chapter 1 : black streak (1/2)
Глава 1: Чёрная полоса</p>
на протяжение всей главы рекомендуется песня: snowfall – Øneheart, Reidenshi</p>
Мне слабо помнятся наши первые общие воспоминания. Помимо первой встречи, я мало что запомнила из того периода: то, как встречала порой тебя в коридорах, бессонные ночи, ежедневные тренировки и редкие перерывы между ними. Дни слились в один бесконечный мучительный цикл и я перестала бороться вовсе. </p>
Ночь окутала город своей сумрачной вуалью. Часовая стрелка показывала три часа ночи, а минутная догоняла отметку VI. В высоком стеклянном здании потухли все огни, и лишь отблески фонарей и автомобилей скользили вдоль его очертаний. Оно казалось пустым, безлюдным. В коридорах не слышно было шагов, никто не заводил разговор в маленьких залах и не смотрел новости по плоскому телевизору.
В одной из комнат на верхнем этаже беспокойно спала девочка. Тело вздрагивало, шуршало одеяло. Дыхание стало тяжёлым и обрело едва слышимую хрипотцу. Воздух поступал через рот, который постепенно переставал был влажным. Веки дрожали, брови нахмурились, рука сжала край подушки.
Сердце стало учащённо биться, когда во сне промелькнул его силуэт. Столь любимый и желанный, он оказался невероятно близко к ней. Девочка протянула руку, делая шаг в его сторону. Но ладонь прошла сквозь тело, которое растворилось подобно дыму. Ноги спутались меж собой и больше не ощущали опоры. Теперь только бескрайняя непроглядная бездна, на дно которой падает хрупкое тело. Глаза не видели ничего кроме тьмы, что постепенно сгущалась и словно сдавливала собой её грудную клетку. Вдалеке появился крохотная точка света, подобная едва заметной звезде в городском освещение. Она манила к себе, словно протягивала руку, спасая от мрачного места.
Сны — лишь воплощение мечтаний. И никогда не смогут стать реальностью. </p>
Мияко проснулась в холодном поту, вздрогнув всем телом. Она жадно вдыхала воздух, словно на него стоял жёсткий лимит. Дрожь не унималась, и девочке пришлось лишь сильнее укутаться в одеяло. Казалось, что в комнате температура снизилась до минуса, а её владелица надела летнюю пижаму.
— Нечестно… — прошептала она в подушку, оставляя на ней мокрый след от слёз.
Мне было горестно. Жизнь перестала иметь смысл и я постепенно начала отрекаться от своей цели. Каждую ночь я смотрела на ночной небосвод и мечтала вернуть былые времена. Я осознавала, что жить прошлым — это плохой вариант, но настоящее не приносило мне наслаждения. </p>
***</p>
три года назад</p>
— Сегодня мы выявим твой предел, Мияко.
Начало ноября выдалось, на удивление, чересчур пасмурным. Серые облака беспрерывно роняли капли на город уже несколько часов. Префектуру окутал холод, напоминающий о скором приближение зимы. Прохожие кутались в тёплые пальто и куртки, прятали от колючего ветра свои лица в шерстяных шарфах, и ускоряли свой шаг, в надежде поскорее отыскать некое убежище.
Но насколько бы сильное удовольствие ни приносила картинка за окном, Мияко не могла почувствовать всю прелесть дней осенних. В душе поселилась отвращение к делам, что происходят уже месяц, к окружающей обстановке и людям вокруг. Неужели они действительно надеяться, что она сможет стать героем?
— Для начала, попробуй поднять этот предмет, — мужчина напротив отвлёк от мыслей и указал на маленький волейбольный мяч.
Мияко протянула руку вперёд и из неё показалась тёмные сгустки дыма. Они медленно приблизились к предмету, поднимая его на метр выше, и окутали полностью, превратив его разноцветную окраску в сплошной чёрный цвет.
— Прекрасно, — мужчина отошёл немного дальше, открывая взору баскетбольный мяч, — теперь попробуй поднять его.
Девочка чувствовала усталость, какой не было никогда ранее. Хотелось убежать в комнату, которую любезно ей выделили, закрыться в ней на несколько суток и безостановочно спать. Но каждый раз её пробуждал раздражающий звон будильника, и оповещал о наступление утра. Время текло слишком долго, словно секунды превратились в минуты, а минуты — в часы. Дни больше не имели прежнего смысла, они постепенно сливались в один бесконечный цикл, который давил на Мияко своей обыденностью.
