Глава 40. Смерть перестанет ждать (2/2)

Белой оставалось надеяться, что убранные в сферу мощи наконец-то теряли чувствительность. Она верила в это, даже если не права. Так легче принять труп в сердце. Так легче поверить, что хоть чем-то помогаешь. И хватает сил сделать следующий шаг.

***

Последним пунктом назначения, стала страна, объединившая остальные, чтобы ворваться в сад на утёсе и поделить Создателя между народами. Страна, впоследствии ставшая той самой империей, что высасывала силы из других народов. Страна, хранящая сердце. Последняя страна, ещё не погрузившаяся в хаос, зато погрязшая в тотальном контроле.

Чтобы попасть сюда, Белой пришлось преодолеть леса, охваченные незатухающим пожаром, горные тоннели, в которых прятались монстры, сеть бурных рек и ядовитую пустошь, в которой без всякой закономерности возникали и так же внезапно пропадали магические смерчи. Казалось, сам мир хотел убить её, лишь бы не дать забрать последнюю часть Создателя. Но Белая добралась до столицы, миновала множество патрулей, одновременно скрываясь от следящих магических устройств, и достигла стен храма-дворца.

Дурное предчувствие заскрежетало внутри, стоило проникнуть в здание: слишком много на нём висело чар. Защитных и ограничивающих. Настолько, что куда труднее давалось обретение нематериальной формы, а сотворить заклинание перемещения и вовсе не получится.

Белой пришлось замереть в укрытии в ожидании самого тихого часа. Передвигаясь по коридорам короткими перебежками, она бессчётное число раз усыпляла стражников, постоянно рискуя не справиться и попасться, а перед хранилищем пришлось потратить время на ослабление защиты, чтобы магия не подала сигнал тревоги в момент, как только Белая вернётся в материальную форму.

Ничуть не слабее оказался зачарован сундук. В попытках распутать нити заклинания, связанные в слишком хитрые узлы, Белая почти отчаялась. Любое неверное или излишне резкое движение могло спровоцировать непредвиденную и опасную реакцию. Сердце пропустило удар, когда одна из нитей чуть не порвалась. Уняв дрожь в пальцах, Белая продолжила, и наконец-то смогла снять чары. Щёлкнул замок. Она подняла крышку.

Сердце внутри всё ещё билось. Неровно. То едва-едва, то сильно и быстро. Белая достала его. Такой тёплое, живое, липкое от крови, которая, однако, не стекала, а растворялась в воздухе. В другой руке появилась сфера и полностью покраснела в миг поглощения последней части.

Белая выдохнула, хоть и понимала: расслабляться рано. Отсюда не переместиться, поэтом сначала нужно выбраться на улицу. С досадой посмотрела на сундук. На возню с чарами ушло много сил, поэтому становиться нематериальной теперь большая проблема.

Она не успела сделать и шагу, как дверь распахнулась. Ворвавшимся в комнату людям хватило всего взгляда на Белую и открытый сундук, чтобы всё понять. А ей не хватило сил, чтобы дать отпор, и вот кожу на щеке ободрал камень пола, на запястьях щёлкнули ограничивающие магию кандалы, а тело после сильного пинка в живот и удара по голове закинули на плечо, будто мешок муки.

Когда гул в голове подутих, Белая уже находилась в пыточной, подвешенная на дыбе. Палач, постукивая по ладони плетью, великодушно пояснил, что либо воровка сразу сознаётся, куда дела мощи, и наказание перед казнью продлится недолго, или признание из неё выбьют. Вместо ответа Белая окинула взглядом помещение. На этот раз четверо… Но из-за органичителей и недостатка сил усыпить не получится. Освободиться тоже, но это и бессмысленно, пока есть противники. Сколько нужно вытерпеть, чтобы от неё отстали? Сможет ли она вытерпеть?

– Где мощи?! Отвечай!

Свист. Обжигающий удар плети рассёк кожу. Белая продолжала молчать. Удары сыпались градом, превращая спину, ноги и грудь в кашу из крови, мяса и ткани. Оголённой плоти коснулось раскалённое железо, со струйкой дыма в воздух поднялся запах горелого мяса.

Крики и визги не стихали до тех пор, пока Белая не сорвала голос. С ног содрали сапоги, холодные щипцы коснулись пальца. Белая попыталась отдёрнуть ногу, но за это получила удар щипцами в промежность. Ей выдрали ноготь. И тут же насыпали на его место что-то настолько жгучее, что вся прежняя боль резко показалась лёгким поглаживанием. Белая чувствовала, как сползала кожа с чем-то облитой спины, и думала об одном: если помолиться Смерти, всё закончится?

Она готова сдаться, лишь бы всё прекратилось. Готова признать поражение. Готова… Нет. Остался всего шаг до цели. Один шаг, и тогда хоть не возрождайся больше. Она должна сделать этот шаг. Должна. Любыми силами. Даже если этим спровоцирует ещё одно нарушение.

Сознание начало уходить. Глаза закрывались. В последний миг под веками мелькнула белая пелена. И всё стихло.

Ослабшие оковы больше не могли удерживать тело, и Белая грохнулась на пол, плюхнулась безвольной куклой в лужу собственной крови. Она всё ещё находилась в пыточной, вот только вокруг валялись трупы. Сначала показалось, что все уснули, – Белая же на большее не способна! – но при ближайшем изучении признаки жизни отсутствовали. Как и отсутствовали раны на теле, хотя боль до конца не исчезла. Ещё не вернув до конца ясность сознания, Белая применила заклинание перемещения и оказалась на незнакомой, но очень спокойной заснеженной поляне.

