7. С чистого листа (2/2)

— Она разве не здесь живёт, твоя дочь? — спросила Усаги, но в голове тем временем билась только одна мысль — готова ли она сделать такое, полностью изменить свою жизнь?

— Нет, не живёт, — ответила Макото, присаживаясь напротив со своим наскоро приготовленным обедом.

— Но… — девушка предприняла попытку возразить по поводу вещей, комнаты, но предостерегающий взгляд женщины заставил её замолчать, молча уткнувшись в свой стакан.

— Не волнуйся на этот счёт, это уже мои проблемы. Так ты согласна?

— Думаю, это отличный вариант, спасибо большое, — Усаги попыталась улыбнуться. Может, с её дочкой что-то случилось, схожая ситуация? Или, страшно представить, девочка погибла, и в её лице Макото ищет утешение или искупление вины? Слишком много несостыковок, девушке совсем не хотелось думать об этом, просто пустить происходящее на самотёк. Но плачевный опыт уже показал, к чему приводит подобная халатность. — Теперь… теперь ты моя мама?

— Ох, нет, — спохватилась Макото, слегка смутившись, — я ни в коем случае не заставлю тебя называть меня мамой, это всё для документации.

— Хорошо, — Усаги несмело кивнула, вновь уставившись в свой стакан.

Какие бы ни были сложные отношения у неё с Икуко, она до сих пор считала её своей мамой. Интересно, дома вообще скучают по ней? Усаги не могла с уверенностью сказать подобное со своей стороны, но неопределенная тоска присутствовала в ней. Наверное, все были рады, что она ушла, раз не предприняли ни единой попытки отыскать её, хотя бы связаться. Они могли ведь позвонить ей с любого другого номера, было бы желание. Теперь, с утратой телефона, и этот путь закрыт.

— А можно мне звать тебя Мако? — вдруг спросила Усаги, отчего женщина слегка подавилась. Прокашлявшись, она странно посмотрела на неё. Девушка ещё в прошлый раз заметила странную реакцию на это сокращение её имени.

— Зови, если хочешь, — Макото улыбнулась уголками губ.

— Я привела комнату в порядок, мисс, — вниз спустилась Рей, не поднимая взгляда от своих балеток. Усаги заметила, как сжались её ладони в кулаки, наверное, от злости к ней. Но девушка не понимала, чем успела насолить Рей.

— Отлично, — ответила Макото, после чего сделала внушительный глоток напитка. — Можешь найти мне номер Маркуса? По-моему, его фамилия начинается на «Т»…

— Конечно, — горничная кивнула, возвращаясь на второй этаж. А затем женщина обратилась к Усаги.

— Не хочешь отдохнуть? В больнице сказали, тебе следует ещё денёк как минимум поваляться в кроватке — тебя нехило приложили, лёгкое сотрясение мозга. Та комната, в которой ты ночевала, теперь полностью в твоём распоряжении.

— Маркус… это с его помощью ты будешь делать документы, или кто-то по работе? — любопытство всегда было не самой лучшей стороной Усаги, она знала это, но ничего не могла с собой поделать.

— Да, он может помочь, — ответила Макото после короткой заминки. — Мы встречались в прошлом какое-то время, за ним остался должок.

— Понятно. Спасибо ещё раз, — поблагодарила Усаги, сделав последний глоток. — За всё. Я не знаю, что бы делала, если бы не ты.

— Смею предположить, что сидела бы в полицейском участке, где тебя бы старались вернуть домой, — женщина чуть усмехнулась, встряхнув волосами. Она приподнялась из-за стола, собирая грязную посуду. Правда, Усаги совсем не понимала, зачем она занимается подобными вещами при наличии горничной.

— Я, наверное, пойду, если можно, — неуверенно сказала Усаги, понимая, что дальнейший разговор плохо клеится.

— Ты не должна спрашивать у меня разрешения передвигаться по дому, — чуть громче произнесла Макото, когда открыла кран.

— Тогда я пошла, — девушка попятилась назад, медленно разворачиваясь к лестнице.

Она шагнула в свою комнату, не зная, что именно ей делать. Усаги услышала позади себя шум, тут же оборачиваясь к двери. Мимо прошла Рей, бросив на неё лишь мимолётный взгляд. Усаги прикрыла дверь, после чего продвинулась к постели. Горничная постелила ей новое бельё, с изображением больших цветков приятных пастельных тонов. У стен были обои похожего бежевого цвета. Совсем ничего розового, как она и хотела.

Наверное, неразумно было оставаться наедине со своими мыслями. Лучше было бы находиться в чьём-либо обществе, общаясь с людьми, не погружаясь в ненужные мысли. Усаги старалась, честно старалась не думать о Сейе. Ей действительно стоит распрощаться со своим прошлым, от которого должно было остаться только имя, если, конечно, Макото удастся выполнить задуманное. Но женщина, казалось, была из того типа людей, которые всегда добиваются своего. Не то, что она.

