Часть 10 (2/2)
— Она — меня.
У Захаровой ребра начинает распирать от хохота, но она изо всех сил держит лицо. Да уж, вот это поворот. Лизок ее удивляет, все-таки толковая баба.
— Бля, я че-то не вдупляю. Ты какого хуя здесь сидишь и строишь из себя эту, бля, оскорбленную невинность? Или тебя женщина в первый раз в жизни поцеловала, и ты че дальше делать не знаешь?
— Да я не хотела, бля, чтоб так все было. Я испугалась, блять, и обосралась, сечешь? Тупо слилась, — нехотя признается Кира.
Ёпсель-мопсель, ну и тупица же ее подружка. Это так она ебырь-террорист, любую телку может в постель уложить, а когда доходит до дел сердечных — просто непрошибаемый чурбан.
— А че пересралась-то? Лизка вроде не страшная, а очень даже — Крис очерчивает изгибающийся силуэт песочных часов, складывая при этом губы бантиком — ебабельная.
— Фу, Шума, — блондинка морщится от последнего слова, хотя обычно именно этот эпитет сама использует, характеризуя представительниц женской половины человечества. — Да не в этом, понимаешь, дело. Ну потрахались бы мы, а дальше?
— А че дальше? — ловит последнюю фразу Захарова, вопросительно рассматривая подружку. — А, собсна, че дальше, тебя это разве ебет обычно?
— Да не могу я так поступить с ней, бля. Она и так дерьма натерпелась в жизни, и тут — бац — я! Подарок судьбы, нахуй, пропитая лесбуха, которая каждую вторую пизду в этом городе знает. Ей надо, чтобы принц-хуинц, все дела. Ты, блять, помнишь меня с Мариной? Она, конечно, та еще сучка, но это не она меня в хате запертой держала.
Крис очень хорошо помнит Марину, с которой Медведева без конца грызлась. Девчонка была упертая и ни во что не ставила мнение блондинки, все время провоцируя ревность. А ее подружку долго провоцировать было не надо, и хотя Кира никогда бы не ударила женщину, превратить жизнь в ад она могла другими способами.
— Я тебя не узнаю. Ты уже базаришь, как будто рыцарем себя возомнила, ты кого, бля, спасать собираешься? Или ты просто ссыкло? — берет на слабо Захарова.
— Ну так, получается, — собеседница не поддается. — Поэтому и бешусь, шаришь? Некрасиво вышло. Короче, что так говно, что так.
— Ну пойди и извинись. Ты сказать-то ей можешь, в чем дело? А то она там сидит, сопли распускает, стопудов, гадает, че за хуета. Можешь хоть раз в жизни храбрости набраться и сказать, так и так, мол, нам с тобой, девочка, не по пути, я тебе отношений нормальных предложить не могу.
Кира хмурит лоб в задумчивости:
— Шумахер, ты когда, бля, такой умной стала? Вероники Степановой насмотрелась, психолог карманный? Сама разберусь, что к чему.
Разочарованная физиономия Кристины говорит сама за себя — да, тут придется потрудиться, но она просто так не сдастся, слишком уж ее захватила эта игра. Главное, чтобы Лизка тоже не сдавалась. Когда-нибудь Кира за все это ее поблагодарит, ну или проклянет – как вариант.