Глава 13. Кому решать кого спасать? (2/2)

– Тогда пускай разглашает конкретные сроки, а иначе я имею право продолжать выполнять свою задачу так, как могу.

«Прелестно. В тебе осталось что-то от былого упрямого своеволия. Буду ждать. Моё время никуда не бежит».

Недомолвки тех, кто слишком много знает, начинали раздражать. Особенно голос. Зачем зазывать? Почему нельзя сообщить сразу? Что принципиально изменится, если прийти? Постойте… Азалия, уже вышедшая на обычную дорогу, посмотрела в сторону Сердца. На ум ушёл один ответ: инициация. Чтобы больше узнать о способностях, обрести их в полном объёме, необходимо встретиться с высшей силой, оставившей метку, и пройти инициацию. Что бы та из себя ни представляла, нужно подготовиться. Как морально, так и в делах.

– Нашла? – спросил Жасмин, подбежав.

– Да. Я встретилась с Ирисом и кое-что узнала. Пока не до конца. А сейчас… Проводишь меня к Реду?

Жасмин так сильно вздрогнул, что даже отскочил, напоминая напуганного резким звуком кота. Смотрел широко распахнутыми глазами, словно появление третьей руки увидел.

– З-зачем тебе к Последнему? Это нужно для дела? Может, я могу исполнить его вместо тебя?

– Не для дела. То есть… Не напрямую. Я хочу посмотреть изнутри на его дом. Мне… Нужно кое-что понять. И для этого надо увидеть своими глазами.

Он замешкался. Быстро меняющееся выражение лица прекрасно выдавало внутреннюю борьбу. Беззвучно открывался рот, метался взгляд, руки не могли оставить в покое пуговицы на белом кардигане. Наконец, смиренный вздох ознаменовал принятие.

– Хорошо. Пошли. Но будь осторожна: тебе не стоит попадаться ему на глаза. Никто не знает возможной реакции.

«Встречаться лично я тоже желанием не горю. Даже если… Немного любопытно», – призналась себе Азалия.

Путь до сада прошёл в непривычном молчании: обычно Жасмин находил, о чём рассказать, совершенно не смущаясь отсутствию ответа. В этот раз лишь спрашивал то и дело, не передумала ли Азалия. Повернуть к выходу пока ещё не поздно.

– Подожди здесь, – попросил Жасмин, остановившись у дома, где они договорились встречаться. – Я проверю обстановку и вернусь.

Долго оставаться одной не пришлось. Жасмин быстро прибежал обратно с коротким сообщением: можно идти. Со стороны и на фоне прочих сад мог показаться оазисом, дивным местом праздника жизни, но чем пристальнее рассматриваешь, тем сильнее пробирала жуть. Существуют такие картины: на первый взгляд самые обыкновенные, порою обманчиво уютные, на деле же полные тревожных элементов. Вкрапления ужаса, вплетённые в привычную обстановку, удивительно эффектны. Слишком тесно переплелись живое и мёртвое, больное и здоровое, красивое и безобразное. Однако сад – отражение мира, о состоянии которого представление имелось, так что путь лежал прямиком к дому.

Появление непрошенной гостьи осталось незамеченным. Под ногами захрустели сухие стебли, зашуршали листья. Азалия повертела головой, осматриваясь. Здесь не ощущалось запустения, как в покинутых домах. Пространство давило, вызывало головокружение обилием неправильных линий. Казалось, всё вот-вот рухнет. У мебели подкашивались ножки, от потолка отходили куски штукатурки, стены под наклоном, расчерчены трещинами, о неровности пола легко споткнуться. Контуры многих предметов были искажены. Как на небрежном наброске или картине, нарисованной то ли без единого образца, то ли человеком, неспособным правильно видеть вещи. У окон ни одной ровной – что уж говорить о параллельных – линии, стёкла неравномерной толщины. Стол под стать им. Несимметричное кресло, пытающееся растечься. Шторы с неестественными складками. Слишком глубоки тени. Цвета грязные, невнятные, неравномерные.

«Страшно представить, что творится у него в голове».

По ощущениям само пребывание в этом доме способно свести с ума. Азалия с сочувствием посмотрела на Жасмина. Двадцать лет провести в такой обстановке… Наверное, раньше было лучше, но тем страшнее наблюдать изменения. Особенно зная о причине.

Грохот. Топот. По лестнице сбежала встревоженная Колокольчик. Жасмин тут же напрягся, неосознанно хватая Азалию за руку. Сердце почуяло беду.

– Он потерял сознание, – протараторила, бросив взгляд наверх.

– Только что? Нужно быстро выхо… – Жасмин не успел договорить: дом тряхнуло.

Треск. Гул. Скрип. Пространство шевелилось. Разрушалось. Менялось. Они кинулись к двери – та исчезла. Колокольчик с досадой цокнула и метнулась наверх, Жасмин поспешил следом, утягивая за собой Азалию. Перескакивая через разверзающиеся в полу дыры, шарахаясь от стен, покрывшихся сухими шипастыми лианами, готовыми вцепиться мёртвой хваткой и замуровать во тьме, они добрались до кабинета: островка спокойствия в начавшемся хаосе. Там на полу лежал Последний.

Азалия растерянно посмотрела на Жасмина, захлопнувшего дверь и привалившегося к ней спиной, на переводящую дух Колокольчик. Напряжённые, обеспокоенные, но не растерянные.

– Что происходит?

– Иногда, когда он теряет сознание, – Колокольчик подошла к Последнему, – внутренности дома меняются. В такое время безопасно только в двух местах: снаружи или рядом с ним. Выбежать мы не успели – других вариантов не осталось.