Её душа рвалась к обсерватории, рвалась к неизведанному космосу и далёким звёздам. Ей снились моменты былого счастья, когда они с папой разглядывали планеты через огромный телескоп, когда сидели на верхнем этаже здания и встречали рассвет с кружками горячего шоколада. И дни имели смысл, ведь рано или поздно входная дверь открывалась, и в ней виднелся силуэт отца.
От нежданно пришедших воспоминаний рука девочки дрогнула и баскетбольный мяч громко лопнул. Резкий звук ударил по барабанным перепонкам и тело Мияко дёрнулось. Мужчина успокаивающе улыбнулся, и попытался подбодрить будущего героя.
— Всё в порядке, не переживай. Такое иногда случается, когда задумываешься о чём-то и теряешь суть происходящего, — мужчина снял с себя пиджак и повесил его себе на руку, — что ж, продолжим, теперь уже, со стулом. Что скажешь? Сможешь?
Он казался Мияко очень странным. Обращался к ней только используя суффикс «-сан»*, всегда носил с собой лимонные леденцы, которые давал за каждое достижение, и был в целом очень добр. Ей казалось, что в Комитете подобных ему людей либо не должно быть, либо их количество в крайнем дефиците. Вспоминая первые дни, к ней обращались крайне серьёзно, не показывая улыбок и не используя успокаивающие фразы, наподобие ”всё в порядке” .
Безусловно, причина того, почему её забрал Комитет ей была ясна. Способных детей крайне мало, особенно в её возрасте. Но для семилетнего ребёнка тренировки были чересчур частыми и не имели достаточно долгих перерывов, чтобы восстановиться и начать заново. Выходных дней теперь не существовало, они были заняты, как и будни, тренировками и совмещены с изучением школьной программы. Но помимо этого, скоро Мияко должна была начать ознакомление с правами героев. Мозг буквально плавился от огромного множества полученной информации за прошедший месяц.
Стул был поднят с лёгкостью и мужчина ободряюще улыбнулся. Но никакая другая улыбка не была сравнена с той, которую ей дарил отец. Тренировка продлилась ещё час, пока она не дошла до железной коробки, доверху наполненной гантелями в три килограмма.
— Значит, теперь это твой предел, — он посмотрел на наручные часы, после чего подошёл ближе к девочке, — попробуй, для начала поднять несколько гантель сразу.
Вместо трёх самых верхних, она подняла все лежащие внутри предметы в воздух. Следующей задачей стало покрутить каждой из них в разном направление, словно жанглируя ими. Помимо их значительного веса, нужна была особая концентрация к каждой из девяти, а с ней всегда возникали проблемы.
Тело Мияко было слабее, чем у других детей её возраста. Помимо недобора в весе, её часто мучили болезни, антитела к которым организм никак не мог создать. С годами ситуация ухудшалась, поэтому был лишь вопрос времени тот момент, когда Мияко могли положить в больницу.
Но перед глазами вновь появлялся его силуэт и душа вновь рвалась в бой. Медленно каждая гантеля принялась двигаться в разном порядке. Мужчина позади тихо похлопал, и положил руку на плечо Мияко.
— Молодец, ты удивительно быстро учишься.
Аккуратно сложив все девять предметов, она устало выдохнула. Сегодня был последний день практики на неделе, и впереди предстояли несколько часов на выходных, где изучали школьную программу и различные законы.
Ей был предложен ужин, от которого девочка вежливо отказалась. Она направилась в выделенную ей комнату, которая временно защищала её от людей вокруг и слишком трудных задач.
Зайдя в неё, Мияко выдохнула и села на кровать. В затылке покалывало от слишком долгого пользования причудой, голова шла кругом. Грудная клетка словно сдавливала лёгкие, было трудно дышать. Но Мияко привыкла испытывать такое, привыкла молча терпеть любую боль и сохранять спокойное выражение лица. Ведь если она пожалуется на какой-либо недуг, или расплачется от нахлынувшей боли, то её могут наругать за неподобающее поведение.
Но папа говорил, что она сильная, значит, справится. </p>
Не поужинав, она легла спать в два часа ночи, надеясь, что завтрашний день принесёт меньшее количество разочарования и боли.