Девушка присела на пуфик перед зеркалом, изучая содержимое выдвижных ящичков, из которых в прошлый раз Рей достала расчёску и резинки. Ей ведь можно так делать? Усаги уставилась на своё отражение, расчёсывая волосы. Пластыри на лице нисколько её не украшали, а без них, наверняка, ещё хуже. Огромные синяки под глазами, распухший нос. Ещё совсем недавно на неё в отражении смотрела молодая девушка, широко улыбающаяся жизни, имея множество планов на дальнейшую жизнь.

Выступающие слёзы слегка помутили её взор, и она быстро сморгнула их. Хотя это мало помогало успокоиться, нижняя губа лишь задрожала. Усаги водила по одной и той же прядке волос, наверное, в течение нескольких минут, которые длились мучительно долго. Внутри неё боролось сразу два желания: сбежать от прошлого или продолжать погоню за счастьем, которое, оказывается, и не её вовсе, и никогда не было.

Девушка вздрогнула и выронила расчёску, когда дверь неожиданно открылась.

— Ты чего там внизу делаешь? — возвращаясь в сидячее положение, Усаги увидела Макото. Женщина стояла, облокотившись об дверной косяк. — Всё в порядке?

— Нет, — честно ответила Усаги. Её уже тошнило от этого вопроса, но она не могла держать всё в себе, никогда не могла. Может, со временем ей придётся научиться, но сегодня можно высказать всё, что ей хочется. — Ты сделала всё, чтобы подарить мне новую жизнь. Но я боюсь, до ужаса боюсь вновь ошибиться.

— То есть, теперь из-за какой-то ошибки ты собираешься всё время сидеть в четырёх стенах, опасаясь и шаг сделать? — женщина прикрыла за собой дверь, после чего присела на край постели. Усаги развернулась к ней лицом, не выпуская из рук расчёски.

— А можно так? — девушка слегка улыбнулась, понимая, что в обществе Макото ей гораздо спокойнее и уютнее.

— Если бы было так просто, — женщина улыбнулась ей в ответ.

— У меня так и складывается, если можно так сказать, не считая того, что было до тебя и многого, — Усаги чуть нахмурила брови и развела руками, будто охватывая все проблемы разом.

— О, нет, дорогая, легко не будет, — Макото немного рассмеялась, продвигаясь к ней. Мягко освободив расчёску из её рук, она развернула девушку снова к зеркалу, расчёсывая её волосы с неким трепетом. — Придётся учить английский, работать… Но если для тебя и это легко, то пожалуйста.

— Меня в школе столько лет не могли заставить выучить английский, а тут надо учить всё быстро, — Усаги чуть скривилась, но тут же улыбнулась снова. Ей нравилось вот так просто общаться с Макото, она не давила, а просто была рядом. — Года хватит?

— Боюсь, надо выучить за лето, максимум полгода, если ты хочешь нормально жить в этом городе, — женщина прыснула, посмотрев на её отражение в зеркале. — Мне нравятся твои волосы. Наверное, на протяжении всей жизни отращиваешь... Научишь меня заплетать те забавные булочки на голове?

— Это оданго, — наверное, впервые в жизни она говорила эту фразу без раздражения. — Хочешь и себе шишки на голове?

— Вообще, я думала, что смогу заплетать тебе, — Мако слегка смутилась, но тут же уверенно добавила: — Но думаю, мне тоже пойдет.

— Научу, — Усаги, смотря ей в глаза, улыбнулась шире.

Эта женщина столько для неё сделала, искренняя улыбка — единственное, что она может дать ей взамен. Макото начала заплетать её волосы в косу, но разговор дальше не шёл. Усаги почувствовала острую нужду в общении, чтобы вновь ненароком не задуматься о плохом.

— А это сарафан твоей дочери?

— Нет, Рей утром купила.

— У неё, видимо, глаз-алмаз, оно отлично подошло, — девушка сжала край ткани, но тут же отпустила, не желая помять одежду.

— Нет, просто посмотрела твой размер на школьной форме, — Макото усмехнулась, доставая из одного из ящичков широкую резинку. — Мне надо съездить на работу. Сможешь побыть одна? То есть, Рей, конечно, будет дома, но я не знаю даже. Боюсь тебя оставлять на неё.

— Не переживай, я не сбегу больше, честное слово, — Усаги стремительно развернулась, обнимая женщину крепко-крепко. — Не злись больше на неё, пожалуйста.

— Хорошо, не буду, — Макото обняла её в ответ, погладив по волосам. — Всё, мне пора, я постараюсь быстро справиться со всеми делами.

