Глава 53. Жизни, связанные огнём (2/2)

Она заторможено расслабила руки. Вся та дурость, позволившая кинуться в огонь, улетучилась, как воздух из спущенного мяча. На место ей пришёл сотрясающий тело ужас.

Роза плохо запомнила дальнейшее. Действовала на автомате и внешне казалась куда спокойнее, чем на самом деле. Кажется, она успела поранить руки, поэтому потребовалось их обработать. Кажется, ей что-то говорили. Она не поняла, как именно оказалась в больнице – отказалась оставлять Азалию и доехала в одной машине с ней или же довёз Дальрен? Да и какая разница?

«Очнулась» Роза в больничном коридоре уже после сообщения о том, что жизни Азалии ничего не угрожает, сейчас она спит и есть шанс, что очнётся к вечеру. В тот момент появилась первая ясная мысль: «Нужно съездить домой за курткой». Ведь пальто наверняка сгорело, а на улице не настолько тепло, чтобы без верхней одежды ходить. Особенно Азалии. Даже недолго.

– Ты как? – тихо спросил сидящий рядом Дальрен.

– Уже лучше. Сильно напугала?

Едва ли вопрос имел смысл: по лицу всё понятно. Дальрен смотрел на неё так, словно боялся, что Роза сейчас пойдёт над пропастью скакать, чтобы в один момент обязательно сорваться.

– Даже не знаю, в какой раз больше: когда была внутри, когда сиганула из окна или уже после… Держалась ты хорошо, на вопросы отвечала быстро… Но мы провели вместе достаточно времени, чтобы я заметил, что всё куда хуже.

Усмешка. Она и не надеялась провести Дальрена. В действительности, удивлена, что хоть кого-то одурачить смогла. Похоже, настало время хоть с кем-то поделиться, что ещё случилось в прошлом. То событие – не такая же тайна, как оборотничество, о нём вполне знали в кругу семьи, но выбрали не вспоминать, не обсуждать. Для полноты картины начать стоило с другого:

– Знаешь, – Роза оглянулась и, несмотря на пустоту и тишину, понизила голос, – среди человеческих представлений об оборотных есть кое-что правдивое: у нас и правда особые отношения с полнолуниями. Одна подруга говорила, что наша луна правда магическая. Возможно, это и влияет. Мы хуже себя контролируем. Это… Ну, что-то сравнимое с сильным опьянением? Не знаю, как лучше описать. Но по молодости, когда контроль над сущностью ещё хуже, в полнолуния приходится прятаться ради сохранения секрета. – Она сдвинула браслет, обнажая шрам. – Из-за этого в детстве я чуть не умерла в пожаре… Давай лучше расскажу остальное в дороге. Не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал.

– Хорошо. Тогда пойдём?

– Да. Раньше выедем – раньше вернёмся.

***

Когда Азалии было пять лет, она вместе с Розой и Линнеей поехала летом за город к родителям последней. Вернее сказать, напросилась, потому что в последние недели чувствовала себя относительно хорошо и очень-очень хотела воспользоваться возможностью сменить обстановку. Хотела повидаться с бабушкой и дедушкой.

Азалия бывала у них редко и недолго, за пределы участка почти не выходила, так что и друзей в посёлке не завела. В отличие от Розы. Та, кажется, даже в глухом лесу найдёт с кем подружиться, а среди людей – и подавно.

– И не скучно себе? – недоумевала Роза, складывая в рюкзачок пижаму и зубную щётку: в тот день собиралась пойти с ночёвкой к подруге. – Точно не хочешь со мной? Агни не будет против. А ещё у неё классный котик!

Приманка в виде кота почти сработала, но общение с незнакомым человеком пугало сильнее. И, почти сказав «хочу», Азалия понурила голову и без всякого энтузиазма ответила:

– Мне не скучно. Буду… Смородину с бабушкой собирать.

– Аззи, ну я же вижу, что ты не это хотела сказать! Давай! Всё будет хорошо.

А будет ли? Помимо незнакомцев, Азалия также боялась, что здоровье подведёт, ведь хорошее самочувствие в последние дни ничего не гарантирует. Вдруг станет плохо? Перепугает всех. Вечер испортит. Или ночь… Да неважно, какое время, главное – лучше без неё. Спокойнее. Веселее. Девчонки смогут играть в любые игры, не думая об Азалии, которая такое не потянет и останется сидеть в стороне.

Она сжала пальцы на юбке. Только не плакать. Всё ведь привычно. Иначе никак.

– Может… Как-нибудь потом.

Роза разочарованно вздохнула и резким движением застегнула рюкзачок.

– Ладно, – протянула недовольно, – но в следующий раз постарайся согласиться! Хоть чуть-чуть.

