Глава 6. Меняй (2/2)

Антон понимал.

И сейчас понимает. И вырос с боязнью того, что сам таким отцом станет. Оттуда и нежелание быть в браке. Вдруг у него получится так же, как и у родителей.

Мы же все этого не хотим. Желаем один раз и на всю жизнь. Но в итоге так случается не всегда. Люди ошибочно определяются с «тем самым», по их мнению, потому что боятся, что лучшего уже не встретят. Потому что нет времени его искать. Потому что родители присели на уши, напоминая, что пора остепениться и завести семью. А там и до внуков недалеко.

Вот только если бы каждый женился по любви, то и разводов было бы меньше.

Именно так Антон и считает.

До Димы доходит, что его не слушали последние минут так семь, если не больше, только тогда, когда Шастун перестает даже кивать.

— Эй, ты чего завис, — он слегка бьёт друга по руке, возвращая в «этот» мир, — нам выходить на следующей, — напоминает мужчина, кидая взгляд на табло, где красным светилась нужная им станция.

Уже когда молодые люди стояли на эскалаторе, Позов встал на ступеньку выше, чтобы быть наравне с Антоном, смотревшим себе под ноги. Так Дима мог напоминать и себе, и ему, что старший всё-таки он.

Дружившему с ним не один год мужчине всё было ясно –Шаста грызут мысли. Вернее, он сам себя поглощает ими. Вот только Поз не знает причину. Неужели…

— Ты же не из-за технички волнуешься? — озвучил он свою мысль. Это было единственным, что пришло на ум.

— А? — отозвался Шастун, смотря на друга непонимающим взглядом. В зелёных глазах отражалась просьба повторить.

— Ты из-за технички так волнуешься? — терпеливо переспросил Дима.

— Не, всё нормально, просто душно, — схватившись за край футболки, отводя её от тела в попытке охладиться, перевёл тему Антон.

— Если хочешь, давай завтра поедем домой, передохнём, а потом приедем, запишемся на уроки вождения, — предложил Дима.

— Хочу, — по-детски вытянув губы уточкой, согласился Шаст.

Комната, которую выделили парням, ничем не отличались от любых других, в которых приходилось готовиться импровизаторам. Серёжа пошутил на тему того, что в Питере условия получше, а Дима после Воронежского театра заявил, что готов тут жить.

Стас нашёл ребят почти сразу и позвал их на саундчек.

За полчаса подъехал Гавр Гордеев, напоминавший лёгкостью в общении Пашу Волю, не зря же оба из Перми. Шеминов объяснял ему условия каждой игры, рассказывая, что да как.

— А в игре «Меняй» будут участвовать крайние парни на первые буквы, — оригинально представил Гавр. Ведущий повернулся к актёрам, рукой указывая на центр сцены, и уступил им место. Под аплодисменты зрителей Шастун поправил футболку, поднимаясь с удобного кресла с приятной белой обивкой. Антон повернул голову влево, переглядываясь с коллегой, который растянул губы в уверенной улыбке, будто передавая свой настрой Шастуну. И у него это получилось. Ну, нельзя рядом с таким Поповым облажаться. Просто нельзя.

— Итак, — снова обратил на себя внимание Гавр, объясняя, что сейчас будет происходить, — актёры будут разыгрывать сценку, обстоятельства которой я сообщу прямо сейчас, а если мне не понравится, то я буду делать вот так…Меняй! — нажимая на звонок, который стоял на столе рядом со стулом мужчины, продемонстрировал он. — И парни, собственно, будут менять фразу, изменять ход действий –всё что угодно, потому что это импровизация.

Зал снова зааплодировал, концентрируя своё внимание на вышедших к центру актёрах.

— Итак, ситуация следующая. Девушка, — начал говорить Гавр, на что Арсений моментально среагировал, показывая на Шастуна. — Да, именно так, Антоха, ты высокая, красивая девушка, а ты, Арс, — мужчина указал на того пальцем, — будешь красавец-мужчина.

Дима с Серёжей пересели так, чтобы им было лучше видно миниатюру, и стали смеяться, потому что начало им уже нравилось. Собственно, залу тоже, особенно распределение ролей.

— Антон, ты женщина, которая решила записать на стрип-пластику, но не знает, как сообщить об этом мужу, — задал ситуацию ведущий, нажимая на звонок, таким образом объявив о том, что можно начинать.

Зал смеялся, Серёжа хватался за живот, Гавр всё чаще кричал: «меняй», намеренно ставя парней в нелепые ситуации. Это пришлось по вкусу не только ему, но и каждому зрителю, перед которым открылся вид на Антона, уже крутящего попой перед Арсом, спрашивая:

— Ну, как я? — при этом пригнувшись и оперевшись руками о коленные чашечки.

— Дорогая, ты прекрасна, — не выбывая из повествования, отвечал Попов. Мужчина старался не зависать.

Палец Гавра касается звонка.

— Назови мне причину. Зачем тебе этот стриптиз, — говорит Арс, уперев руки в боки, имитируя мужа.

— Разве ты не хочешь разнообразия? Чтобы я танцевала тебе.

— Меняй.

— Упала красиво, — размахивал руками Антон.

— Вот ты гибкая на словах, — выдал Арсений, — а ну-ка, — пальцами собирая ткань штанов, Попов сел на пол, — вот щас вертись.

— Я же ещё не записалась, — выкрутился Шастун. Парень не желал танцевать.

— Ты попробуй, может у тебя дар.

— Меняй.

— Может, у тебя грыжа, — сказал первое, что пришло на ум.

Зал вместе с ведущим отреагировали смехом на реплику актёра, а кто-то даже похлопал, что вызвало улыбку у Арса.

Получается.

Антон начал показывать движения, больше подходящие любителям рока, на что услышал: «Меняй».

Дальше в течение пяти команд поменять Шастун танцевал различные танцы, наконец угодив ведущему.

Было смешно и весело.

Дальше играли в импровизацию «Вечеринка».

Фантазия зала поразила ребят.

Антон – баба гром.

Дима – крокодил Гена, пришедший с похорон Чебурашки.

Серёжа– муравей, которого выгнали из муравейника.

Гавр складывался пополам, не в силах сдержать смеха, как и зрители.

К концу последней игры импровизаторы были заряжены, потому что – получилось. Рэп удался, ведь на сцену вышли интересные личности, рассказавшие о себе много фактов. Выиграл в итоге Шастун, потому что Дима ушёл после второго раунда, не успев обдумать ответку Серёже.

Часы, которые Антон потратил, слушая Фактор-2 без остановки, помогали парню с лёгкостью подбирать рифмы, оставаясь на плаву. Этим вечером Попову легче удалось отгадать персонажей в «Вечеринке», чем противостоять Шастуну в «Рэпе».

И нет лучшей похвалы, кроме:

—Если бы не знал, что у вас и вправду нет заготовленного текста, не поверил бы.