Женщина начала выходить из комнаты, и Усаги тут же поднялась следом — она не могла оставаться одна со своими мыслями. Девушка следовала за ней, обдумывая варианты занятий. Ей разрешили смело передвигаться по дому, только вряд ли она сможет в ближайшее время вести себя раскованнее.

Усаги поймала себя на мысли, что она рассматривает всю эту ситуацию и в ближайшем будущем. Значит, она всё-таки точно остаётся здесь? Ей нравилось, только следует привыкнуть, перестать думать о плохом. Девушка остановилась у подножья лестницы, когда Макото обувалась.

Неужели она действительно готова начать всё по-новому?

— Я буду скоро, — на какой-то момент Усаги показалось, что Макото готова её даже обнять, но женщина лишь помахала рукой, чуть поджав губы.

Когда дверь закрылась за хозяйкой дома, Усаги бросила взгляд на настенные часы. Всего лишь пятый час, а казалось, она прожила как минимум неделю. Девушка перевела взор на Рей, которая не обращала на неё ни капли внимания, сидя за чтением какой-то книги. Усаги очень хотелось с ней заговорить, но она боялась и слова ей сказать. Но ведь им ещё жить вместе, придётся же когда-нибудь разговаривать хотя бы на бытовом уровне.

— Ты хочешь есть? Или чего ты на меня так пристально смотришь? — не отрываясь от чтения, произнесла Рей. Усаги почувствовала жар на щеках и помотала головой. Её стошнит сразу же, как во рту окажется хоть один кусочек пищи. — Тогда просто сядь, не стой столбом. Ты можешь посмотреть телевизор, почитать.

— Ты же знаешь, что я не понимаю английский, — Усаги ответила, присаживаясь на диван напротив телевизора.

— В доме есть сборники поэзии на японском.

— Не люблю поэзию, — девушка чуть скривилась, глядя на своё отражение в выключенном экране телевизора. Ей срочно необходимо было сменить изображение, отвлечься.

— Тебе включить телевизор? — Рей неожиданно оказалась рядом, отчего девушка вздрогнула, оборачиваясь на горничную. Усаги медленно кивнула и тут же съёжилась от негромкого голоса у самого уха. — Надеюсь, больше ты не выкинешь что-нибудь такое, что доведёт мисс Кино до нервного состояния. Если ты намерена здесь надолго задержаться, будь любезна вести себя благоразумно.

После этих слов Рей включила ей телевизор, отходя обратно на кухню. Усаги выдохнула, краем глаза наблюдая за девушкой. Эти запугивания настораживали, но в то же время они помогали отвлечься. Когда горничная присела на стул, Усаги тут же развернулась к телевизору.

И зачем только она согласилась, если и слова не понимала? Но она могла просто наблюдать за происходящим на экране, придумывая свои диалоги в голове. С этим затейливым занятием Усаги не заметила, как вернулась Макото.

— Интересно смотреть? — девушка почувствовала на своём плече лёгкое сжатие. Она подняла голову вверх, встречаясь с мягким взглядом женщины.

— Очень, — эмоционально ответила Усаги, обращая взгляд обратно к происходящему на экране. — Этот парень вот только недавно признался в любви вот этой блондинке.

— На самом деле он ей рассказывал совершенно о другом — я смотрела этот фильм, они не будут вместе, — Макото негромко рассмеялась, уходя на кухню.

— Какая досада, а я так надеялась, — Усаги разочарованно выключила телевизор, поднимаясь на ноги.

Обернувшись на кухню, она увидела накрытый для ужина стол. Девушка и не заметила, когда Рей начала суетиться, даже запаха не ощутила, несмотря на свою любовь к еде.

— Идём ужинать, Усаги, — позвала её Макото, ополаскивая руки на кухне.

— Хорошо, только в туалет схожу, — девушка кивнула им, поднимаясь наверх.

Уже споласкивая руки, она заметила на сушилке свою школьную форму. Она, словно зачарованная, подошла к ней, провела ладонью по ткани синей юбки. Послышался странный шорох, и, нахмурив брови, девушка запустила руку в карман, вытащив сложенный листок бумаги. Это оказалась та самая фотография с ним.

Усаги с раздражением посмотрела на размытое изображение. Она обхватила снимок обеими руками, желая разорвать его на тысячи маленьких кусочков. Руки немного задрожали, а несколько жгучих капель слёз упали на бумагу. Она не могла.

Но она может научиться жить с прошлым, принимая его как должное, научиться на собственных ошибках. У неё была возможность начать всё с чистого листа.

Через две недели у неё на руках был паспорт на имя Усаги Кино. Девушки, о которой она ничего не знает. Но она не могла упустить свою последнюю надежду начать всё заново, чтобы стать счастливой.