Глава 8 (2/2)

— Вы уже более чем способны на любое зелье из этой книги. Я не вижу…

— Это не для зелья из текста, — это была самая суть дела, и ей нужна была его помощь, в его же спасении, — Мне нужно убедиться, что мы оба владеем противоядием, которое вы использовали для лечения мистера Уизли.

— Что я использовал для лечения мистера Уизли? — поднял бровь и почти ухмыльнулся.

— Кто же еще, если не вы?

— Вы правильно предположили. Но это зелье не из тех, что долго хранится. Когда оно вам понадобится?

— Мы оба должны носить его с собой, — Гермиона сделала паузу, и они долго, молча смотрели друг на друга. Затем она неуверенно продолжила, — Вы создали это зелье, когда мистер Уизли был укушен, или это известная формула? Вы уверены, что она настолько эффективна, насколько это возможно? Можно ли ее улучшить?

— Это вариация противоядия от гадюки Даяла, модифицированная с учетом известных свойств Нагайны, — гриффиндорка была уверена, что в уголках губ директора промелькнул намек на улыбку, когда он покачал головой. В ответ на поднятые брови и рот, пытающийся сформировать невысказанные вопросы, он продолжил, — Ее яд не парализует, как обычный, а вызывает реакцию, подобную проклятию Круциатус. Он также является мощным антикоагулянтом. Модификация яда Даяла усиливает коагулянтные свойства и фактически гасит нейронную передачу, а не стимулирует ее.

— Вы сделали это за несколько часов?

— Не совсем. Я приобрел немного яда вскоре после возвращения Темного Лорда под видом создания более смертоносного и работал с ним несколько месяцев, зная, что это лишь вопрос времени, когда он использует его против кого-то из Ордена. И, похоже, он снова это сделает, — мужчина смотрел прямо в глаза, — Если змея — крестраж, он не будет подвергать ее опасности, пока не будет уверен, что она совершит убийство. Кого вы хотели этим спасти, мисс Грейнджер?

Она хотела ответить на его мягкий, шелковистый голос. Но не могла, могла только покачать головой и пытаться не встретиться с ним взглядом, изо всех сил стараясь не дать слезам скатиться по щекам.

— Темный Лорд убьет меня змеей, не так ли?

Гермиона вздрогнула, понимая, что у нее нет выбора; она должна объяснить ему, что должно произойти.

— Он призовет вас во время последней битвы и натравит змею. Мы думали, вы умираете, вы дали нам воспоминания, и мы… мы оставили вас, — девушка плакала, не стесняясь слез, потому что теперь, зная его лучше, зная, кем он был все это время, она чувствовала себя еще хуже, чем в тот момент, — Я вернулась потом, с профессором МакГонагалл. Я думала, мы пришли забрать тело. Но… вы были живы. Вам ввели противоядие, перевязали шею, вы почти не приходили в сознание, но потянулись и дотронулись до Маховика времени, который я надела под джемпер. Тогда я поняла, что повернула назад, чтобы спасти вас.

Лицо Снейпа снова стало пустым, но не глаза — они были дикими, яркими, изучающими ее, словно она хранила тайны Вселенной.

— Простите, сэр, я не должна была вам говорить. Никто не должен знать ничего подобного, и…

— Успокойтесь, мисс Грейнджер, — голос был очень спокойным, но в нем не было той опасной грани, которую он иногда носил. Сейчас он был мягким, почти нежным, хотя она никогда бы не подумала, что это слово применимо к профессору. Откуда-то он достал носовой платок и протянул ей, больше ничего не говоря, пока она пыталась взять себя в руки.

Это был первый раз, когда Гермиона плакала после финальной битвы, и казалось, что все, что она сдерживала, о чем старалась не думать, от потерянных жизней до нанесенного ущерба, от облегчения, что все наконец закончилось, до огромности задачи, которую она поставила перед собой, повернув назад, чтобы спасти директора Снейпа, нахлынуло и переполнило ее, бессильную это остановить. Гермиона молча дрожала, пока по лицу текли слезы.

Мужчина ничего не сказал, но призвал одеяло и предложил еще один платок, прежде чем позвать Тилли. Эльф посмотрел на них огромными глазами, затем исчез, повинуясь шепотом сказанному приказу. Несколько мгновений спустя Тилли вернулся с чаем и шоколадом, которые начал ставить рядом с Гермионой, но директор перехватил его и тихо отослал. Даже когда Снейп поставил перед Гермионой чашку с ромашковым чаем, он не проронил ни слова. Гриффиндорка не могла не наблюдать за изящными, отточенными движениями длинных пальцев и за тем, как разгладились морщины на его лице. Ее рука, с поднятой чашкой, дрожала, но, все же, удалось сделать несколько глотков и вздохнуть, выравнивая дыхание. Это, как ничто другое, помогло ей успокоиться.

— Мне так жаль.

— Пожалуйста, — Снейп сделал медленный, глубокий вдох, прежде чем продолжить, — Перестаньте извиняться за то, что пытались спасти мою жизнь, мисс Грейнджер. Это… за пределами того, что я когда-либо ожидал от кого-либо.

— Я не хотела, чтобы вы знали, — не поднимая взгляд от чашки, пробормотала девушка.

— Как, во имя Мерлина, вы думали, что сможете накачать меня противоядием без моей помощи в его приготовлении? Из того, что вы описали, я точно знал, что вы вернулись помочь мне.

— Это… это отличный довод, сэр, — глоток чая дал ей больше времени на прокрутку в голове этой мысли, — Тогда вы поможете мне с зельем?

— Было бы крайне глупо не помочь вам.

— О, благодарю вас, сэр. Будто от сердца отлегло.

— Похоже, вас многое тяготило?

— Да, — кивнула Гермиона. Это был неожиданный вопрос с его стороны, — Это трудный год. На вас тоже все давит.

— Да, — ответил Снейп, снова насторожившись, — Но это бремя, которое я решил нести; на вас было возложено достаточно задач, как Дамблдором, так и по вашей собственной воле.

Она хотела возразить, сказать ему, что уже справилась со своей ношей и теперь может помочь ему, как помогла Гарри. Но он этого не допустит, она знала, и уж точно не так открыто, как она разделила бремя крестража со своим другом. Ей должно было быть достаточно помощи с противоядием и, в конце концов, спасения.

— Вы по-прежнему будете приходить ко мне сюда по вечерам?

— По мере возможности. И я найду нам время и место для работы над противоядием. У меня больше нет личной лаборатории, как части моих покоев в качестве директора, но, возможно, в замке найдется решение для нас.

Кивнув, Гермиона наложила Темпус, расширив глаза из-за позднего часа. Снейп поднялся.

— Если Лорд еще не вызвал меня, значит, он не заметил, уничтожения еще одного крестража. Это на руку вашему второму «я». Теперь можно пойти спать.

Он не стал дожидаться ответа, направившись к двери в вестибюль. Когда директор обернулся, открывая дверь, Гермиона заметила на его лице что-то нежное, почти надежду. Они вернулись в свои комнаты без слов, лишь молча кивнув друг другу.

Впервые за почти неделю Гермиона заснула, не чувствуя, что ей нужно держать ухо востро, чтобы не пропустить приход Снейпа, или беспокоиться о том, что должно произойти на следующий день.