Часть 33 (1/2)

Драко практически не помнил вечер после посвящения в пожиратели смерти. Он знал только то, что был в ярости. Помнил, как магия буквально вырывалась из него, разнося в клочья интерьер комнаты. Но дальше ничего. Белый шум. Попытки что-то вспомнить приводили лишь к приступу головной боли. О том, что тогда что-то случилось, говорил лишь медальон Салазара Слизерина, спокойно висящий на шее Драко. Малфой хотел его снять, но в последний момент решил этого не делать. Будто само подсознание кричало, что он не должен его снимать. Драко дал себе обещание в тот вечер. Он не помнил, какое, но все равно решил оставить медальон. Это казалось ему правильным поступком.

Весь день после пробуждения Малфой пролежал в постели. Что-то не давало ему покоя. Навязчивое чувство тревоги преследовало, а в мыслях то и делали, что всплывали непонятные перемешавшиеся отрывки воспоминаний. Драко не помнил, было ли что-то подобное. Может это фрагменты его беспокойных снов? Хотя, он не был уверен, снились ли ему вообще сны.

Ночью все стало еще хуже. Он мог поклясться, что слышал разные голоса в голове. Многие из них были знакомыми. Но те фразы, что они произносили... просто не могли быть произнесены Этими голосами. Доброжелательные дружелюбные диалоги, обрывающиеся на самом интересном. В один момент все эти голоса перемешались и слились в оглушающий звон. Драко пытался заткнуть уши подушкой, но звук исходил изнутри. От этого шума его спасла непонятная вибрация, доносящаяся из комода. Драко поднялся на локтях и посмотрел в сторону шума. Что могло так вибрировать? Малфой осторожно поднялся, вызывая ”Люмос”, и медленно подошел к комоду. Вибрации прекратились. Голоса в голове затихли. В комнате воцарилась гробовая тишина, перебиваемая лишь дыханием слизеринца. Драко уже подумал, что начал сходить с ума, как вдруг что-то внутри верхнего ящика снова завибрировало, заставляя аристократа вздрогнуть. Он резко открыл ящик и заметил трепещущуюся монету. Это был галлеон. Драко взял его в руку и перевернул. На обратной стороне появлялись различные надписи.

”С днем рождения, Гарри!”

”С днем рождения, герой!”

У Малфоя снова галлюцинации? Что происходит? Почему кто-то поздравляет Поттера через монету? И что эта вещица вообще забыла у Драко в комоде? Весь этот поток мыслей оборвался, как только Малфой увидел до боли знакомый почерк:

”Спасибо, ребята!”

Рука дрогнула, а монета с глухим стуком упала обратно в ящик. Малфой прикрыл рот рукой, не отрывая взгляд от галлеона. Надпись медленно растворилась, оставляя Драко наедине с самим собой. Почерк Поттера же, да? Точно его, Малфой ни с чем эти каракули не перепутает. Но откуда...

— Фальшивые галлеоны, — Гермиона достала один из таких из кармана мантии. — На них можно писать послания, которые отразятся на остальных монетах. Мы так назначаем даты...

— Зач... рассказыв...

— Гермиона пр... у Малфоя.. когда мы... — рассудил Поттер и протянул слизеринцу свою монету.

Что это было? Драко схватился за волосы, сдавленно мыча и садясь на пол. Да что творится в его голове? На ум пришел лишь один человек, способный хоть как-то ему помочь. Драко подполз к шкафу, стоящему напротив кровати и вытащил оттуда пару склянок с зельями.

Малфой медленно спускался в подвал, чтобы не поднимать лишнего шума. Ступеньки заставляли ноги леденеть. Нужно было надеть тапочки, но в тот момент Драко совершенно об этом не подумал. Он даже не переоделся, оставшись в своей любимой черной шелковой пижаме. От этого ему было еще холоднее. Но этот холод помогал. Он хоть как-то отрезвлял сознание, замутненное тем, природу чего даже сам Малфой не мог понять.

— Вы спите? — тихо спросил Драко, но его шепот все равно эхом разнесся по подвалу.

Малфой сел на ступеньки и наложил согревающее заклинание, чтобы не продрогнуть. Разве в подвале всегда было так холодно летом? Да, он полностью из камня, но все же...

— У меня беспокойный сон, так что вы меня не разбудили, юноша, — послышался неожиданно дружелюбный голос Олливандера.

