Часть 1, в которой прошлое великого детектива собирается дать нам пинка под зад. (1/2)

Со дня казни Лайта и Мисы прошло 9 лет.

Эл за это время окончательно отошёл от всех детективных дел. Первые несколько лет после закрытия дела Киры он приглядывал за наследниками и оставил их в покое только когда полностью убедился, что разношёрстные дети способны справиться со своими разногласиями и работать вместе.

Ниа и Мелло на самом деле чудесно сработались, несмотря на катастрофическую пропасть в методах работы, да и разницу характеров в целом. Время от времени они связываются с Элом. Наследники воспринимают нашего ребёнка как собственную маленькую сестрёнку. В последнее время они стали звонить реже – до этого вечера мы слышали их четыре месяца назад.

Эл не разрешил мне присутствовать при разговоре. Когда он наблюдал за тем, как мальчишки работают, он в шутку говорил, что чем меньше я буду знать об их делах – тем меньше шансов, что я буду представлять интерес для кого-то из врагов детектива.

Лоулайт практически не изменился за все эти годы, разве что сейчас он не настолько костлявый, и цвет лица более живой, чем раньше – отпечаток, который наложила на его облик нормальная человеческая еда. Я сдержала слово и как-то отправила его на обследование, чтобы исключить диабет. Удивительно, но ничего такого у него не нашли. Я-то была уверена, что у него вместо крови по венам течёт варенье. Ну, и вечные тёмные круги под глазами уже давно не такие тёмные... По крайней мере, были. Были не такими тёмными до недавнего времени.

В последние несколько недель он внимательно следил за новостями. Искал какие-то данные. Даже воспользовался некоторыми старыми связями, которые завёл ещё во времена, когда был детективом.

Несколько раз я попыталась спросить, в чём дело, но он неизменно отвечал одно и то же. Ничего серьёзного. Всё в порядке. Просто перепроверяет.

Меня немного распирало от противоречий. Эл не стал бы без причины связываться с людьми из прошлого. Но я понимала, что он никогда не подверг бы опасности ни меня, ни Алекс.

Он полчаса назад закончил разговор с наследниками, а сейчас сидит на кухне, пьёт свой сахар с кофе и выглядит мрачнее тучи. Тёмные непослушные волосы, как обычно, торчат во все стороны. Серые глаза широко распахнуты. Сидит в своей фирменной позе, ещё и палец к губам приложил. Плохо дело.

-Всё настолько ужасно? – осторожно спрашиваю я, придвигая к Лоулайту блюдечко с профитролями с фисташковым кремом. Вижу проблеск сознания в зрачках.

-Да, – хрипловато отвечает он. – Я совершил огромную ошибку, когда решил жениться на тебе.

Едва сдерживаюсь, чтобы не запустить в него своей кружкой с горячим кофе.

-Я, конечно, могу нафантазировать сейчас гарем, с которым ты развлекаешься на работе, когда я сижу с Алекс на больничном. А могу представить целый сюжет жизни на две семьи, как в одной из моих мелодрам, – цежу слова сквозь зубы, – но ты ведь нет. Что случилось?

-Помнишь, я тебе говорил, что бывших детективов не бывает? – он нервно накручивает прядь моих волос на свой палец. Киваю. – Кто-то пытается выйти на наследников. Но они не самоцель. Кто-то пытается найти меня. Я привык быть в опасности, но рисковать тобой и Алекс, Лиза, я не могу, – он опускает голову на колени, а длинные тонкие пальца запутываются в волосах. – Самое ужасное, что изначально было понятно – меня никогда не оставят в покое. Но кто бы это ни был, – он поднимает голову, – он знает, что за литерой L теперь прячусь не я. И это не самое страшное.

Первые три года совместной жизни стали для Эл самыми тяжёлыми. Ему очень сложно было отвыкнуть от того образа жизни, который он вёл с самого детства. Со многим ему помогли справиться мои родители. Конечно, мы не рассказали им всё начистоту. Но в легенде, которую мы придумали, было действительно много настоящих моментов.

Эл родился и вырос в Англии. После окончания школы переехал в Японию – увлечение иностранными языками помогло ему поступить в университет. При формировании групп мы попали в одну и изучали продвинутый английский. Учились вместе, так и познакомились. А странные привычки и нелюдимость – следствие отношения работников приюта, в который Лоулайт попал, когда ему исполнилось 5 лет. В 15 лет его передают под опеку (угадайте, кому) Ватари, который подержал подопечного в стремлении изучать иностранные языки. Тот факт, что Эл старше меня на 5 лет, мы как-то не афишировали. Да и выглядит он моложе своих лет, так что разница в возрасте не слишком бросается в глаза.

Лоулайт добыл диплом лингвиста и сейчас работает переводчиком в одной крупной организации. Мои родители, хотя и были в шоке с некоторых его манер и специфичной внешности (отец вообще как-то украдкой спросил, не сидит ли Эл на наркотиках), со временем к нему привыкли. Моя мама, обычно резковатая, постепенно стала с ним мягкой и внимательной, даже слишком.

-Мама, это я твой ребёнок, – ревниво напоминала ей я, когда она становилось чрезмерно нежной и сентиментальной по отношению к Эл.

Постепенно Лоулайт стал более коммуникабельным и общительным. На работе он, как всегда, держался профессионально, но стоило ему остаться наедине с коллегой как с человеком, он терялся. Ничего, прошло. Среднестатистическим его, конечно, не назовёшь, потому что он всё равно сохранил свою самобытность, но скилл социализированности у него явно подрос.