Тем временем Жасмин убрал с дивана цветы и садовые инструменты, перекинул на одну сторону две небольшие подушки, поправил покрывало. Общими усилиями духи перенесли туда Последнего. Не сговариваясь, определённо давно привыкнув.

– Это всё надолго?

– Не особо. И, скорее всего, дом придёт в порядок раньше, чем он очнётся. Знать бы ещё, в каком состоянии…

Согласно вздохнув, Азалия убрала в карман шапку и решила от нечего делать обойти кабинет. Не такой удручающий, как увиденное на первом этаже. Последний оплот здравомыслия? Шкафы сплошь заполняли книги о садоводстве, инвентарь для создания букетов. Интересно, откуда всё это берётся в Мире? Уместно ли искать соблюдение земной логики в месте, состоящем из магии? Не зная его свода законов… Нет.

За окном стемнело. Сами собой зажглись свечи на столе и камин. Внимание привлекло голубоватое пятно, Азалия подошла ближе к столу и между сваленными в кучу альбомами, лентами и кусками проволоки заметила пучок сухих незабудок. Пальцы сами потянулись погладить крошечные цветочки.

– Пока мы здесь заперты, можете рассказать что-нибудь об Отражениях? – поинтересовалась Азалия, подходя к Последнему.

Чертами лица он в самом деле напоминал Рона. Побледневшего, посеревшего, осунувшегося. И, судя по кровавым коркам, подравшегося. Синяки под глазами расползались по щекам и скулам синеватой сосудистой сеточкой. Щёки впали. Волосы спутанные, одежда мятая, руки в мелких шрамах, мозолях и свежих порезах, ногти то ли поломанные, то ли сгрызенные. Если бы не страх – неизвестно же, в какой момент очнётся – Азалия бы потянулась к этому «злу». Из жалости? Или желая столь странным способом загладить вину за избегание друга из своего мира?

Пристроившийся у камина Жасмин обернулся, явно заинтересованный вопросом. Колокольчик ненадолго перестала подбирать разбросанные по комнате цветы и покосилась на треснувшее зеркало – дверцу одного из шкафов.

– Не так уж много. Ими больше интересуются стражи врат и прочие путешествующие. Мы просто знаем о существовании. Но я помню, как раньше… Давно это было. Тут не отследить время, так что точно не скажу. Тогда ещё Ред время от времени становился… Почти собой. – Жасмин тоскливо подтянул колени к груди, сжался. – Беседовал с нами. Рассказывал о снах. Он там видел другой мир. Свой, полагаю. По-разному видел. Иногда со стороны, чаще – от лица определённого человека. Думаю, в такие моменты на самом деле он смотрел глазами Отражения.

– Только помнил мало, – добавила Колокольчик. Охапка цветов полетела в огонь. – И сожалел об этом. Говорил, после снов становилось легче. Но потом помутнение накрывало сильнее, а новые сны хуже откладывались в памяти. И та личность исчезала.

– Как вы считаете, его ещё можно вернуть?

– Пока что… Наверное, можно. До тех пор, пока душа его не увяла полностью, шанс остаётся. Пусть даже совсем ничтожный. Но как это сделать мы не знаем. Подобного никогда не случалось.

«Ожидаемо. И как мне претворить этот ничтожный шанс в реальность? Способна ли я на это? Если нет, то кто?»

С появлением новых знаний заметно проще и понятнее не становилось. Начиная понимать, что делать, всё ещё совершенно не ведаешь – как. Хотеть можно чего угодно, но пока ты заперта в рокочущем доме где-то на отшибе мира, дальше мыслей уйти не получится.

Предаваясь рассуждениям, Азалия расстегнула пальто и тоже перебралась к огню, к духам. Несмотря на чуть более решительное поведение, она всё так же боялась, внутренне тряслась и не верила в себя. Особенно находясь в одной комнате с убийцей Мира. Сейчас он безобиден, но в какой момент ситуация изменится – никто не знал. Ожидание, полное неизвестности, особенно вредно для нервов. Только тихая беседа с Колокольчик и Жасмином да тепло от камина позволяли немного успокоиться, отвлечься.

Шевеление за спиной напугало всех троих. Дом только-только успел затихнуть, Последний не должен был уже… Шальные чёрные глаза смотрели прямиком на Азалию. Пристально и вместе с тем будто не до конца вернувшись из бессознательного.

– Почему здесь… – пробормотал еле слышно. – Не могла прийти сюда...

В момент поборов оцепенение, Азалия вскочила на ноги, ринулась к двери, выскочила в коридор. Как только Последний осознает, что это не сон, замеченный на поясе нож может оказаться в ней. Пол продолжал подрагивать, шипастые плети намеревались сбить с ног, а высота и форма ступеней пребывали в полнейшем хаосе, но сейчас волновало одно: вернулся ли выход. Пожалуйста, только бы… Азалия в панике схватилась за ручку. Почему не работает?

«Пожалуйста… Пожалуйста!» – молила, продолжая дёргать.

Наверху началась суета. Что-то треснуло. Разбилось. Хлопок двери. Частый стук каблуков, да вот сердце колотилось в разы быстрее. Ну же, дверь! В один момент та поддалась настолько легко, что Азалия чуть не упала. Так и сбежала по инерции с крыльца, глупо согнулась с расставленными в сторону руками. Едва не потеряла очки. И только удивительное влияние Мира на тело позволило не только выбежать из сада с небывалой прытью, но и миновать пятёрку других, не распластавшись в конце на земле.

Погони не наблюдалось. Можно замедлиться, попытаться выровнять дыхание, хватаясь за разболевшийся бок, запоздало вспомнить о расстёгнутой одежде – не то чтобы после пробежки чувствовался холод. И на подрагивающих ногах поплестись к выходу.