«Что это было?» – спросила себя, распластавшись на спине. Удивиться ещё и сработавшему заклинанию сил уже не хватило.

У каждого духа есть собственные способности, у кого посильнее, у кого послабее, чаще созидательные, иногда разрушительные. Однако встречались среди них и пустоцветы: те, чьи способности не проявляли себя достаточно ярко, чтобы их определить. Белая привыкла считать своей способностью усыпление, вот только в реальности та работала нестабильно. Почти предсказуемо с одной целью и едва контролируемо с несколькими, иногда ничего не получалось, а иногда – срабатывало без её ведома. Уже не пустоцвет, ещё не полноценный дух. Слабачка, из трусости готовая затолкать поглубже своё «я» и подстраиваться под других.

В сад на утёсе можно попасть при помощи ещё одного перемещения, но перед этим нужно дать телу время на восстановление, а лучше всего делать это среди природы, ведь речь шла не о ранах, а о магическом истощении, из-за которого звенело в ушах.

День сменился ночью. Белая всё ещё лежала на ледяной земле и смотрела на небо. Одну руку положила на сердце, а вторую протянула к столь редко показывающейся луне. Родон говорил, что запечатал в ней ту часть сил, которую не мог ни отдать детям, ни оставить себе. Поэтому сейчас взгляд заколдованной луны ощущался его взглядом.

– А о чём думал ты, смотря на луну? Желал ли хоть раз вернуть силы?

Хотелось бы сказать, что ветер нашептал на ухо слова, но на деле ответа не последовало. Она совсем одна. В тишине, изредка нарушаемой шорохом ветвей. С промёрзшим болящим телом, которое хотя бы хватило сил переодеть в целую одежду, с собранным по кусочкам трупом в сердце и с неспособностью до конца осознать последние события. Из-за чего умерли палачи? Почему так быстро затянулись раны? Что скрывала пелена?

«Но мои дни сочтены, поэтому ответов я не найду».

– Знаешь, что меня печалит? – Белая опустила и вторую руку на грудь. – Когда мы снова встретимся, то не узнаем друг друга. Не вспомним. Нашей истории суждено закончиться здесь. Хотела бы я, чтобы новые мы тоже смогли сойтись. И быть вместе. Просто быть вместе без постоянных разлук. Но Мир неприветлив. И я не знаю, осмелюсь ли противиться воле большинства. Прости меня. Родон, прости, если своим упрямым эгоизмом я обреку тебя на жизнь, что окажется не лучше этой. Я уверена, что это правильнее, чем ждать конца твоего мира, но… Я не знаю, что правильно на самом деле.

Белая закрыла глаза. К сожалению, есть вопросы, на которые не существует однозначно верного ответа. Выборы, среди которых нет хорошего. А выбирая из двух зол, трудно не чувствовать вину.

***

Белая вернулась в сад и сначала не узнала это место: раньше здесь никогда не было снежной зимы. На самом деле, похоронить мощи можно где угодно, но тянуло именно сюда. К разбивающимся об утёс волнам и поникшей глицинии: месту первой встречи, что станет и местом прощания.

Для начала нужно надгробие. Белая бродила по разрушенному саду, выискивая подходящий камень. Слишком маленький не подойдёт. Слишком кривой – тоже. Большой она не донесёт. А вот этот, некогда бывший частью беседки… Вполне. И по форме почти похоже на настоящее надгробие. Белая притащила его к глицинии и установила на более-менее ровном месте. Вкопать в землю для устойчивости не получится – слишком та твёрдая, суметь бы для сферы ямку сделать. И чем? Можно попробовать руками, но… Наверное, палкой будет быстрее?

Пришлось снова побродить, чтобы найти под снегом достаточно крепкую. Белая опустилась на колени возле надгробия, положила рядом сферу. Красную-красную, будто заледеневшая кровь. Белая долбила палкой мёрзлую землю в попытке сделать ямку для захоронения мощей, а позади уже стояла женщина в чёрном.

– Кто вы? – спросила, на миг обернувшись, и продолжила своё дело.

– Всего лишь Смерть.

– Всего лишь, – усмешка. – С каких пор высшие сущности – «всего лишь»?

– С тех самых, дитя моё. То, что способно спуститься в мир смертных, иначе не назовёшь.

– И для чего же вы спустились? – Не то чтобы Белая не догадывалась, просто скрашивала разговором трудное дело.

– Меня ждёт много работы, – сказала Смерть, пустыми серыми глазами смотря куда-то вперёд, будто уже видела руины, в которые превратится всё, что осталось от этого мира.

– Вы пришли всё уничтожить?

– Нет. Я только соберу урожай, но не буду мешать тому, что способно пережить катастрофу.

Белая хотела поинтересоваться: «что способно пережить» – это допущение или предвиденье? Однако Смерть исчезла раньше, чем слова обрели форму, оставляя наедине с неподатливой мёртвой землёй и упакованным в сферу божественным трупом.

– Пришла пора прощаться, а я так и не представилась по-настоящему. – Она обхватила сферу содранными ладонями и переложила в ямку, глубины которой едва-едва хватило. – Береги себя для меня.

И холодные комья земли скрыли сферу. У Белой не осталось ничего, кроме неё самой. Она надавила пальцем на грубый камень и резко провела вниз, раздирая кожу. Сжав зубы, кровью и плотью истерзанных пальцев она вывела на надгробии имя: «Родон». Порыв ветра поднял снежный вихрь, скрывший всё на несколько мгновений.

Возле могилы не осталось никого, только белая азалия проросла сквозь снег, обняла камень и тут же осыпалась.

Душа Создателя наконец-то смогла покинуть мир под крики проклятий, разносящихся со всех его уголков.