего-то опасаясь. Видимо, того, что я решил ее отравить. Глупые догадки. Кто угодно поймёт, что людей просто так не похищают, чтобы в итоге убить. Все намного проще. Людей похищают, чтобы добиться благодаря им чего-то. За редким исключением, похищенного можно убить.

— Ты начинаешь испытывать мое терпение, — начал угрожать я. Она даже не моргнула, именно в мою сторону, и продолжила маленькими глотками пить кофе. — Хорошо, может ты заговоришь, когда я сделаю что-то не то? — я встал из-за стола и подошел к другому столу недалеко и поднял с него ее сумку. — Ничего не напоминает?

Она подняла взгляд и ее зрачки сузились, когда она заметила ее сумку в моей руке. Она только хотела что-то сказать, но лишь прижала чашку к губам, не желая прекращать играть в молчанку. Я пожал плечами, перед ее же глазами открыв сумку, и сразу же перевернул ее, чтобы на пол упало её содержимое. Все же я успел поймать ее телефон, пока он не разбился, потому что телефон еще пригодится в будущем. Она все еще продолжала следить за моими движениями с опаской, поэтому я воспользовался этим, чтобы включить ее телефон. Я тихо усмехнулся, когда заметил, что ей кто-то звонил. И вчера, в тот самый момент, когда я тащил ее на руках к себе, и сегодня, когда она еще сладко спала, да и я отдался царству Морфея, хотя для меня это никогда не было просто обычным моментом сна. К сожалению. Иногда хотелось вернуться к прошлому.

— Ох, кажется тебе звонил Дэн, — усмехнулся я, понимая, что не так уж и хорошо было лезть в ее телефон, но какая мне разница. Мне ли не все равно, хорошо это или плохо? Я никогда об этом не задумывался, потому что никогда не считал нужным для себя. — И вчера, и сегодня. Видно, очень волнуется. Ну, жаль его, да ничего не поделаешь, ведь так? Тебе же совсем не хочется разговаривать, значит и Дэну нечего сказать.

Она ничего не ответила, но все же заметно напряглась. Я усмехнулся еще раз, отложив телефон на лично кухонный стол, и присел, чтобы рассмотреть то, что выпало из сумки. Первым же делом я заметил очень много женских штучек из косметики и посмотрел на нее с издевкой.

— А еще мне что-то про стереотипы говорила, ну-ну. Теперь я понял, почему тебя это так волнует. Если захочешь еще раз попасть ко мне, накрась губы вот этой, — я засмеялся, подняв одну из ее губнушек. — Яркая и такая красная, как кровь, которая могла бы пойти, если бы я тебя убил. Поэтому она мне понравится на твоих губах.

Она вновь покраснела и отвела взгляд, пряча его за чашку в своих руках. Так легко смущалась, хотя сейчас я даже ничего для того, чтобы начать смущаться, не сказал. Женщины. Поймешь их!

— О, что это у нас? — я слегка удивленно заметил какие-то три небольших пакетика и поднял их, покрутив в руке. — По законам семей вроде как запрещено принимать наркотики, а у тебя целых три пакетика. На соучастницу ты не похожа. Таких как они, соучастники, к Лаудеру не пустят. Значит, не продаёшь, а сама балуешься. Кончай. Не женское это дело. Оставлю это как отличное доказательство, что тебя пора вышвырнуть из дел мафии.

Я продолжил рассматривать выпавшие вещи, но больше не нашел ничего интересного, а скорее то, что могло бы мне помочь поиздеваться над ней еще немного и наконец заставить ее вновь заговорить. Пока результатов не было. Она продолжала играть в молчанку и это начинало бесить еще сильнее. Ее обида совершенно не была обоснована. А она вела себя так высокомерно, будто бы у нее было на то позволение. Не на моей территории и не в этом немного староватом домишке.

Я поднялся, вернувшись к столу.

— Потом уберешь свой мусор с пола, — серьёзно произнёс я. В чем-то уже нужно было показывать, что я был недоволен. Ей стоит знать, что меня лучше не злить, особенно по каким-то пустякам. Взрываюсь-то я намного быстрее, чем бомба. — Ты вообще со мною сегодня заговоришь, обиженная наша? Я не отпущу тебя такими темпами.

— Почему ты не обратил внимания на украшения? — удивленно спросила она.

— Я убийца, а не сорока. Мне все равно на какие-то побрякушки. Хотя то красное колье тебе подошло бы.

— Что?

— Ничего. Говорю, очень люблю дождливую погоду, — я улыбнулся. — Наконец-то ты заговорила со мною. Не так уж и сложно сделать такую элементарную вещь, ведь так?

— Просто я перестала обижаться, — она слабо улыбнулась в ответ.

— Ну, пусть так. Хорошо, я отпущу тебя когда получу нужную мне информацию. Из какой ты семьи, чем ты занимаешься в ней, есть ли у тебя работа-прикрытие и, самое главное, как тебя зовут, чтобы я знал с какой сложной дамой имел честь разговаривать?

— Каждому члену мафии запрещено говорить о своей семье. Ты должен это знать, раз когда-то тоже был где-то.

— Они продолжают вешать лапшу на уши новичкам, что я к кому-то принадлежал и покушался на жизнь дона?

— Вешать лапшу на уши? — удивленно переспросила она. — То есть это неправда?

— Говорить обо мне могут многое, но это не значит, что люди говорят обо мне правду. Я знаю о себе лучше, чем другие. И я говорю тебе, что никогда не принадлежал к какой-то семье. Я работаю один. Другие мешают.

— Другие могут помочь. Есть ли у тебя есть товарищи, они могут взяться каждый за одну разную область и сократить время выполнения задания.

