Останься со мной. (2/2)

***</p>

Спустя двадцать минут, Гилберт поняла, что раны и правда были глубокие, но не смертельные, потому она решила, что сможет их вылечить. Щелкнув пальцами, из её рук вырвались красные струи магии, которые окутало тело одного фейри. Её глаза стали полностью красными, а тело издавало красно белое свечение. Раны фейри на теле начали потихоньку затягиваться, и Габи взяла на себя смелость разглядеть его лицо: это был красивый юноша со светлыми, почти такого же цвета как у Джона, волосами, которые завивались и были похожи на пружинки, слегка темной кожей и пухлыми губами. На вид ему было не больше двадцати, но кто знает истинный возраст? Кардану тоже нельзя было дать больше девятнадцати, хотя его настоящий возраст перевалил за шесть сотен очень давно. Через ещё десять минут парень смог открыть глаза, а спустя двадцать, когда его друг тоже был в порядке, даже заговорил.

— Кто ты, прекрасная нимфа? — тихо спросил спасённый. — Ты спасла мне жизнь и вытащила из тьмы. Это тебя я видел в конце своего страшного сна, — его необычные голубые глаза взирали на Габи с нескрываемым обожанием. Гилберт не могла скрыть того, что была довольна собой от его слов.

— Возьми, — она протянула рыжей фейри, девушке, которая провожала её сюда, две склянки с темной жидкостью. — Пусть они это пьют две недели утром и вечером, что бы вернулись силы.

— Благодарю тебя, ты спала моего брата от смерти, — заговорила Амелия и Габриэлла не могла сдержать улыбки. — Если тебе понадобится наша помощь, ты всегда можешь положиться на нас, — в какой-то миг, эмпат почувствовала гнев и отвращение, но быстро забыла об этом.

— Да бросьте, это моя работа, — она снова бросила взгляд на пациентов. — Больше не попадайтесь в зубы волкам, мальчики. — Улыбнулась маг своей самой очаровательной улыбкой.

— Постой, — вскрикнул тот фейри. — Скажи своё имя, спасительница, я буду всю жизнь хранить его в своём сердце, — девушка снова хихикнула. Ответить ей не дал охотник, который пришёл забрать её. Его хмурый вид говорил, что парень всё слышал, но ей было глубоко плевать.

— Чьё имя ты пытаешься запечатлеть в своём сердце, Алл? — увидев Моргенштерна, парень стушевался и замолк. Это вызвало злобу в душе юной колдуньи.

— Тебя это не должно волновать, охотник. Это моё личное дело, — она бросила взгляд на новых знакомых, второй фейри уже приходил в себя и, кажется, даже мог встать. — Надеюсь, увидимся с вами в более приятной обстановке. Удачи! — Амелия благодарно ей улыбнулась и охотник в колдуньей вышли, наконец, на свет.

***</p>

— И как натренировалась флиртовать с фейри, Гилберт? — голос Джонатана был наполнен сарказмом. Бросив на него безразличный взгляд, девушка фыркнула.

— А ты вдоволь развлекся со своей колдуньей, охотник? — парировала она без единой эмоции, — Не намеренна ссорится, у меня слишком мало сил для этого, так что отвали, — Гилберт устало поплелась к своей комнате и уже в полудреме, когда она лежала после душа в кровати, услышала шёпот у своего уха.

— Могу сказать, что со СВОЕЙ колдуньей, я ещё не развлекался и видит Лилит, ели сдерживаюсь, чтобы не взять своё силой, — произнес охотник, затем снова тишина, и новый шёпот, который заставил её вздрогнуть. — Спокойной ночи, Букашка, — даже не осознавая, что это в реальности, Габи обняла вторую подушку, закинув ногу на неё, и шепнула в ответ.

— Спокойной, Джони, — что заставило его сердце сделать пару лишних ударов.

***</p>

Дальнейшая её жизнь в квартире королевы Эдома была наполнена странными вещами. Джонатан проявлял к ней странный интерес, который она не могла описать никак иначе, как чувство собственника, потому что её очень часто звали к себе Амелия и её брат Алл, явно питавший к Габриэлле не дружеские чувства. Однажды, когда девушка вернулась поздно вечером, в гостиной её ждал немного (много) злой Джон.