Старик подошел поближе к решетке и сел на пол.

— Я не понимаю, что со мной, — признался Драко, доставая из кармана зелья. Он поставил бутыльки на крайнюю ступеньку, чтобы мастер палочек мог спокойно их забрать.

— В вашем сознании царит полнейший беспорядок, — кивнул Олливандер и взял одну из склянок. Он тут же вскрыл ее и сделал глоток, морщась от кислоты.

— Но почему? Такого раньше не было, — Малфой прислонил голову к стене, смотря куда-то в темноту подвала. — Словно бомбардой прошлись по сознанию.

— Ваша память стерта. Кто бы это ни сделал, он был недостаточно осторожен.

— Стерта? — Драко перевел взгляд на мастера палочек. Тот был совершенно серьезен. — Кому понадобилось стирать мне память?

Олливандер пристально посмотрел прямо в глаза слизеринца. Его зрачки едва заметно дрогнули. Малфой был не против, чтобы кто-то вроде мастера палочек заглянул в его сознание. Тот молчал какое-то время, но после пожал плечами.

— Не знаю, кто стирал вам память, но у него точно не было дурных намерений. Я бы даже сказал, что он беспокоился о вас.

— Разве? С чего вы это взяли?

— Отрывки стертых воспоминаний. Они все связаны с тем, что было вам дорого. Не сочтите меня грубияном, но я видел эти воспоминания, когда они были еще целы, — улыбнулся старик.

— Когда вы... — распахнул глаза Драко, отлипая от стены.

— Порой любопытство берет надо мной верх. Уверяю вас, эти воспоминания были прекрасны. Но они слишком опасны в вашем нынешнем положении.

— И разве оно того стоило? Раз я лишился того, что было мне так дорого...

— Вы лишились только воспоминаний об этом, юноша.

— Одно и то же, — фыркнул Драко. — Можно как-то успокоить этот бардак в голове?

— Думаю, если воспоминания вернутся к вам, то все прекратится.

— Как они должны вернуться, если их стерли? — уже начинал злиться Драко. Противно пульсирующая боль в голове все никак не стихала.

В ответ Олливандер лишь молчал. Волшебники просидели в тишине какое-то время. Малфой и сам не понимал, почему проникся теплыми чувствами к этому старику. Но ему почему-то было комфортно разговаривать с мастером палочек. Перед ним не имело смысла скрываться. Он понимал все и без слов.

— Простите, — вдруг тихо сказал Драко.

— За что вы извиняетесь? — Малфою казалось, что Олливандер задал этот вопрос лишь за тем, чтобы слизеринец сам для себя ответил на него.

— Я бы хотел вытащить вас отсюда, но пока эти зелья — большее, что я могу сделать.

— Мне некуда спешить. Так что я дождусь момента, когда у вас хватит на это сил.

— Спасибо, — почти шепотом промямлил Драко и поднялся. — Спокойной ночи.

***</p>

— С днем рождения, Гарри! — ворвались в столовую близнецы Уизли, задорно хохоча и заполняя пространство свистящими вспышками маленьких разноцветных фейерверков, превращающихся в конфетти, которые, падая на пол, рассеивались.

— Привет, ребята! — Гарри обнял близнецов. Множество ярких огоньков напомнило Поттеру экзамен, который был сорван подобным образом. — А где остальные?

— Здесь мы, здесь, — послышался голос Рона за спиной у братьев. — Фред и Джордж неслись как угорелые, даже от пороха не отряхнулись.

Рон обошел близнецов и крепко обнял именинника.

— С днем рождения, — младший из братьев мягко улыбнулся и похлопал друга по спине. — В этом году празднование обещает быть шумным, да?

— Ага, я еще не до конца это осознаю, — и правда, предыдущие дни рождения никогда не сравнятся с нынешним.

— Гарри! Какой ты уже большой! — зашла в столовую миссис Уизли и тут же заключила Золотого мальчика в своих мягких и теплых объятиях. От нее пахло пирогами и ягодами. Гарри всегда нравился этот домашний запах тети Молли.

Сразу за ней зашли Артур и Джинни Уизли, которые так же поздравили Поттера. Да уж, сегодня ему придется обнять много людей.

— Да вас тут уже целая армия, — заметил Римус, заглядывая в столовую. — Может немного расширим помещение?

— Лунатик! — вскочил с места Сириус и помчался к другу, протискиваясь между гостями.