6 (1/2)

— ну ты хотя бы навестил его, — Ваня ставит горячий кофе на стол, — как ты сам? странно было его увидеть?

— есть такое, — я отпадаю на спинку кресла, — но это далеко не то ощущение, которое я думал, испытаю.

— злость? обида?

— да, — я кручу в руках телефон, — он, кажется, отпустил все обиды.

— сколько лет прошло то.

— не знаю, тогда я думал, что он будет вечно зол на меня.

**

где-то 4 года назад, когда мне было 18 лет, меня выставили из дома. мы поссорились с отцом в один вечер из-за моего образа жизни. он красочно рассказал, как его не устраивает мои взгляды на жизнь. я был еще совсем глупым тогда. часто заявлялся пьяным домой среди ночи. да и дома, честно говоря, я ночевал редко. предпочитал ночевать у друзей или у Саши. однако точкой кипения стал день, когда отец узнал, что я занимаюсь музыкой. его это так взбесило, что он решился поднять на меня руку. повторюсь, я был действительно неуправляем. видимо он думал, что мое творчество впоследствии пробудило мою разгульную жизнь. у родителей в принципе порядке вещей делать такие выводы. сколько бы я не пытался убедить его в обратном, он отказывался меня слушать. и не выдержав всего этого он выгнал меня из дома. а мама? поддержала папу. собственно так всегда было. папа был для нее главным приоритетом. Герман был тогда совсем мелким и сильно разозлился на меня за это. я так полагаю, он подумал, что я ушел по собственной воле. а я не стал его в чем-то разубеждать.

за эти 4 года я не приезжал домой, не звонил, не писал. я вообще не знал как жила моя семья. я ничего о них не слышал, да и сам не стремился узнать. наверно прозвучит по-детски, но я держал на них обиду. даже больше. я был зол. считал, какие же это родители, если они не поддерживают интересы своего ребёнка и пытаются его наоборот в чем-то разуверить, пытаться заложить в нем стандартизированные качества и приписанную жизнь. я не понимал их, да и вряд ли пойму, если честно.

и эта встреча с отцом была совсем некстати. я мало, что понимаю на данный момент. и меньше всего, я сейчас бы хотел видеться с отцом. я боялся, что возможно смогу сказать ему те слова, которые не успел сказать тогда. я боялся себя и своих последствий. держать эмоции я всегда не умел, а совладаю я с ними еще хуже.

**

на следующий день я пришел к отцу. он все также лежал на койке. более того, нам даже удалось поговорить о чем-то. я спросил все ли его тут устраивает, он лишь пожаловался на твердую подушку. я ушел, когда мама приехала к папе. Герман держал в руках стопку книг. видимо отец тут надолго.

— поговорим? — я тяну брата за шею, он ставит книги на столик и идет за мной.

— как ты? как учёба?

— нормально, — он вздыхая, присаживается на белую скамью, — сам как?

— как всегда, — я закуриваю сигарету.

— здесь нельзя курить, — на его острое замечание, я решаю закрыть глаза.

— папа заставляет тебя заниматься футболом?

— ага. недели две назад я подвернул ногу, поэтому сейчас не занимаюсь.

— тебя все устраивает? — я робко смотрю на него.

— да. мне нравится играть, — он переводит на меня глаза, — да даже если я против, я не стану из-за этого сбегать из дома, как это сделал ты.

— думаешь дело в этом было?

— ну, конечно, нет. основную роль наверно сыграло твоё самолюбие и эгоизм, — он встает с места, — ты даже не подумал, сколько боли причинил тем самым родителям. а, видимо я забыл, тебе же это не важно, тебе вообще мы не нужны. так что, возвращайся на свою сцену, не надо тут играть в хорошего сына.

в его взгляде присутствовало то, чего раньше я никогда не встречал. презрение и ненависть. он оставил меня одного. я докурил сигарету и ушел, не попрощавшись с ними.

**

слова Германа смогли меня задеть. я разозлился на него, но больше был зол на самого себя. он безусловно не прав, но таков его взгляд на происходящее. я сидел у берега, отпивая любимый ром. нос мой замерз, как и руки. я пытался укутаться в свой шарфик, от части стараясь не думать о дальнейшем.

— привет, — я пристально смотрю на подходящий ко мне силуэт. и когда она приближается ко мне достаточно близко, я распознаю в ней Снежану, — долго думала, ты ли это.

— хочешь? — я протягиваю ей спиртной напиток. она присаживается рядом со мной, отпивая глоток.

— дерьмо какое-то, — она морщится, я умиляюсь ее реакции, — чего тут сидишь?