***</p>
настоящее время </p>
Ночь спрятала город под своей тёмной вуалью. Уличные фонари старались как можно ярче осветить дорогу, прогоняя тьму. Под ногами прохожих приглушённо хрустел снег, который по сей час медленно оседал на землю. На улицах царила праздничная атмосфера, предвещая скорое наступление Нового Года.
Магазины украсили расписными фонарями и маленькими фигурками героев в красно-белых костюмах, на стеклах квартир виднелись вырезанные из бумаги снежинки. Витрины теперь содержали в себе огромное множество новогодних игрушек и декораций, немного пугая своим разнообразием. Стволы деревьев окутали яркие гирлянды, буквально прогнав ночь с улиц.
Мияко сидела на широком подоконнике, рассматривая разноцветные огни. В отличие от других жителей, завтрашний праздник не предвещал ей светлых эмоций, наоборот, усиливал все негативные. Засматриваясь на проходящие по тротуару пары или молодые семьи, она испытывала лишь горечь, что не сможет справить праздник также, как они.
В её комнате не было украшений, она выглядела столь обыденно и неинтересно, что становилось тошно находиться в ней. Её глаза уже выучили каждую неровность обоев у кровати, поэтому, решив разнообразить повседневную рутину, она принялась разглядывать яркие огни района.
Мысли каждый раз возвращали её во времена, когда она гостила в обсерватории. И Мияко точно знала, какая у них сейчас обстановка: главный холл увешен голубыми гирляндами, но лампочки у них не имели ту же яркость, что на улицах. Посередине, возле огромных фигур планет, стояла мотибана*. На её ивовых ветках висели маленькие моти в виде цветов, которые держала тонкая атласная ленточка. Но была в ней одна особенность: на веточках висело определённое количество моти в виде рыб, которые, после празднества, съедали сотрудники обсерватории. И было весьма неожиданно увидеть ещё несколько десертов, рядом с которыми располагалась табличка ” Андо Мияко ” . В кабинете каждого работника стояла настольная кадомацу*, напоминающая им о своих родных домах. Они верили, что если украсить всю обсерваторию, то следующий год выдастся удачным.
Ей хотелось попросить Комитет подарить несколько выходных, на которых девочка могла съездить в Иокогаму и навестить папиных коллег. Но, к сожалению, это было невозможно — тренировки присутствовали даже в праздничные дни. И от каждого их упоминания начинала болеть голова, поэтому Мияко решила постараться отдохнуть следующие два дня, когда как раз и наступает Новый Год.
Завтрашний день являлся свободным. Она могла выбраться из здания и прогуляться вдоль украшенных улочек, купить декорацию для комнаты или подарок для напарника. Но порой она уставала даже дышать, что уж тут говорить про настолько насыщенный день.
С мальчиком она пересекалась весьма редко: они могли встретиться в коридоре, поприветствовав друг друга, могли сидеть рядом на завтраке и обеде. Их комнаты располагались не так уж и далеко, и не были редкостью моменты, когда один другого мог видеть по утрам. Но несмотря на их статус, они не разговаривали и не имели даже представления о том, чем увлекается их напарник. И если для Мияко это не являлось проблемой, Кейго же расстраивал этот факт.
Часовая стрелка пробила пять часов утра. Небо всё ещё находилось в заточении у богини Нюкты*. Голова стала чересчур тяжёлой, а веки желали соприкоснуться друг с другом. Мияко приняла решение отправиться спать, надеясь, что завтрашний день пройдёт лучше, чем прошедший. Надеясь, как и всегда.
***</p>
Благодаря наставнику она смогла выбраться из удушающей обстановки. В одиннадцать часов дня он постучал в её дверь, приглашая на прогулку. Мияко это показалось весьма странным, но в то же время характерным для него.
Погода стала немного холоднее, и девочка сильнее укуталась в своей вязанный шарф. Наставник, осознав, что одежда его подопечной слишком лёгкая, решил на время зайти в ближайшее кафе и угостить её десертами.
Помещение оказалось весьма уютным и тёплым. Звучала спокойная музыка, посетителей находилось малое количество, что не могло не радовать девочку. Они сели за столик у окна, располагаясь на удобных креслах. Вскоре к ним подошёл официант, но тут же удалился, оставив им два красиво оформленных меню.