2 (2/2)

Когда Аллекс получил жетон и документы сотрудника ФБР, Кроуфорд позвал его к себе в уголовно-следственный отдел. Серрет был хорош как профайлер, он обращал свою неуемную энергию на пользу, был готов работать без отдыха, увлеченно и страстно. Он был внимателен, как может быть внимателен тот, кто обрабатывает информацию со скоростью света, но при этом рискует растерять контекст. Серрет был упрям, как осел, иногда наивен, как дитя, его нельзя было запугать наказанием или словом… Он был как танк, что такое дипломатичность он не ведал, при этом белозубая улыбка и природная очаровательность давали привилегию, он мог понравиться любому при желании, даже со своими дурацкими шутками и пантомимами.

После очередного конфликта за пару месяцев агента Аллекса Серрета перевели в отдел критических инцидентов, где его гиперактивности и непробиваемости нашли применение. Он выезжал на захваты и облавы, помогал проводить переговоры с преступниками, лез в гущу событий – конфликты и адреналин были его комфортной средой.

После недавних событий Кроуфорд пересмотрел свое отношение к Серрету – ему был нужен свежий взгляд и помощь, его не смущало, что Аллекса прозвали клоуном ФБР, рыцарем-клоуном… Глава подразделения поведенческих наук не прогадал – с появлением Серрета у Уилла Грэма появился единомышленник.

Угрюмый аутист Грэм, ранее преподаватель Академии ФБР, в данный момент имеющий должность специального агента, не идущий на социальное взаимодействие, но выдающий ошеломительные результаты профайлинга, удивительным образом образовал тандем с юным, шумным и вечно кривляющимся Серретом… Они были настолько разными, что дополняли друг друга. Они мыслили по-разному – и разными путями одновременно приходили к одному выводу.

Они оба были непреклонные и несговорчивые, вцеплялись зубами в дело, которое им поручал Джек Кроуфорд. Их обоих поначалу команда воспринимала в штыки…

Неделю назад, когда на место преступления оперативно выехала вся группа, включая начальника, трех криминалистов и Грэма, Кроуфорд взял с собой и Серрета. Он предполагал недоумение своих людей, но не настолько…

– Джек! – окликнула его Катц, поднимая голову от стола с распластанным окровавленным месивом. – Что здесь делают рыжие клоуны? У нас своих достаточно.

Поодаль, прикладывая к макушке пару оленьих рогов на подставке, стоял Серрет, увлеченно разглядывающий что-то на высоком стеллаже. Джимми Прайс и Брайан Зеллер, скрупулезно изучающие пол и окружающее пространство, в недоумении вытаращились на юношу. Уилл Грэм ничего вокруг себя не замечал, он даже не обернулся в сторону, куда указывала Беверли Катц.

Женщина держала вытянутую руку в перчатке до тех пор, пока Кроуфорд не отреагировал. Он и забыл про него…

– Серрет! – рявкнул он. – Положи на место!

Тот вздрогнул, молодое лицо состроило рожицу, темные глаза блеснули. Он нехотя поставил на стеллаж рога, обошел препятствие, открыто встречая недовольные физиономии своих коллег.

– С сегодняшнего дня агент Аллекс Серрет член нашей команды, никакие возражения не принимаются, вам следует раз и навсегда оставить свои недомолвки, мы работаем на общее благо. Всем ясно?

Катц поджала губы, но коротко и сдержанно кивнула, Зеллер и Прайс повторили за ней.

– С Катц, Прайсом и Зеллером ты знаком, их я представлять не буду. Специальный агент Уилл Грэм…

Джек Кроуфорд вздохнул, он предчувствовал головную боль, на мгновение засомневался, справится ли он, с аутистом и шутом…

– Специальный агент Уилл Грэм! – строго и громко позвал его начальник.

Прайс моргнул от неожиданности, блокнот и ручка скрипнули в стиснутых пальцах.

Уилл очнулся, обвел взглядом помещение, остановил взор на Кроуфорде.

– Агент Аллекс Серрет работает с нами, посвятите его в детали как можно скорее, – а затем добавил, обращаясь к юноше, убедившись, что Грэм его слышит: – Держись рядом с Уиллом и следуй за его логикой.

– Да, сэр, – полушутя, полусерьезно отозвался Аллекс, приподнимаясь и опускаясь на носках, заведя руки за спину.

– И не трогай ничего! – шикнула на него Катц.

Аллекс поднял кисти на уровень груди в жесте невиновности, скривил лицо, пуча глаза.

Он не хотел спорить. Он уже следил за Уиллом Грэмом и ловил каждое выражение его подвижной мимики, каждый шаг. У профессора Грэма, лектора курса по «злым умам» и психологии серийных убийц, была такая же, как у Аллекса, неоднозначная репутация…

Аллекс помнил его с занятий, тот был, действительно, незаурядным, невероятно умным, но чрезвычайно закрытым, а студенты прозвали Грэма угрюмой собакой – за насупленный вид, транслирующий в каждой детали идеологию одиночки.

Профессор Грэм был высокофункциональным аутистом, а его уникальная, феноменальная эмпатичная способность видеть глазами преступника поражала всех: и тех, кто относился к его таланту с недоверием, и тех, кто намеревался использовать умение в собственных целях, в интересах следствия – как Джек Кроуфорд.

Аллекс был такой же зверушкой, самобытной, но полезной. Аллекс верил в экспертность и профессионализм каждого из присутствующих в обеденном зале, ставшем местом преступления Сердцееда. Вспышка фотоаппарата Зеллера свистела и перезаряжалась, ручка Прайса шуршала по листу блокнота, Катц давала указания, хмурила брови, переступала через кровавые кляксы на полу.

Уилл Грэм не замечал Аллекса до тех пор, пока тот не встал у него за спиной, почти вплотную, чтобы видеть картинку с нужного ракурса, и не озвучил вслух свои мысли.

– Он подает их на стол… Кому?

– Себе, – ответил Уилл после паузы. – Он смотрит на них сам.

– Он эстет? Можно есть на полу, если очень голоден.

Профессор Грэм покосился на юношу, чуть обернулся.

– Можно, – согласился он. – Но он хочет на столе. Так, как было принято у него в семье.

– Но он не ждет семью на ужин?

Уилл прищурился, пытаясь понять, прикалывается ли тот или спрашивает серьезно.

– Ждет… – со вздохом заключил он. – Но не семью.