— Ну и как погуляла, малышка? — всякие, полного рода слова, она могла отнести совсем не к милым. Почему-то девушка уже научилась, что когда Джон называется её полным именем, он зол, но не настолько серьезно, когда называется Букашкой, то всё хорошо, но когда с его уст срывается малышка, то дело пахнет жаренным.

— Нормально, — осторожно ответила та. Джонатан сидел на кресле и с укором смотрел на неё. Словно он был папой, который уличил дочь за курением. — Я, пожалуй, пойду, — Гилберт явно ощущала негатив, исходящий от её собеседника и потому спешила ретироваться, но крепкая рука парня на её кисте и боль в той руке заставили её остановиться. — Джонатан, что ты делаешь? Отпусти!

— Ты больше не пойдешь с ним встречаться, Габриэлла, — холодно молвит Моргенштерн. Его глаза приняли тёмный оттенок. Сейчас он возвышался над ней как скала, готовая обрушиться на неё с новой силой. Но упрямство не давало уступить.

— Это не тебе решать! Я пойду туда, куда считаю нужным! Я не твоя собственность, что бы решал за меня, — его глаза загорелись адским огнём, но колдунья не отставала.

— Да, но ты находишься под моим покровительством, пока я за тебя ручаюсь, ты не будешь якшаться с безродными фейри.

— Не смей, — рычит ему в ответ Габи. — Частью этих «безродных фейри», как ты выразился, является мой лучший друг. Пусти меня, я слишком устала! Указывать будешь своей Кияре, — она уже снова хотела уйти, как руки Моргенштерна смокнулись на её талии, а потом девушка и вовсе повисла на плече охотника, как будто кукла. — Джонатан!!! — парня это весьма позабавило. Вместе с девушкой, он направился в сторону спален, открывая дверь в свою, — Джонатан, пусти меня немедленно! Я тебе кукла, что ли?!

— Нет, — смеялся блондин. — Всего лишь Букашка, маленькая и вредная, — он шлепнул Габи по ягодицам, от чего она вскрикнула, и благо, он не видел её красных щек.

— Больно! — она ударила его в ответ. Тем временам парочка достигла комнаты Джонатана, что вызвало в ней волну страха, — Джонатан, верни меня ко мне в комнату! Отпусти немедленно!

— Неа.

— Ну, Джонатан, пожалуйста, ну умоляю тебя. Ну отпусти, я сделаю что захочешь, — ещё раз шлепнув ту по ягодицам и услышав крик, отпустил даму на ноги.

— А на колени встанешь? — её красные щеки заставили парня довольно улыбнуться.

— Что? Зачем…

— Посмотреть хочу на тебя, в этой позе, — рыжая бросила взгляд на дверь, заметив это, парень щелкнул пальцами, и та медленно закрылась, что вызвало тяжёлый вздох с её стороны. Как же она ненавидит унижаться, перед кем бы то ни было, но видимо безвыходные ситуации всё же были и эта ярый тому пример.

Отпустив от смущения и стыда голову, Габриэлла опустилась на колени перед охотником, которого вся ситуация радовала больше всего. Он подошёл ближе и, взяв девушку за подбородок, приподнял её взгляд.

— Посмотри на меня, — шептал он. Габи подняла свои большие зелёные глаза и встретилась с его изумрудными. По телу обоих пошёл ток.

— Какая умничка, — его рука легла на волосы и погладила по голове. Рыжая скривилась и резко отдернулась.

— Чувствую себя зверушкой, — она попыталась подняться, но взгляд охотника заставил ту упасть обратно на колени.

— Нет.

— Но я хочу встать… — ей стало страшно. Что задумал этот садист? Одному богу известно.

— Сиди, — Джонатан подошёл к шкафу и достал оттуда… Увидев в его руках плетку, щеки Габи стали пунцовыми, а сердце забилось с новой силой. Бабочки внизу живота заставили девушку, злится на саму себя. «Это не правильно, нет… Тебе не должно это нравиться», но видимо разум никто не собирался слушать.

