1. Арка первая: вступительная: но ведь, и это вовсе не важно?.. (1/2)

Ох, сколько же я натерпелась за сегодня. Уйдя из этой <s>грёбанной</s> забитой в сомнительном районе пекарни, я почувствовала сладкое облегчение, будто очистилась от греха или смыла грязь с рук.

За несколько часов до письма я прошла до местного магазинчика, где, как позже выяснилось, произошло убийство. Нет, нет, не подумайте, мол: это дело рук крупных криминальных личностей. В нашем районе это невозможно.

Какой-то пьянчуга не сумел купить себе дешевого саке, вот и обозлился на продавца.

От такой банальности мне даже становилось мутно на уме, ведь по итогу тот мужчина потом даже не смог после забрать выпивку, в которой он так нуждался. Совершенно бесполезное убийство другого человека, он живёт в убыток себе. Ходят слухи, что бывших заключенных, подобных тому горе-преступнику, высмеивают. Не унижают, конечно, но с них всем становится весело. И в этот раз я убедилась в правдивости этих слов — помню, что тогда пустила смешок, в точности такой же, как у сотрудников полиции, которые приехали на место преступления. К сожалению, в этот вечер мне пришлось остаться без нового риса.

Немного пробыв около магазина и наблюдая за событиями из собственного интереса, смею предположить, что многим людям свойственно любопытствовать на месте, где произошло что-то незаурядное, выбивающееся из графика обычной скучной жизни, ведь это верно? Очень надеюсь, что да… Я отправилась переулками к своему дому, где меня ожидало множество цветочных горшков, в некоторых из которых уже были засушенные цветы. Иногда я задаюсь вопросом: а зачем мне цветы в горшках?

Честно говоря, понятия не имею. Когда появляется очередное зелёное существо на подоконнике, неделю-другую я за ним присмотрю, так как обладаю увлечённостью ко всему новому. Привыкнув к подоконному жителю, постепенно о нём забываю, а потом и вовсе удивляюсь его присутствию в моей квартире.

Помнится, что у меня даже кактусы гнили, становились кашицей с иголками, а потом и вовсе засыхали, превращаясь в небольшой камешек, из которого выглядывают иголки. Выкинуть то ли жалко, то ли лень, то ли мне в принципе весело наблюдать за увяданием живого.

Ну и плюсом могу припомнить, что пыталась оправдать себя тем, что растения мне нужны для живописи на один раз, но, сказать по правде, я никогда не эксплуатировала растения в искусстве рисования, мне это не требуется.

Теперь вернёмся к основному рассказу. Упомяну, что по дороге из магазина я встретила мальчишку. Он шёл и хищно улыбался, глаза были необычные, и кукла, свисающая с его руки, была в какой-то степени похожа на него. Его одеяние, если честно, я плохо помню, но если углубляться в мои воспоминания, то мне запомнилась его шляпка (чем-то схожая с моей), жёлтый, недлинный шарф. Он также носил тёмного оттенка пиджак, шорты то ли телесного, то ли кофейного цвета (тогда уже смеркалось, и я не могла разглядеть его более подробно); обувь, похожая на школьные туфли, под которые были натянуты гольфы белого цвета. Его глаза мне показались совершенно непохожими на глаза обыкновенного ребёнка: в одном зрачок был в форме пятиконечной звезды, в другом был полый круг, оба были светлого оттенка, в сравнении с радужкой. Волосы его тоже были необычные: наполовину чёрные, наполовину белые.

Личико его вроде бы и детское, больше похожее на ангельское, но вот было что-то в нем эдакое, что показывало его грязные от крови руки. В общем, омерзительно непонятный малец. Кстати говоря, если бы не та сцена, которая описана чуть ниже, то, вероятнее всего, я бы даже не заметила этого парнишку и не упоминала бы его.

« Эй! Красноволосая!» — крикнул он мне тогда, махнув рукой с кукольным атрибутом. Я тогда, абсолютно не раздумывая, обернулась, зная, что в том месте, где я находилась, дам с красными волосами не было. Поэтому тут даже гением быть не пришлось, чтобы догадаться, что обратились именно ко мне.

Я молча устремила взор на того, кто меня окликнул. Мой взгляд был явно скучающим, пустым, и, возможно, просто уставшим, во всяком случае, глаза мои тогда могли выглядеть еще чернее, чем обычно.

«Скажи-ка мне на милость, где тут что-нибудь сладкое?» – между нами была явная немая сцена. Парень, очевидно, не был местным или хотя бы жителем ближнего района, поэтому я догадывалась, что парнишка непрост и, возможно, опасен.

Я, сохраняя безмолвие, указала в сторону, куда следует идти, а когда он, задорно что-то лопоча, проходил мимо, я ему вдогонку сказала:

— Иди быстрее, скоро закроется. Не советую там покупать булки с маком, бог знает, что там вместо начинки…

Он обернулся, глянул на меня снизу вверх из-за сильной разницы в росте, при этом не снимая улыбки со своего лица, и, посмотрев мне в глаза, выкинул:

— Ты вали отсюда, ну так, по-нашему с тобой секрету.

После, ясное дело, не ожидая от меня ответов, а я от него вопросов, мы разошлись, словно давние знакомые, обменявшиеся по пути свежими сплетнями, теперь же торопясь по домам. Меня некоторое время даже не поражал тот факт, что мне сказали «свалить отсюда», но теперь, сидя и расписывая это всё, мне ещё больше кажется, что всё не просто так, и что, возможно, этот парнишка — мой ангел-хранитель (позже убежусь, что его появление наоборот меня обременило, и лучше бы я оставалась дома). Уже сейчас моё шестое чувство било тревогу, что, мол, малец правду вымолвил.