— Другие мешают, — повторил я. Я давно дал понять себе, что работа в команде, даже из двух человек, это не то, где я могу показать всё своё величие и свои невероятные способности.

— Мы разные…

— Противоположности обычно притягиваются.

— Уже влюбился в меня?

— С чего решила? Просто шутку шучу. Мое любимое занятие. А ты у нас слишком буквально принимаешь шутки. Значит, ты не собираешься ничего говорить о себе? Ладно, — я встал. — Мне не хотелось прибегать к помощи другого человека, но придется. Посиди пока тут в полном одиночестве. Может, для тебя это будет плюс, а может не будет. Не знаю, да и знать не хочу. Дверь я закрою на ключ. Здесь есть окна и я бы тебе посоветовал использовать их, если ты хочешь сбежать. Как ты знаешь, в прошлый раз я сказал тебе не стрелять в меня, но ты сделала по-другому. Сейчас я сказал что ты можешь использовать окно. Что это значит? У тебя не получится сбежать через окно. Ну, хорошего времени без меня, малышка! В холодильнике есть продукты, можешь постараться использовать свои женские способности.

***</p>

С того дня, как я узнал, что Генри выбрал Паршивый Переулок, как место своего проживания, я был очень удивлен и пытался понять, почему из всех возможных мест он выбрал поистине паршивое, о чем даже решили сказать в названии. Конечно, я видел в этом один огромный плюс: там никогда не было других людей, в отличии от той территории, что выбрал я. В этом Генри оказался более предусмотрительнен, хотя обычно это я избегал большого количества людей.

— Приветик, Генри, — я улыбнулся, в шутку подмигнув ему, и наклонился над его столом, довольно подложив кулаки под голову.

— Что опять, Уильям? — Генри приподнял бровь и протер очки тряпочкой.

— Ты знаешь зачем я прихожу к тебе.

— Нет, — отрезал Генри, не позволив мне договорить. — Знаешь, на что я договорился со всеми ними? Не делиться этой информацией. А ты приходишь ко мне как минимум раз в неделю.

— Тебе сложно? Мы были друзьями, Генри.

— Ключевое слово: были. Да и дружба не позволяет нарушать правила.

— Чарли было бы грустно, узнала бы она, что ее любимый папочка не хочет помочь его лучшему другу.

— Не приплетай Чарли сюда! — разгорячился Генри. Я хорошо знал, что упоминание дочери было самым опасным триггером при Генри. — Не смей говорить от имени моей дочери. Ей не будет грустно от того, что я не помог тебе.

— Моей Лизи было бы грустно. А ты должен помнить, что они были хорошими подругами. Друзья получают качества друг друга.

— И все же моя дочь была другой. И могла быть стать ещё более отличающейся от твоей, — раздраженно сказал Генри. — Хорошо, Уильям. Последний раз. Про кого на этот раз ищешь информацию?

— Да вот есть проблема одна, — я недавно улыбнулся, понимая, насколько глупо это будет звучать. — Она не захотела мне сказать, как ее зовут. Слушай, сколько людей с именем Даниэль ты знаешь? Я имею ввиду, членов мафии.

— Только Даниэля Френса. Раньше еще был Даниэль Вольер, но его убили три года назад.

— Френса? Ммм, припоминаю этого идиота. Да, похоже на то, что они из одной семьи. Повели себя почти одинаково, да только он хоть знал, на кого попытался напасть. В его семье есть девушки? Меня интересует брюнетка с карими глазами, волосы распущенные и у нее некоторые пряди закрученные…

— Ну, — Генри повернулся на стуле, открыв один из шкафчиков шкафа и стал поочерёдно ложить на стол папки. — Должно быть в красной папке, но если нет, то в зелёной. Путаюсь уже. И давай быстрее. Френс все еще доносит мне документы о новых членах их семьи. Недавно, кстати, вроде как раз досье какой-то девушки приносил.

— Они правда тебе доверяют? — усмехнувшись, поинтересовался я. Генри обязательно должен что-то планировать, имея столько информации на руках. — Всю информацию о себе и товарищах? Не опасно ли это?

— Ну, как видишь, они все еще пополняют мои запасы, поэтому, разумеется, они мне доверяют. Не сказал бы, что меня это устраивает… Но, знаешь, и не жалуюсь. Итак, нашёл свою красавицу?

— Она не моя, — я вздохнул, перебирая документы в папке. На момент мой взгляд остановился, анализируя фотографию девушки на одном из них. — Вот, она, — кивнув, я протянул Генри листок, чтобы он мог посмотреть.

— И правда красивая. Счастливчик ты, — Генри усмехнулся и улыбнулся, а я закатил глаза, рукой пихнув его в плечо.

— Ох, блять, Генри, заткнись. Она мне даже не нравится. Слишком обидчивая и нудная.

— Ты тоже слишком обидчивый и нудный. Постарайся вернуть мне ее досье завтра или хотя бы послезавтра, но не задерживай.

— Ничего не могу тебе обещать. Может влюблюсь и не смогу оторвать свой взгляд.

— Уильям.

— Спрингтрап.

— Уильям.

— Я сказал, что меня зовут Спрингтрап, прекрати называть меня по-старому или я убью тебя прямо на этом столе, разложив твой труп в самую милую позу в мире, — раздраженно и с угрозой ответил я, аккуратно складывая документ в карман штанов.

— Эй, Генри Эмили, я принес то, что нужно, — блять, Даниэль Френс. После последней встречи, когда он истекал кровью, у меня особо не было желания встретиться с ним снова, зная, что он вероятнее всего будет пытаться мне отомстить за такое отвратительное отношение к нему.

Наши взгляды встретились — мой — в привычной издёвке, а его — в небольшом страхе, который тут же сменился раздражением и злостью.