— Что ты…— она не успела сказать и слова, как по открытому участку спины медленно прошлась плётка.

От безысходности, Энн сжала край юбки, ангел, она ещё была и в юбке… Из-за свидания с Аллом, пришлось поступиться принципам. Плетка не больной ударила по ягодице, но от неожиданности девушка вскрикнула. Рыжая подняла жалобный взгляд на охотника, который стал ходить кругами вокруг неё. Парень улыбнулся и ударил уже по бедру. Габриэлла закусила губу, пытаясь издавать меньше звуков. — Джон… Я не понимаю… — голос дрожал от желания, голова кружилась.

— Правда? Так уж и ничего, — он опустился рядом на корточки и провёл плеткой по, итак красному, лицу ведьмы. Опустился ниже на шею, а потом до выреза на блузке и хищно улыбнулся. — Ты такая притягательная, Габриэлла, — она встретилась взглядом с Моргенштерном и шепотом, так как голос её не слушался, спросила.

— Чего ты хочешь? — улыбка исчезла с лица. Выкинув плетку, сын Лилит поднялся на ноги, утягивая за собой колдунью. Сжав её талию в своих руках, он впился в её губы так страстно, что дыхание сперло. Поцелуй был такой страстный, что ноги её стали ватными. Габи неумело отвечала на поцелуи, обнимая за шею. Джонатан рыкнул, подхватил рыжую за ягодицы усаживая себе на бёдра, не отрываясь от столь желанных губ. Её руки блуждали в волосах парня, опускаясь на спину, оставляя красные следы, что вызвало в нём дикую дрожь.

Он спустился с поцелуями к шее и ключицам, от чего девушка издала тихий стон.

— Джонатан… — дыхание давно покинуло её, как и силы сопротивляться. Мозг говорил, чтобы она остановилась, убежала, сделала хоть что-то, не прогибалась под натиском парня, но эти поцелуи, его губы на шее, её руки в его волосах, сил сказать ему «нет» просто не было.

— Да, Букашка? — как будто читая её мысль, Моргенштерн заговорил тихим бархатным голосом прямо в ушко девушки, а потом прикусил шею, слегка оттянув кожу. Гилберт выгнулась и сжала его волосы сильнее, от чего парень издал полу хрип — полу стон ей в ухо.

— Господи… — она взглянула ему в глаза и уже сама поцеловала его. Улыбка тронула его лицо. Вдруг парень отпустил её и, поцеловав в носик, с улыбкой сказал:

— Поиграли и хватит, — молодой человек сел в кресло и лучезарно улыбнулся, глядя на то, как девушка уже начала светится. — Как же чудесно ты светишься, Букашка.

— Ты… — злость охватила её с головой, не позволяя сказать и слова. — Ты… — не в силах сдерживать свой гнев уже собралась уходить, как руки парня обвились вокруг её талии, — Пусти!

— Не уходи, — прошептал он таким странным тоном, что Гилберт замерла. — Не уходи сейчас.

— Но…

— Останься со мной, — сильная волна какого-то дикого страха овладела ею, но это были не её чувства, это она знала точно. Это были чувства Джонатана. Габриэлла повернулась к парню, взяв лицо в свои руки, и заглянула в глаза. Сейчас, она видела настоящего Джонатана, того, кто боялся остаться один.

— Джонатан, — прошептала колдунья, поглаживая его щеку большим пальцем. — Я никогда не уйду от тебя, — взяв его руки в свои, Габи поцеловала его ладонь и улыбнулась. — Всё будет хорошо.

Переодевшись, оба легли в кровать. На парне были только пижамные штаны, что вызвало смущение, так же как одна только его майка на ней. Запрыгнув в кровати охотника, колдунья с головой накрылась одеялом, что вызвало смех хозяина комнаты. Блондин лег рядом, и медленно отодвинул одеяло от лица рыжей.

— Ты так задохнешься, — проговорил он, убирая прядь волос с лица Габи. — Тебе холодно?

— Немного, — он притянул за талию к себе, и девушка уткнулась в грудь охотника. — Я согрею тебя, — шепнул Джонатан на ухо Гилберт.