Вместо ответа Азалия подняла голову и попыталась улыбнуться.

Вскоре Роза ушла. Одна. Настояла на том, что тут близко, дорога знакомая, а ей уже аж девять лет, так что сама управится. Бабушка поохала для порядка, какой большой внуча стать успела, да переубедить не пыталась. Только Линнея заставила притормозить ненадолго.

– Помнишь, что сегодня… – она указала на небо.

– Да. Всё в порядке.

Азалия посмотрела на небо, но так и не поняла, о чём они. Дождь вроде не намечался, а если и да, то какая разница – в доме ж будут. Поэтому она подошла к бабушке и подёргала за фартук, привлекая внимание. Та, казалось, тоже всё поняла.

– Что сегодня? – поинтересовалась тихо.

– Звездопад, – ответила бабушка после недолгого замешательства.

Конечно, никогда не видевшая звездопадов Азалия тут же загорелась желанием посмотреть на него. Под добродушные смешки старших она, с нетерпением ожидая ночи, весь вечер заваливала их вопросами. Почему звёзды падают? А как? Куда смотреть, чтобы увидеть? А правда, что загаданное желание сбудется? Как загадывать? Вопросы рождались быстрее, чем на них находились ответы, а вечер пролетел быстро, хотя иногда по ощущениям затягивался до бесконечности.

Кровать в детской стояла возле окна. После купания Азалия уселась на краю и всё смотрела на небо, ожидая наступление темноты. Да вот не привыкла же тогда засиживаться долго, за день утомиться успела, и как ни боролась со слипающимися глазами, уснула раньше, чем зажглись первые звёзды.

Среди ночи её разбудила Линнея и полусонную срочно потащила на улицу, набросив сверху чью-то очень уж большую для ребёнка куртку.

– Горим! – из всего сказанного Азалия разобрал только это. И тут же проснулась.

Они вчетвером стояли снаружи, смотрели на горящий дом и ждали приезда пожарных. С неба светила холодным оком полная луна. Бабушка и дедушка перешёптывались, мол, хорошо, что Роза в гостях сейчас. Лучше пусть пепелище застанет, чем пожар. Азалия слушала их вполуха. Взгляд её был прикован к окну на чердаке. Там кто-то есть. Она снова видела эти странные магические переплетения. Как будто знакомые…

«Роза!»

Разве та могла оказаться дома? Из-за чего вернулась? Почему никто об этом не знает? Здесь бы вопросами задаться, а не полагаться на вещи, которые никто больше не видит.

Однако мысль, что сестра в опасности, мигом вытеснила все прочие. Неожиданно для всех Азалия, сбросив куртку, побежала к дому. Первой среагировала Линнея, но только когда она уже почти оказалась внутри. Поэтому не успела остановить.

Был ли у Азалии план? Ни разу! Только цель: добраться до ведущей на чердак лестницы. Та на втором этаже. А ещё она вертикальная. И в тот момент Азалия не подумала даже о том, что может не суметь подняться.

Она ни о чём не думала. И мысли, и окружение смазались в одно большое и мутное оранжевое пятно. Трещащее, ревущее. Было очень ярко и горячо. Особенно рукам – по ним что-то успело ударить, но Азалия и это проигнорировала. Было страшно. Очень-очень страшно. Что-то внутри истерично вопило, требуя вернуться, а ноги отказывались повиноваться воплям и несли вперёд.

На середине лестницы до второго этажа Линнея схватила Азалию за руку и попыталась поднять, но та начала сопротивляться. Необычайно активно. Всё порывалась подняться наверх.

– Да что на тебя нашло? Куда ты?

– Роза там! На чердаке!

– Она у подруги, – возразила Линнея, всё-таки сумев взять Азалию на руки.

– На чердаке! – упрямо повторила Азалия, пытаясь вырваться.

Линнея держала крепко, а Азалия всё крутилась, вырывалась, повторяя одно и то же и почти плача от бессилия. Им нельзя вот так уходить! Нельзя! Роза там! Точно-точно там! Да, ей нечем доказать. Но это правда.

Линнее пришлось сдаться. Она попросила точнее назвать место – всё-таки чердак большой – и сказала возвращаться к бабушке и дедушке. Однако не успела отпустить, как хилое тельце обмякло.

Азалия очень плохо переносила высокие температуры и потеряла сознание именно от жара, а не от дыма. А когда пришла в себя в больнице, не смогла вспомнить подробности ночи. И никто их так и не рассказал, только руки несколько дней отчего-то болели, а Линнея приходила мазать их странно пахнущей мазью. Боль прошла, а вместе с ней забылась и страшная ночь.

Пока история не повторилась наоборот.